Виктор Коробов - Лётчик

А ведь похоже, что Жизневский обиделся, что я снял шлем и не отдал ему честь. А я машинально снял – взопрел весь, когда увидел столько поликарповских самолётов, не должно их быть нигде в таком количестве. Ну и тогда я не догадывался ещё, что я лейтенант.

В штабе за столом сидит явно начальник. Но вот его звание… Надо срочно разбираться с их обозначениями, а то запалюсь. Для начала запоминаю петлицы Жизневского – он старший лейтенант. Сам я, значит, лейтенант, два кубика против трёх у Жизневского. Те двое, что с ним были, по одному кубику, несомненно, младшие лейтенанты. А у этого – две полоски, кажется, это «шпалы».

– Товарищ майор, вот привёл лейтенанта Панкратова, прибыл на чайке для прохождения службы, – Жизневский снова отдал честь, и снова без ответа – майор без головного убора сидел. Мои документы он майору передал.

– Свободен, старший лейтенант. А ты, лейтенант, садись. Значит, хочешь у нас служить?

– Да не то, чтобы очень стремился…

– Вот как… Интересно. А машина у тебя в порядке? Или старьё? Как долетел – путь-то не близкий?

– Машина у меня после ремонта, мотор перебрали, обшивка вообще экспериментальная, ни у кого такой нет. А вот вооружение… фактически, это муляжи, стрелять не могут, и патронов нет.

– Как так! Совсем не годятся? Нельзя отремонтировать? И так все четыре?

– Менять надо, а этот хлам списывать.

– Вот жуки… По документам у тебя просто «оружие неисправно», но чтобы все четыре совсем в хлам… Где же мне их взять? Ммм… Слушай лейтенант, так, Михаил, слушай Михаил… Тебе ведь не принципиально, в каком полку служить? Ты ведь не именно к нам стремился? Есть тут поблизости 48-й истребительный полк… Я могу попробовать тебя туда направить, а у нас их лётчик хочет служить. У него тут друзья. Ты целый лейтенант, а он младлей, выгодный для них обмен. А пулемёты они тебе поставят, у нас всё равно нет, и неизвестно, когда будут.

– Да мне всё равно (а может, оно и лучше, я в том полку появлюсь не прямо с неба, а из этого полка, ну и хоть немного освоюсь здесь).

– Ну тогда ты пока погуляй, да вот в столовую сходи, скажешь, что майор Матвеев приказал накормить, а я пока поговорю с ними, надеюсь, они не против будут.

– Товарищ майор, а вы мне документы отдадите сейчас? И старший лейтенант Жизневский – он поверит мне на слово?

– Так… Документы: это бери, а это я пока оставлю, могут спросить те, из 48-го полка. А Жизневский… Старайся его избегать, у нас все так делают. А если встретишь – всё по уставу, да построже.

– А где у вас столовая?

– Как выйдешь, направо, а там увидишь, – и майор демонстративно уставился в бумаги, намекая, что мне пора. Ну, ок.

Никакой столовой я не вижу. Барак – это явно казарма, и он налево. Но мне сейчас собственные документы интересны. Так… Панкратов Михаил Семёнович, да, это я. Меня в аэроклубе мамонтом называли. Сначала кто-то сказал, что я анти-Будёный, тот был Семён Михайлович. Будёный против Мамонтова воевал, ну кто-то и пошутил, что я Мамонтов, а потом до мамонта сократили. Год рождения 1915. Как так? Тогда сколько мне лет? Судя по обилию чаек на аэродроме сейчас конец 30-х, раньше их не было, а позже всех перебили. Мне сорок лет, значит, должен быть 1955-й? Но тогда авиация уже реактивная была, и погоны…

Ага, это, кажется, столовая. Никакого здания, просто столы и лавки под навесом посреди рощи. А-ля полевой стан в колхозе. И девицы соответствуют – в платочках, платьицах ситцевых. Есть и симпатичные, но… Какие-то в основном коротконогие и пухленькие. А мне больше нравятся стройные, пусть даже грудь и поменьше будет. Да, кажется, мне и вправду меньше 40 лет, судя по реакции на девиц…

– Майор Матвеев велел меня накормить.

– Садитесь, товарищ лётчик, сейчас борщ будет. А как вас зовут?

– Миша.

– А меня Халя. А вы женаты?

– Нет, но меня, кажется, в 48-й полк переводят.

– Жаль…

– Ничего, у вас тут немало лётчиков.

– Да, но половина женаты, а остальные выпивают.

А вон у них зеркальце висит над умывальником. Надо посмотреться, какой я. Заодно и руки помою. Слава Богу, это я. Но мне точно не 40 лет. Не юнец, но молодой. Тогда всё сходится – мне 23-25 лет.

Вот и борщ… Халя щедро добавила сметаны. Борщ, такое впечатление, что изначально был вегетарианский, одни овощи. Но в него добавили кусочки жареного сала. И какие-то шарики из теста запечёные. В результате довольно вкусно получилось и сытно, он густой такой, наваристый. На второе котлета с пюре. Как они такую вкусную котлету сделали? Видимо, секрет в свежем мясе, вряд ли у них есть холодильник. На третье компот – много вишен, яблоки, груши. Сахара мало, но вкусный компот. Халя мне и второй стакан наливает, заметила, что мне понравилось. Похоже, она ищет путь к моему сердцу через желудок.

А кто это у моей чайки отирается? Кажется, её собрались заправлять. Ладно, мне пора к майору. А девиц уже три на меня смотрят, как на жирафа.

–Девушки, спасибо, мне в штаб срочно.

Майор, кажется, очень доволен: – Товарищ Панкратов, я всё согласовал и вот вам предписание завизировал, сейчас вашу чайку заправят, и отправляйтесь в распоряжение товарища майора Петрова в 48-й истребительный авиаполк. А реально явишься к капитану Назарову, он начштаба, как и я, я с ним и договаривался о тебе. Тебе координат их достаточно, или курс проложить?

Чуть не сказал, что координат хватит. А где я нахожусь? Не спрашивать же, я же как бы сам сюда прилетел.

– Лучше курс.

Майор протягивает руку, и я, подумав секунду, отдаю ему планшет. Майор старательно рисует маршрут, ставит отметки, даже язык высунул. Похоже, ему нравится штурманская работа. И тут вбегает какой-то воняющий бензином чел в промасленной спецовке. Вскидывает руку к виску и тараторит:

– Товарищ майор, чайка товарища лейтенанта заправлена. Не хотите ли сходить посмотреть?

– С чего это? Я что, чаек не видел?

– Ну… Она… Она голубая с белым.

– Свободен, Хользунов. Панкратов, вот твои документы, если вопросов нет, с Богом.

– Спасибо, товарищ майор.

Наконец-то можно изучить документы, хотя бы мельком. Вот дата на предписании: 28 августа 1940 года. До войны ещё почти 10 месяцев. А мне, значит, 25 лет. Что ещё можно узнать? Лейтенант, командирован в 55 истребительный полк… Стоп. Что-то знакомое. Не Покрышкинский ли это полк? Точно! Начштаба Матвеев – о нём же Речкалов писал. А я добровольно отказался здесь служить… С Покрышкиным и Речкаловым. А мог бы увидеть своими глазами Хархалупа, Фигичева, Зибина. Жизневского вот, уже видел. Это же тот козёл, который Речкалова к жене не отпустил из-за окурка. Верно Григорий о нём написал… Может, тогда и его мнение о Покрышкине правильное? Ну, увы, проехали… Мне пора в неведомый 48-й полк… Судьба.

– Товарищ лейтенант, а что это у вас за самолёт?