Айлин Вульф - Друзья и недруги. Том 1

Получив дарственную, она через несколько дней покинула Веардрун и уехала в свой новый дом. Уехала, увозя с собой тайну: она уже знала, что носит под сердцем ребенка Альрика, но не стала ему говорить. Зачем? Это только добавило бы ему беспокойства, но ничего бы не изменило. Он обвенчался с леди Луизой, меньше чем через год после свадьбы супруга подарила ему наследника. Наверное, он радовался рождению сына, не зная о том, что на несколько месяцев раньше у него родился еще один сын, которому Барбара дала имя деда – отца Альрика.

Маленький Вилл стал ее отрадой и утешением, а она нуждалась в утешении. Ее сердце сжималось от тоски по Альрику, и только подушка ведала, сколько слез пролила Барбара по ночам, задыхаясь от невозможности хотя бы издали увидеть того, кого так сильно любила. В Локсли ее отвез Эдрик и на прощание угрюмо посоветовал:

– Не пошла за меня – твое дело. Но здесь, чтобы тебя уважали, скажи, что была замужем и овдовела. Люди не поймут, почему такая молоденькая женщина живет одна, незамужняя.

Она не жила в одиночестве: у нее была служанка и два работника, помогавшие вести дом. Для обработки земли она нанимала еще людей. Конечно, в селении интересовались, кто она и откуда, почему не замужем. Кто спрашивал прямо, кто будто невзначай. Тем более у нее стал округляться живот и беременность уже нельзя было скрыть. Впрочем, она и не заботилась скрывать свое положение. На вопросы отмалчивалась, а придумывать о себе вымышленных историй ради благопристойности не стала.

Барбара сильно пожалела, что не последовала совету Эдрика, когда сын подрос и начал задавать вопросы об отце. Кто он? Почему у друзей есть отцы, а у него нет? Но дело было не в этих вопросах – она все равно не стала бы лгать сыну, дело было в самом Вилле. Казалось бы, он ничем не выделялся среди остальной малышни и в домах его друзей к нему относились радушно. Но за спиной Вилл начал слышать оскорбительное слово, относившееся именно к нему. Пусть это слово бросали не в качестве бранного или обидного, а просто так, называя вещи своими именами, только Вилл с ним смириться не мог.

Ему было пять лет, когда он спросил:

– Мама, что означает «ублюдок»?

Она оцепенела, услышав его вопрос. Бросив на сына испуганный взгляд, Барбара увидела в его глазах только любопытство и желание знать смысл неизвестного ему слова. Она остереглась спрашивать, где Вилл его услышал, и ответила:

– Так говорят глупые люди. А глупых слушать не надо, если сам не хочешь растерять ум.

Вилл насупился, размышляя над тем, что сказала мать, но очень скоро вновь услышал это слово и тогда прямо в лоб спросил того, кто его произнес, что оно означает. Ему объяснили – добродушно, не грубо, но и не особенно выбирая слова. Он пришел домой с таким выражением лица, что Барбара испугалась: не заболел ли? Она пощупала ему лоб, но Вилл увернулся из-под ее руки и резко спросил, требовательно глядя на мать янтарными глазами:

– Почему мой отец не женился на тебе, зная, что я должен родиться?

– Он не знал о тебе, – тихо сказала Барбара, – и сейчас не знает.

– Почему? – настойчиво допытывался сын. – Потому что я ублюдок?

– Вилл! – вспылила она. – Если ты еще раз произнесешь это слово, я тебя накажу!

Он усмехнулся недетской усмешкой и ответил так, словно ему было не пять лет, а много больше:

– Я уже наказан.

Больше он никогда не задавал ей вопросов, кто его отец и почему он не живет вместе с ними. Когда Вилл слышал слово «ублюдок» от взрослых, он сжимал зубы и гневно сверкал глазами, а детей бил беспощадно, даже если они просто повторяли вслед за родителями, в мыслях не желая его обидеть. Только девочек не трогал, а мальчишкам спуску не давал, не разбирая, кто из них сверстник, а кто старше. Сколько раз Барбаре приходилось залечивать его ссадины и синяки! Один раз, когда он вернулся домой сильно избитый, она укорила его:

– Вилл, сынок, не надо так драться!

