Виктор Коробов - Лётчик

Но не то хейнкели шли медленнее, не то мы взлетели быстрее, чем я думал, но – мы уже в точке встречи, а хейнкели – вон они, подходят с запада. Что же делать? Летим пока навстречу, в лоб. Так попасть трудно. ЭРэСы у меня на 400м, летят целую секунду. За это время мы на 200 метров сблизимся. И опоздать на полсекунды – это промах на 100 метров. Я вдруг начинаю видеть точки, где взорвутся эРэСы. Как в компьютерной игре. Вот уже две внутри строя и две перед, и я вдруг жму кнопку. И ухожу вверх. Иду на мёртвую петлю. Остальные не умеют, ну, как-нибудь выкрутятся, высота большая, можно и из штопора выйти успеть. Я теперь в бою неплохо вижу, что происходит, не то, что в начале войны. Хейнкелей две девятки, дистанция между девятками 500, строй сомкнули. ЭРэСы взрываются в тех самых зелёных точках, которые я вдруг увидел. Два массивных самолёта плавно сближаются, их винты перемалывают друг друга, двигатели вспыхивают, и они рушатся вниз. Ещё один горит и быстро снижается. После петли я пикирую прямо на повреждённый бомбер. Стрелять по двигателям? Почему-то хочется по лётчику. Со ста метров открываю огонь – хейнкель падает. Кто-то из него выпрыгивает, кажется, двое. А что ведомые? Похоже, у них получилась мёртвая петля, у всех троих. Сергей выпускает пару эРэСов – да не торопись же ты! Ракеты проходят сверху сквозь строй и рвутся метрах в ста ниже. Так он скорее в меня попадёт…

Шесть хейнкелей идут теперь без всякого строя и даже в разные стороны. Не будь у нас эРэСов, я бы на них и охотился, огонь их стрелков так слабее. Но сейчас меня привлекает вторая девятка. Она уже ушла вперёд, и я захожу сзади, как и собирался. Медленно приближаюсь. Вдруг вижу взрыв эРэСов – Сергей за мной не пошёл, он погнался за одиночным Хейнкелем, и снова промазал. Я конкретно целю в правую заднюю машину, чтобы поменьше к ним приближаться. Точек теперь не вижу, но рассчитать момент пуска нетрудно, скорость сближения очень маленькая. У эРэСов рассеяние непредсказуемое – то точно идут, то отклоняются. На этот раз снаряды взрываются, кажется, прямо под двигателями. Хейнкель сразу идёт вниз, не жилец.

Сергей преследует хейнкели из первой девятки, выстроившиеся тройкой. Они палят по нему с большой дистанции, кажется, с 500 метров начали. Уже поняли, что сближаться на 200 он не будет. А ведь могут и попасть… Сергей выпускает эРэСы чуть раньше, чем надо. Но ему везёт – один из передних эРэСов взрывется прямо над кабиной. А вторая пара совершенно без толку пропала. И уже пятый внушительных размеров самолёт сначала пикирует, а потом беспорядочно кувыркается.

Тем временем появляется первая эскадрилья. У них два самолёта из шести с эРэСами. Они явно нацеливаются на вторую девятку. Из первой девятки трое сбрасывают бомбы и разворачиваются, а двое из той тройки, по которым стрелял Сергей, упорно летят к своей цели. У меня ещё пара эРэСов, вот бы снять того, что впереди идёт. Я сзади, сбоку и повыше, но он уходит, и я всё больше оказываюсь прямо сзади. А ведь стрелять по переднему опаснее – ближе надо подойти. Что выбрать? И тут враги перестраиваются – передний уходит левее, задний его догоняет. Собираются одновременно стрелять вдвоём. Точно, открывают огонь. Ну, мне ещё сближаться метров сто минимум, пока можно и поманеврировать, не висеть же в прицелах. А стреляют они неплохо, пули близко летят. А если бы я не маневрировал? Вот дистанция уже меньше 400 – пора! Прицеливаюсь в левого, пуск! И сразу влево ухожу. Так, не совсем точно. Левый мотор загорелся, но он же и на одном может. Если пожар прекратится, конечно. Может, добить ШКАСами? Конечно, надо сближаться… Может, снизу подойти? Время есть, ему теперь не уйти далеко на одном моторе. Но их хейнкеля вдруг начинают фигурки падать. Затем и сам хейнкель падает, мотор горит сильно. В пулемётах ещё есть патроны, наверно, герои должны добивать врага. Но я не считаю это хорошей идеей – уже понял, что стреляют они неплохо. Всё, возвращаемся.

Докладывать идём все вчетвером. Я собирался Назарову доложить, но Петров нас уже встречает. Докладываю о шести сбитых эскадрильей хейнкелях. Петров боится верить, Захаров радостно потирает руки. Заглядывает Гершт, как обычно, он держится не по-военному. Обнимаю его и благодарю. Я, правда, весь потный. Гершт соображает быстро:

– Сейчас попробую найти тех, что внизу, запрошу.

И он действительно находит какой-то тыловой гарнизон, там видели бой, видели сбитых, выслали группы для задержания парашютистов. Они, правда, только четыре сбитых видели. Но вечером пленные румыны подтвердили, что потеряли семь самолётов. Ещё одного сбила первая эскадрилья. Это их первый сбитый за войну, они страшно довольны. Кажется, даже вино где-то нашли и отметили за обедом.

А ведь эта сеть связистов чем-то напоминает интернет… Особенно, когда там засели «наши».

Увы, расслабляться некогда, трёхдневный отдых закончился, и после обеда мы дважды летаем на штурмовку. На этот раз огонь зениток особенно плотен, и наше вечернее празднование испорчено – один самолёт из первой эскадрильи сбит над колонной врага. Лётчик, вероятно, в плену. Особист, гад, уже распрашивает, не мог ли он выпрыгнуть добровольно, с целью сдаться в плен. Лучше бы посмотрел на пробоины, которых у нас в сумме, наверно, с сотню. Да и сдаваться в плен тем, кого только что утюжил эРэСами и косил пулемётами, не лучшая идея. Вот сидят такие, под пули не лезут, а лётчикам жизнь отравляют. Были бы у нас ил-2, я бы ему предложил слетать стрелком, чтобы почувствовал, гад, каково это. Но, по любому, пять самолётов в одном бою – это выдающийся результат. Особист подтвердил, что четыре хейнкеля уже нашли, и ещё два ищут по показаниям пленных. Распросил нас всех подробно, где падали фашисты. А нам не до того было, но приблизительно я указал. А остальные ориентируются гораздо хуже.

На следующий день мне не везёт – с утра на разведку летим, и я решил колонну пехоты из ШКАСов причесать. И надо же – одна пуля, простая винтовочная, попала в маслопровод. Еле долетел до аэродрома, в конце двигатель выключил и планировал. Весь остаток дня ушёл на ремонт. С моими тремя орлами слетал на штурмовку один раз Петров, а под вечер я на машине Назарова. Но у него нет эРэСов, так что штурмовал в основном Серёга, а мы немного из пулемётов добавили, не летать же просто зрителями. Наши чайки постепенно превращаются в хлам, долго им такую эксплуатацию не выдержать.

Комиссар обещает раскрутить эту историю, с пятью сбитыми, в назидание другим. А пока что они с Петровым написали представление на награждение меня орденом красного знамени. А я не радость чувствую, а усталость. Как мешок на плечи взвалил. А ведь отдыхал три дня, и сегодня только два вылета. Но тяжело, по грани ведь ходим…