Джеймс Уиллард Шульц - Шкура белого бизона

– Белый Волк! Что ты ему говоришь? – спросила Женщина-Горностай.

– Всего лишь говорю, что он слишком молод, чтобы жениться, – спокойно ответил дядя.

– Может, не так уж и молод; когда мы поженились, ты был в его возрасте, – сказала она. И добавила, обратившись ко мне: – Но об этой девушке ты должен забыть. Ты знаешь, что она обещана человеку с запада…

– Да, старику, у которого много жен, – перебил я.

– Но это не наше дело. Наше дело – соблюдать условия мирного договора между племенами с запада и нашим народом равнин. Если ты женишься на этой девушке, это будет война. И это будет конец наших надежд на большую торговлю с племенами, живущими в горах и к западу от них!

– Хорошо сказано, женщина, хорошо сказано. Ты очень мудра, – сказал дядя.

Я ничего не ответил, но ни на минуту не поверил в то, что этот старый нез-персе может стать источником неприятностей, если девушка предпочтет меня ему.

Я вышел, и Апси вслед за мной, и он сказал мне:

– Моя сестра здесь неправа. Какое дело Синей Краске и другим племенам до неприятностей старика из-за женщины? Никакого! Тебе нужна эта девушка; так познакомься с ней, дари ей хорошие подарки, а потом выбери момент и попроси ее стать твоей женщиной. Я буду с тобой; я помогу тебе.

– Хорошо. Начнем прямо сейчас: сходим к ее отцу, подарим ему что-нибудь и попробуем склонить его на свою сторону.

Я сразу побежал к нашим фургонам, наполненным товарами для торговли, и взял в одном из них два одеяла – одно для отца девушки, другое для его жены-кутенайки. Но, когда мы были рядом с его вигвамом, моя решительность испарилась.

Я остановил Апси и прошептал:

– Давай не сейчас; он поймет, что мы пришли, чтобы посмотреть на его дочь. Я попробую встретиться с ней в другой раз.

– Ха! Струсил! Дай мне одеяла и иди за мной. Я покажу тебе, как это делается, – ответил он и пошел вперед.

Глава третья

Заря

Мы вошли в вигвам, произнеся обычное для Черноногих Ух-хух-хух-хух, разрешение войти. Но Желтый Медведь не произнес обычного Окай, или приветствия. Вместо этого он одарил нас холодным взглядом со своей лежанки в глубине вигвама и предложил сесть напротив.

Его жена-кутенайка сидела рядом, слева от него, и, когда мы заняли свои места, Апси протянул ей одеяла, говоря словами и знаками, что это подарок от меня ей и ее мужу. Благодарно улыбаясь, она поблагодарила меня на своем гортанном языке, положила их на колени и стала гладить, любуясь их плотной поверхностью, но мужчина только бросил на них холодный взгляд и ничего не сказал.

Заря сидела напротив нас, на своей лежанке, и отсутствующим взглядом смотрела на тлеющие угли; на меня она даже не взглянула, и только раз бросила взгляд на Апси, когда тот сказал:

– Девушка, скажи своему отцу, что мы хоти кое-что узнать; мы хотели бы, чтобы он рассказал нам о далекой стране на Западе.

Заря своим мелодичным голосом перевела наш вопрос, а потом краткий ответ Желтого Медведя:

– Он говорит, что это бедная страна. В ее лесах мало оленей; на равнинах мало антилоп; в реках мало рыбы. Единственная хорошая страна – это эти равнины, где водятся бизоны, и, если бы его люди всего лишь слушали его, они могли бы жить здесь постоянно. Кто такие Черноногие, чтобы считать всю эту землю своей? У Народа Синей Краски такие же права на нее.

– Но мы в мире с твоим народом; вы можете приходить и убивать бизонов, сколько вам нужно, вы можете приходить в наш лагерь и охотиться вместе с нами, – сказал Апси.

– Да. Но как долго? Только до тех пор, пока, как это обычно бывает, ваши и наши юноши не поругаются из-за чего-то и прогонят моих людей назад, в бедную страну на западе. Так вот, я не уйду! Я не трус; я останусь по эту сторону гор, даже если это будет стоить мне жизни.

Да уж, шутки у нашего хозяина были невеселые. Апси сменил тему.

– Скажи отцу, – сказал он девушке, – что я с ним согласен; это богатая страна. Не только эти животные здесь есть, но и редкие и священные. Только вчера, чуть ниже этого места, мой друг, который здесь сидит, Красный Лис, убил белого бизона. Далеко, ниже по Большой реке, жрица нашего племени, Бобриха, видела здесь белого бизона, и вот почему мы здесь. Так вот! Тот, Кто Наверху, выбрал моего почти-брата, чтобы убить его!

И Апси продолжил свою речь, расхваливая меня, рассказывая о моей отваге и удачливости во всех начинаниях. Это был распространенный обычай у черноногих – друг расхваливал ухажера девушки ее родителям.

Но каким же дураком чувствовал я себя! Мое лицо горело. Я бросил взгляд на девушку. Она даже не смотрела в мою сторону – казалось, ей это безразлично. Я видел, что ее отец нахмурился, а ее мать-кутенайка с тревогой смотрит на него.

Но единственное, что он сказал, было:

– Уже поздно. Ступайте отдыхать.

Мы встали и вышли из вигвама.

Снаружи я сказал Апси:

– Он сказал нам, что уже поздно, только затем, чтобы от нас избавиться. Он не показал мне никакого признака дружелюбия.

– Ты в этом не можешь быть уверен; ведь от одеял он не отказался.

– Девушка тоже на меня не смотрела.

– В присутствии родителей девушка не должна смотреть на гостей-юношей; она должна вести себя так, словно их в вигваме нет.

– Я уверен, что не понравился ей.

– Какой ты трусишка! Будь смелее! Будь рядом с ней; говори с ней при каждом удобном случае, дари ей красивые вещички, и она будет твоей, я это точно знаю.

Мы были уже рядом с нашим вигвамом, и я не мог ответить так, чтобы дядя и Женщина-Горностай меня не услышали. Мы вошли внутрь.

– Где вы двое были? – спросила Женщина-Горностай.

– Бродили вокруг, – ответил я.

Едва я это произнес, как откинулось дверное полотнище и вошла жена Желтого Медведя, кутенайка, с двумя одеялами, который я ей подарил, и медленно, с явной неохотой, положила их на колени Женщины-Горностая, и что-то сказала на своем гортанном языке. Я подумал про себя, что попался. Я почувствовал себя дешевкой. Я глянул на Апси: тот приложил ладони ко рту, чтобы скрыть свою усмешку.

– Что это значит? – спросила Женщина-Горностай, указав на одеяла и потом посмотрев на женщину. – Я что-то не поняла?

Та ответила на языке жестов, едином для всех племен равнин, от Саскачевана до Мексики:

– Мой муж велел мне вернуть эти одеяла, которые дал нам твой белый сын. Он сказал, что не хочет, чтобы кто-то доискивался его дочери, потому что он обещал ее мужчине своего племени – Двойному Грому, богатому и могучему вождю.

– Эх, Генри! Да ты мошенник! – воскликнул дядя и расхохотался.

Но Женщина-Горностай не смеялась. Пристально глядя на мен, она сказала:

– Так-то ты слушаешь нас! Украл два одеяла и отправился ухаживать за девушкой!– И добавила, обратившись к Апси: – А ты! Наверняка ты был очень красноречив – рассказывал о том, какой твой друг богатый, сильный и щедрый!