Андрей Орленко - Адам Кодман, или Заговор близнецов

Безрадостные люди, сонм печальный».

AD.VIII.67.

Меня разбудил звонок. Было около семи. Обычно в такую рань я не реагирую на телефон и поручаю все неотложное автоответчику. На этот раз не удалось. После предложения механического голоса оставить сообщение, я услышал голос профессора Янсена с предложением поднять трубку.

Некоторое время я колебался, но очень скоро понял – шеф знает, что я дома.

– Вы много спите для вашего возраста. Я уже успел прочитать доклад и отобедать. Обед был потрясающий. Луковый суп с сыром, плов с омарами и креветками, печенье…

– Я рад за вас, профессор. У нас нет еще и семи.

– Глупости. После того как вы меня вчера разбудили, я не мог уснуть и набросал некоторые соображения на бумаге. Вам их отправили час назад. Просмотрите и успокойтесь. Жизнь хороша тогда, когда ты ей рад. Перезвоните мне вечером. Только не нью-йоркским вечером, а мадридским. Как там мои двоечники? Вы смотрели их рефераты?

– Еще нет, шеф. Но в любом случае, думаю, помочь им сможете только вы.

– Гарри, вы лентяй! Студентов нужно любить. Тогда они ответят вам тем же.

– А ассистентов? – у меня вдруг сильно разболелась голова.

– Ассистенты от студентов отличаются тем, что вторые еще только ищут свой жизненный путь, а первые его уже нашли. Так что не ропщите.

– Я и не ропщу. Уже…

– И не дерзите. Несите свой крест с достоинством, – голос профессора был ехидным и довольным, – пока сами не станете профессором.

– А когда я стану профессором?

– Скоро, Гарри, скоро. Но не раньше, чем я умру.

– Вы наталкиваете меня на опасные мысли, шеф.

– А это уже хамство, – расстроился Янсен, но не сильно, – прочтите почту, и перезвоните мне вечером. Мадридским вечером! Это значит до десяти.

В электронном почтовом ящике я обнаружил следующее: «Дорогой Гарри! Толпа делится на три категории. Критикующая гения, воспринимающая гения и та, что о гении не знает вовсе. Есть, правда, и четвертая – обожествляющая гения. Но ее нельзя считать самостоятельной. Она либо часть самого гения, либо ей наплевать, кто есть этот самый гений. Для нее важен факт обожествления. Посему ее можно отнести к третьей категории.

Содержание, дорогой Гарри, не может быть важнее формы. Что из того, что обертку выбрасывают, а содержимым пользуются? Коль скоро мы говорим о книге, необходимо усвоить, что книга – товар специфический. Книга формальна по своей природе, как слово, как буква (см. Борхеса про общие воспоминания) 22 22 «Слова – это символы: они требуют общих воспоминаний» Х.Л. Борхес «Книга песка». . Не услышанная никем мысль – еще не мысль. Как электричество, растворенное в природе, имеет смысл только в приложении к чему-то: молния, эл. скат, полярность, лампочка… Что же говорить о спектакле – вещи в принципе формальной, более даже, чем книга. Воспринять его можно только через образ, который невозможен без общих воспоминаний.

Я получил либретто. Они намекают на то, что Данте был тайным тамплиером. Как по мне – полная дурь. И что из этого? (Надеюсь, вы уже знаете, что данную постановку финансирует благотворительный Фонд имени последнего шефа храмовников?). Вы же сами хотели доказать связь Данте с орденом. Кстати и эсэсовцы считали себя наследниками тевтонского ордена, который был слизан, как под копирку, с тамплиеровского. Почему про тамплиеров мы вспоминаем с уважительным покачиванием головы, а фашистов откровенно ненавидим?

Формально возможны два варианта ответа. Вариант первый: мы слишком мало знаем про гнусности, творимые тамплиерами (вспомните хотя бы штурм Аскалона или Иерусалимский выкуп) 23 23 Во время штурма Аскалона в 1153 году передовые отряды храмовников первыми ворвались в город и не пустили сквозь пролом в стене больше никого, чтобы не делиться добычей. Тамплиеры обратили мечи против своих же товарищей, которые не принадлежали к Ордену. Это дало возможность защитникам Аскалона перегруппироваться и отобрать у крестоносцев очевидную победу. Когда в 1187 году Иерусалим сдался на милость Салладина, тот потребовал выкуп за каждого христианина, который уйдет из города. Тамплиеры отказались раскошелиться в результате чего 16 тысяч их единоверцев попали в рабство. , их держали в тайне, ими старались не эпатировать общественное мнение. Чего не делали фашисты, которые напротив, из-за тупости и чванства взяли на себя всю грязную работу, а вместе с ней и весь позор преступлений Третьего Рейха. Вариант второй: тамплиеры были благородными рыцарями, которых несправедливо уничтожили завистливые властители, а эсесовцы безосновательно и незаконно объявили себя наследниками тевтонов – ближайших родственников тамплиеров.

На самом деле, ни один из ответов нельзя считать справедливым. Ответ заключается в стиле. Ну, это, как история Родиона Раскольникова, рассказанная аборигеном-сочинителем Новой Гвинеи, принимавшем участие в съедении Кука. При всей тождественности изложенного с сочинением Достоевского результат будет противоположным. Разумеется, если потребитель воспитан на христианских ценностях.

С другой стороны, почему мы считаем, что дикари воспримут эту историю неправильно? Они воспримут ее по-другому. И им нет дела до того, что мы об этом подумаем.

Я – прямой наследник викингов. Свирепых и жестоких. Во мне течет их кровь. Мне по нраву истории, исполненные активного действия и четкого понимания функций героев. Чем я отличаюсь от папуасов? Образованием? Моральными ценностями?

Нет! Я отличаюсь от них терпимостью и способностью уважать чужие идеалы, даже если я их не разделяю. Вот чему учит христианство, если вы, остолоп, этого до сих пор не поняли! Уважать чужие идеалы! Перечитайте Данте, и не морочьте мне голову несоответствием с первоисточником. Это не диссертация. Это даже не комментарии к очередной трактовке. Это только консультации по предмету.

Нежно любящий вас Ярви Янсен.

P.S. Не звоните мне после десяти. Из-за вас я не спал всю ночь».

Это было заметно. Сочинить столь многословное письмо, абсолютно не проясняющее ситуацию, мог только человек, измученный бессонницей.

В детском саду во время приема пищи нас заставляли повторять поговорку: «Когда я ем, я глух и нем». «Глух и нем» в моем детском сознании сливалось в одно слово, и из него вырастал образ ужасного зверя Глухинема, который своей прожорливостью затмевал Бабая или Змея Горыныча. Жуткое было животное. Так вот сейчас я стал настоящим Глухинемом, и главным моим желанием было слопать Ярви Янсена. Но Ярви Янсен находился по другую сторону Атлантики, и никакой Глухинем его бы сейчас не достал. А жаль…

9. Посол Небес

…К чему бороться с волей выше вас,

Которая идет стопою твердой