Алексей Мартыненко - Патриарх Тушинского вора

И для постоянной реанимации этой написанной про нас нашими врагами истории о городе Глупове заинтересованными в том силами происходит:

«Систематическое уничтожение надписей и памятников древности как в России, так и за рубежом» (там же).

Вот один из примеров. Найдено не соответствие знаку зодиака года рождения Иоанна Грозного знаку зодиака, вырезанному на его троне:

«Задумаемся на мгновение. Если русские летописи являются подлинниками – как думают историки, – то возможно ли представить себе, что все они ошиблись на четыре года в дате рождения царевича, будущего Ивана Грозного?.. Как же мог летописец ошибиться в дате такого события НА ЧЕТЫРЕ ГОДА? Причем еще и месяц перепутать и число месяца? Еще труднее предположить, что год, месяц и число рождения царевича перепутал не один, а сразу все летописцы, писавшие свои летописи в совершенно различных, сильно удаленных друг от друга местах России. Причем все они сделали, как по указке, одну и ту же ошибку. В точности повторив друг друга. Ясно, что такого быть не могло. Это – очевидная безсмыслица.

Но если, как утверждаем мы, имеющиеся сегодня русские летописи были изготовлены в XVII–XVIII веках в узком кругу лиц – в основном иностранцев, допущенных Романовыми к очень важной для них деятельности по созданию ложной версии русской истории, то картина приобретает совершенно другой оттенок. В этом случае подобные ошибки в летописях не только возможны, но даже очень вероятны. Более того, нет ничего удивительного в том, что одна и та же ошибка, раз возникнув, оказалась повторением сразу во многих различных летописях. Ведь все эти летописи, как мы понимаем, вышли, так сказать, из одной мастерской. Поэтому их нельзя считать независимыми. В них вполне могли многократно повторяться одни и те же ошибки, сделанные редакторами – “улучшителями истории”, в XVII–XVIII веках.

Обнаруженный нами на престоле Ивана Грозного зодиак свидетельствует в пользу нашей точки зрения: имеющиеся сегодня русские летописи являются поздними редакциями, изготовленными в XVII–XVIII веках в узком кругу историков-фальсификаторов. Деятельность которых направлялась и оплачивалась царствующим домом Романовых» [242] (с. 27–28).

Многие же и иные нестыковки возраста царевича удивляют не менее. Например, Воскресенская летопись, называя дату участия юного Ивана Грозного при освящении церкви Параскевы Пятницы, выходит на возраст, который ну никак не мог соответствовать его присутствию на длительном богослужении. Ему было в тот момент всего три месяца.

И подобного рода факты, прорывающиеся, буквально, из всех щелей, которые становится уже невозможным умалчивать далее, не смотря на всю странность выдвинутой Фоменко теории, просто не позволяют долее продолжать сомневаться в явных кем-то произведенных умышленных перетасовках в освящении мировой истории:

«…в средние века латинский язык не был разговорным ни в одной части Европы. Его с трудом понимало подавляющее большинство населения даже нынешних романоязычных стран Европы, не говоря уже об Англии. Примечательно, что Турский… собор… датируемый 813 г. [Фоменко с компанией этот православный собор перефутболивают аж к 1510 г. и переименовывают в католический – А.М.]… рекомендовал читать проповеди не на латыни, а “in rustikam romanam linguam”, т. е. “на деревенском романском языке”, как обычно переводят эту фразу» [40] (с. 36).

Удивительно?

Вот расшифровка этой столь на первый взгляд странной привязки нашего языка, первоязыка человечества, к какой-то весьма невразумительной для его значения сельской местности . Римский закон, как свидетельствует Дионисий Галикарнасский, предоставлял право:

«…рабам и иноземцам предаваться занятиям возчиков и ремесленников… и никто из урожденных римлян ими не занимался.

Два только занятия оставил Ромул свободным – земледелие и военное дело …» [276] (кн. 2, гл. XXVIII).

Вот почему русский язык именуется сегодня языком крестьянским.

«Современное ит. rustiko действительно означает “сельский, мужицкий”. Это отыменное прилагательное, то есть производное от имени существительного. Однако исходного однокоренного существительного в романских языках нет. Поэтому “ рустика романа” означает, скорее, руско-романское наречие. В этом нет ничего удивительного, поскольку русско-романское наречие и есть греко-романский диалект праславянского языка» [40] (с. 36).

Однако ж языка, что мы уже определили, именно исконных хозяев «Итальянского сапога» – русских («сапог» этот, что выясняется, во всяком случае в эпоху Гомера, находился в Африке). Но уж никак не проживающих сегодня в данном регионе потомков грузинского покроя аборигенов или освободившихся некогда из-под нашей власти рабов.

Вот как объясняется уже появление их языка – некоего европейского эсперанто – общепризнанного наречия их «науки»:

«Весьма вероятно, что литературная латынь была создана ни кем иным, как Данте Алигьери , жившим по традиционной хронологии якобы на рубеже XIII–XIV веков. Великий Данте был не только поэтом, писателем и философом – он стал первым западноевропейским просветителем, написав трактат “О народной речи”. Его считают создателем литературного итальянского языка, как и Пушкина создателем русского литературного языка в России…» (там же).

И вот почему именно пушкинский стиль искажения древнейшего на земле СЛОВА стал общепризнан и вытеснил язык Адама из официального наречия страны, представляющей собой подножие Престола Господня:

«Членом масонской ложи “Овидий” А.С. Пушкин стал в мае 1821 года. В сохранившемся отрывке Кишиневского дневника Пушкина есть запись: “4 мая был принят в масоны”» [136] (с. 258).

Теперь-то становятся понятны как странности в его творческом пути и в его слишком уж подозрительно тесном единении с масонами, так и странности его смерти: убитые на дуэлях Православной Церковью приравниваются к самоубийцам.

А вот как он был похоронен:

«Вяземский положил ему в гроб перчатки (масонский ритуал погребения собрата). Наталью Николаевну Жуковский и Вяземский, видимо, устранили от этой обязанности, – обычно это привилегия вдовы» [257] (с. 303).

«Пушкин не случайно был поставлен во главе литературного ареопага новой России: усердие вольных каменщиков, имевших главенствующие позиции в русской словесности (Жуковский, Карамзин), вознесло его на пьедестал властителя дум» [136] (с. 263).

И с помощью гения Пушкина масонство, наконец, расправляется со столь ненавистным ему языком, на котором рекомендовал читать проповеди, как теперь выясняется, еще Турский собор.

Таким же новоделом является и язык итальянский, вытеснивший наше древнее («деревенское») наречие с Апеннин: