Сергей Сухоруков - Корона Витовта

– О мой Бог! Кто здесь? – отозвался из темноты испуганный голос.

– Не пугайся. Это всего лишь я – твой добрый компаньон Людвиг, – усмехнулся Моргенштерн.

– Людвиг! Ты жив! Какая радость!

– Может и радость. Да только, видать, не для тебя.

– О чем ты толкуешь?

– Зажги факел, – не отвечая велел наемник. – Я хочу видеть твои лживые глаза.

Бамбер Шульц подчинился. Вновь вспыхнувший огонь осветил полноватую фигуру в одежде городского стража и напуганное круглое лицо под железной шапкой.

– Как дела в нашей лавке, Бамбер? «Пользуется ли спросом товар?» – с издевкой спросил Людвиг Моргенштерн.

– По правде говоря, торговля шла не очень. Лавку пришлось продать. Но я верну тебе деньги, клянусь! – стражник ударил себя кулаком в грудь. – Сейчас у меня их нет, но на днях я проверну одно дельце…

– Вроде сегодняшнего? Прикажешь своим псам загрызть кого-нибудь в темном переулке за десяток золотых?

– Я тебя не понимаю…

– Брось. Мне все известно. Ты натравил на меня убийц. Помнишь? А зачем сам явился? Не смог уснуть, не повидав мой труп?

– Людвиг, – задрожал голосом Бамбер Шульц, – я бы никогда…

– Довольно! Лучше скажи, как ты узнал, что я вернулся? Ну?

Наемник угрожающе надвинулся на стражника, и тот в страхе признался:

– Я видел тебя у ворот.

– Вот как! Никто из горожан не узнал меня. Только ты… – Людвиг задумчиво посмотрел на бывшего компаньона и с горечью в голосе спросил: – Скажи мне, Бамбер. Зачем?

– Я боялся, что ты будешь мстить, – тихо ответил стражник.

– Ты и вправду думал, что я убью компаньона из-за паршивой лавки? – Моргенштерн разочаровано покачал головой. – Ты глуп, Бамбер. Ну, а теперь…

– Не убивай меня!

– Нет, что ты! Убивать меня шел ты. Интересно чем? – наемник подошел к стражнику вплотную и, обыскивая, похлопал ладонью по его тучному телу. – Ну-ка, что тут у нас? О! Рейтарский пистолет! Взять с собой пистолет в такую сырую погоду! Какая неосмотрительность, Бамбер. Ты все такой же бестолковый торговец, каким и был. Сегодня тебе больше бы сгодился нож. Впрочем, он у меня для тебя есть. Держи.

Людвиг пренебрежительно выбросил в темноту пистолет и протянул стражнику мессер. Бамбер машинально взял.

– Узнаешь? Этот нож ты вложил в руки убийцы. Может тебе он сослужит большую службу, чем прежнему владельцу? – наемник кивнул на телегу, где лежало мертвое тело.

Бамбер, только сейчас увидев труп, приглушенно вскрикнул и выронил нож.

– Бери же!

– Это будет убийство, Людвиг.

– Разве? По мне – так всего лишь поединок, – наемник подобрал шведское перо и направился к стражнику. Но тут на его пути стал какой-то человек, неожиданно появившийся из темноты. Неизвестный, прячась не то от дождя, не то от людей, закутался в длинный серый плащ, а голову спрятал под капюшоном.

– Чего тебе нужно? – наемник наставил на человека, преградившего ему дорогу, острие пера, но, видимо, узнав его, тут же опустил.

Бамбер стоял, затаив дыхание, уповая на то, что нежданное, почти чудесное, появление человека в плаще спасет ему жизнь. Стражник видел, как неизвестный что-то вложил наемнику в руку, какой-то предмет, судя по всему, не очень большой. Моргенштерн, взяв этот предмет, с силой сжал кулак и порывисто глянул на человека в плаще. Тот на немой вопрос наемника ответил легким кивком, и тотчас же шагнул в темноту, точно растворившись в ней. Людвиг и Бамбер Шульц опять остались вдвоем.

Стражник с удивлением и надеждой увидел, как поменялся наемник после встречи с человеком в плаще. Мрачное, безысходное выражение покинуло его лицо. Оно стало спокойным и уверенным. Моргенштерн насмешливо глянул на бывшего компаньона.

– Повезло тебе, Бамбер. Сейчас мне некогда заниматься тобой. Придется отложить наш поединок. Ты же не против? У тебя есть еще какое-то время поупражняться в фехтовании. Ты ведь будешь упражняться, Бамбер, и не разочаруешь меня при следующей встрече?

Бамбер Шульц быстро-быстро закивал.

– Вот и славно. Тогда бывай, – махнув рукой на прощание, Людвиг пошел в отцовский дом.

Когда на рассвете наемник оттуда вышел, на его плече лежала пика. Бамбера Шульца, конечно, во дворе уже не было. На земле лежал мессер, который стражник так и не взял. Людвиг Моргенштерн поднял нож и, весело насвистывая, зашагал в сторону ворот.

С первыми лучами воскресного солнца к кафедральному собору стекались пражские богатеи и пражские нищие. Первые торопились купить место поближе к Богу в Царстве Небесном, вторые спешили, чтобы хоть как-то продлить свое существование здесь, в мире земном. Собор всегда притягивал к себе и тех и других, усыпляя совесть богачей и наполняя желудки попрошаек. Люди у храма клянчили деньги, давали деньги, дрались за деньги, превращая святое место в торг с его суетой и беспорядком. Может быть поэтому каменные горгульи, злобно щерящиеся с высоты соборных стен, смотрели с одинаковым презрением и на разодетых вельмож, и на нищих бродяг.

Лишь один человек на соборной площади не участвовал в общей суете. Внешне его, без сомнения, можно было отнести к нищим, но держался он в стороне от собратьев. Основная масса побирушек еще до полудня попряталась от жары в тени собора, этот же сидел прямо под солнцем, скрестив худые ноги и безучастно смотря перед собой потухшими глазами. Если он и принадлежал к цеху пражских нищих, то вряд ли был искусен и удачлив в этом нехитром занятии. Хотя ему не было и сорока, нужда преждевременно состарила лицо, а одежду превратила в лохмотья, едва прикрывавшие грязное тело. Однако милостыню он собирал не в драную шляпу, а в бургиньот, лежавший перед ним. Шлем выглядел вполне прилично, и было непонятно, почему владелец, оказавшись в столь крайней нищете, его не продал.

Проходивший мимо оружейник остановился перед бургиньотом. Мастер узнал свою работу. Переведя взгляд на нищего, он удивленно моргнул.

– Ян? Ян Немец! Ты ли это?

Нищий ничего не ответил.

Ремесленник неуверенно потоптался и пошел своей дорогой. Но тут же вернулся и, стараясь не смотреть в глаза человеку, в котором признал бывшего клиента, сердито бросил в шлем серебряную монету и поспешно удалился.

Нищие издалека угрюмо наблюдали. Один из них с красным, точно обваренным лицом, шепнув что-то соседу, поднялся и подошел к сидящему на площади оборванцу. Немного постояв в нерешительности, точно не зная, что предпринять, краснолицый вытащил из-за пояса ржавый нож, с вызовом глянув на владельца бургиньота, начал срезать края своих кривых грязных ногтей. Ошметки чаще всего ложились на землю, но некоторые попадали внутрь шлема и на лохмотья его хозяина. Но тот не обращал на это внимания.

Краснолицый презрительно оскалился, показав гнилые зубы. Бездействие конкурента придало ему смелости.