– Не пришлось бы, позаботься ты сперва выйти замуж, а уж потом ложиться в чью-то постель, – ответил он непримиримым тоном.

Она с трудом сдержала порыв дать ему пощечину, а ночью в постели долго плакала – не над своей судьбой, а над нелегкой участью Вилла, в которой сама была виновата. Сын не мог слышать через стены ее всхлипывания, но он пришел, забрался в кровать и крепко прижался щекой к ее щеке, мокрой от слез.

– Матушка, прости меня, пожалуйста, – прошептал он, обняв ее за шею. – Обещаю, что больше не буду говорить тебе таких слов. Просто пойми: мне очень обидно слышать, когда меня так называют и дразнят, что я даже не знаю, кто мой отец.

О последнем он узнал сам, без ее рассказов. Когда ему минуло восемь лет, в Локсли приехал граф Хантингтон. Барбара так и не поняла, как Виллу удалось повстречаться с ним. Она лишь увидела, как Альрик идет по улице Локсли к ее дому, неся на руках Вилла. Мальчик еще ничего не понял, он сиял от гордости: граф Хантингтон пожелал увидеть, где живет Вилл, и даже взял его на руки! Но Барбара, глядя на них, поняла, что отец, в отличие от сына, уже обо всем догадался.

Краткий обмен словами, и наконец для Вилла настал черед прозрения. Он даже дышать перестал, ожидая ответа на свой вопрос:

– Ваша светлость! Вы мой отец?!

Как Альрик улыбнулся ему! Она уже позабыла эту улыбку, которую все в Средних землях прозвали улыбкой Рочестеров. Улыбнулся так, словно знал Вилла с колыбели, а не увидел от силы полчаса назад, потрепал мальчика по голове, поцеловал в щеку и ответил:

– Да, Вилл. Ты мой сын.

Войдя в дом и оставив Вилла ждать за дверью, Альрик гневно сказал:

– Как ты могла?! Как посмела молчать столько лет?! Опять обман, Бэб? Только на этот раз ты обманула не одного меня, но и нашего сына? Моего сына!

Ей нечем было ответить на упрек. Альрик не стал скрывать от нее намерение забрать сына в Веардрун, если на то будет согласие Вилла. Вспомнив, какими глазами сын смотрел на отца, Барбара не усомнилась в его ответе. Все время, пока они с Альриком разговаривали, до них долетали протяжные вздохи Вилла, томившегося за дверью. Перед тем как распрощаться и уйти, Альрик повел глазами в сторону двери и выразительно вскинул бровь.

– Он такой же упрямый, как ты? – спросил Альрик, и его смягчившийся взгляд мгновенно смыл с ее души всю горечь лет, прошедших со дня их расставания.

– Он хороший и очень похож на тебя, – сказала Барбара.

– Это я успел подметить, когда знакомился с ним! – усмехнулся Альрик и, открыв дверь, поймал на руки бросившегося к нему Вилла.

Он увез ее мальчика с собой, и следующие девять лет она редко видела сына. Когда Виллу исполнилось шестнадцать, он приехал навестить мать – не один, а вместе с единокровным братом. Приветствуя Робина, Барбара украдкой скользила ревнивым взглядом по его лицу, отыскивая черты той, которой посчастливилось стать женой Альрика, забыв, что к тому времени графиня Луиза уже умерла. Но один взгляд синих, как у отца, глаз, быстрая улыбка – и Барбара была покорена. Робин обладал еще большим обаянием, чем отец, совершенно не чинился ни с ней, ни с друзьями Вилла, и о нем с восхищением говорили в Локсли еще долго после того, как братья вернулись к отцу в Веардрун.