Вениамин Апраксин - Легенды и предания о разбойниках, кладах и кладоискателях При- и Захоперского края

В настоящее время на территории Кумылженского и Алексеевского районов всякая память о разбойных нападениях турок, легенды, слова, пословицы, географические названия, связанные с ними, а также намеки на клады (если они были) начисто выветрились из памяти народа. Единственное, что мне удалось записать, это сведения уроженца ст-цы Федосеевской, а потом жителя х. Попов – Виктора Павловича Усенкова, 193 0 г. р.: «Федосеевские жители братья Симоновы – Николай Ионович и Пимен Ионович – ведут свой род от турок». И еще. По сведениям уроженца х. Сарычи, а также жителя х. Попов Василия Евгеньевича Макарова, 1966 г. р.: «У моего деда – Макарова Иосифа Васильевича самым крепким ругательством были слова: „Ух ты, турок!"».

Кроме того, заслуживает внимания тот факт, что всякое представление о тяжелой работе у нас, в казачестве, ассоциируется со словом «каторга». Но мало кто знает, что на самом деле каторга – это турецкое судно XVI–XVII вв., где работали гребцами прикованные пленные.

Кроме того, ныне мало кому известно, что распространенное слово «курган» тоже турецкое и означает «крепость».

И наконец, упоминание о турках я нашел в фольклоре, точнее – в песенном жанре: три старинные казачьи песни, записанные мною на территории Захоперья, я привожу дословно.

Мне кажется, приведенные старинные казачьи песни никакого отношения к разбойным турецким нападениям на наши края не имеют и возникли во времена русско-турецких баталий, в которых всегда участвовали и казаки.

После некоторых раздумий я решил включить в эту главу предание, которое поведал мне уроженец х. Блинков, а ныне житель х. Попов Александр Иванович Ульянов, 1936 г. р.

«Такое предание я слышал от своего дяди Ульянова Антона Федоровича, примерно 1914 г. р., когда он жил на восточной окраине х. Попов. Дядя слышал его от своего прапрадеда, а тот – от своего прапрадеда, так что это было давно, лет 200–300 назад, когда казаки несли дозоры, заслоны на южных границах Донской области. Ко всему прочему казаки тогда занимались разбоем: лошадей, скот угоняли у кавказцев (а они – у нас), жен воровали. Того первого прапрадеда звали вроде бы Федор Ульянов, родом он был из нынешней Ольховки, жил примерно на поместье Черкесова Ивана Тихоновича.

Так вот, когда этот прапрадед ехал с нарядом казаков по границе, увидел турчанку с кувшином на голове. Федор схватил ее, посадил с собой на коня и привез в свою Ольховку. Турчанка была очень красивая. Русский язык она не знала. Все хуторяне учили ее разговаривать. Она быстро все схватывала. Федор взял ее в жены, у них пошли дети. От того брака и пошел весь род Ульяновых. Их много потом разошлось по хуторам Кузнецы, Попов, Ольховка. Все были трудолюбивые, поэтому и зажиточно жили».

В моем повествовании нельзя не рассказать еще об одной народности позднего средневековья – калмыках. Что это был за народ, откуда он взялся на территории Всевеликого Войска Донского?

Заглянем в «Казачий словарь-справочник» (Сан-Ансельмо, Калифорния, США, 1968. Т. 2. С. 50–51): «Калмыки – народ монгольского племени, буддисты; до недавнего времени кочевые скотоводы; из них несколько десятков тысяч проживало в станицах Сальского округа; занимались хлебопашеством и скотоводством, выращивая ценные породы степной лошади и красного калмыцкого скота. Калмыки пришли из Азии и распространились по свободным северокаспийским равнинам в 1632 г. Через полвека они находились уже в подданстве русского царя. Во время Булавина калмыки были противниками восставших казаков и помогали «усмирению» мятежного Дона. От 1884 г. донские и астраханские калмыки уравнены с казаками в правах и обязанностях и подчинены войсковым правлениям. Они служили в полках совместно с казаками. В годы борьбы за Казачий Присуд многие из них пополнили партизанские отряды походного атамана П. X. Попова и потом вместе с казаками бились против красных, посылая своих всадников в полки Дзюнгарский и 3-й Калмыцкий. В 1920 г., отступая всем народом к Черному морю, они много пострадали от зверств победителей-большевиков. Часть из них оказалась в эмиграции, где они создали очаги калмыцкой культуры и построили на окраине г. Белграда первый в Европе буддийский храм.

Во время Второй мировой войны калмыки снова выступали отдельным корпусом против советской власти. После поражения Германии их выдали вместе с казаками Сталину: оставшиеся на родине подверглись новым репрессиям, а уцелевшие от выдачи в своем большинстве приняты в США, где живут обособленной религиозной и культурной жизнью».

Из 1 тома того же «Казачьего словаря-справочника» можно добавить следующее фрагменты: «В 1729 г. 18 июля донские калмыки переданы в ведение донского атамана и Войскового правления». (С. 204.)

«1799 г. Большая Дербетовская Калмыцкая Орда подчинена Донскому атаману». (С. 206.)