Ольга Елисеева - Граница России – Черное море. Геополитические проекты Григория Потемкина

, – писал императрице командующий русскими войсками А. М. Голицын. Еще более лестны были отзывы о Григории Александровиче нового командующего П. А. Румянцева, который вскоре стал покровительствовать молодому генералу. «Не зная, что есть быть побуждаему на дело, он сам искал от доброй своей воли везде употребиться… Он во всех местах, где мы ведем войну, с примечаниями обращался и в состоянии подать объяснения относительно до нашего положения» [2] Чтение Общества истории и древностей российских. 1865. Т. II. С. 112. , – сообщал фельдмаршал Екатерине II, отправляя Потемкина в 1770 г. с поручениями в Петербург. Именно придворная партия Румянцева оказала на первых порах поддержку Григорию Александровичу при его продвижении на пост фаворита.

Случай Потемкина приходится на 1774–1776 гг. Короткий, но бурный роман с Екатериной запечатлен в уникальном эпистолярном комплексе личных записок императрицы и ее возлюбленного, имеющем большое культурно-историческое значение для изучения придворного быта, русского языка и некоторых политических реалий того времени. Есть сведения (о которых мы будем подробнее говорить при разборе историографии), что в конце 1774 г. Екатерина тайно венчалась с Потемкиным в Петербурге, в церкви Самсония на Выборгской стороне. Морганатический брак с императрицей создавал для Григория Александровича особое положение в негласной иерархии при дворе: даже после окончания фавора Потемкин не покинул, подобно другим случайным, большой политики, а остался среди вельмож первой величины и вскоре снова добился исключительной власти. С другой стороны, этот же тайный брак создавал и тяжелую психологическую ситуацию во взаимоотношениях между супругами: будучи мужем, Григорий Александрович для сохранения секретности должен был внешне играть роль фаворита. Для человека гордого, независимого и в то же время глубоко религиозного, каким был Потемкин, это оказалось нелегко.

За время фавора ему удалось помочь Екатерине II справиться с серьезным политическим кризисом, охватившим Россию в начале 70‑х гг. XVIII в. Продолжалась первая русско-турецкая война, началось восстание Пугачева, при дворе сторонники великого князя Павла Петровича все громче заявляли о его правах на престол. Потемкин деятельно способствовал заключению скорейшего мира с Турцией, подписанного в 1774 г. в Кючук-Кайнарджи. Организовал спешную переброску армии в районы, охваченные крестьянской войной, где вместо инвалидных команд, подобных гарнизону Белогорской крепости в «Капитанской дочке» А. С. Пушкина, появились регулярные войска. Наконец, именно Григорий Александрович, тогда еще очень молодой политик, сумел обыграть в придворных интригах Н. И. Панина и предотвратить ряд заговоров в пользу цесаревича Павла. Недаром Екатерина в одной из записок признавала, что обязана Потемкину властью [3] РГАДА. Ф. 5. № 85. Ч. I. Л. 147. .

Однако сосредоточение в руках у Потемкина столь серьезных полномочий вызвало единодушный протест у придворных группировок Паниных и Орловых, потребовавших замены фаворита. Опасаясь за жизнь возлюбленного и не желая потерять его для себя как сотрудника, Екатерина II вынуждена была согласиться. К этому времени назрел и разрыв сердечных отношений между ними. Ревность и подозрительность Потемкина доставляли императрице много горя, в свою очередь Григорий Александрович терзался из-за ветрености государыни. Все еще любя друг друга и очень страдая, Екатерина и Потемкин расстались, бывший фаворит уехал на инспекцию крепостей в Новгородской губернии, из которой он, по общему мнению придворных, не должен был вернуться.

Но Григорий Александрович вернулся. Сумев перебороть себя и признав за Екатериной право на следующего фаворита, которым стал П. В. Завадовский, Потемкин принялся за создание собственной придворной партии. Именно с возвращения в Петербург в 1776 г. и дебюта в роли главы новой группировки начинается биография князя как большого политика, фактически управлявшего Россией в последующие 15 лет.

Благодаря так называемой «русской» партии (в отличие от «прусской» партии, поддерживавшей наследника престола) Потемкину удалось оттеснить от руководства страной пропрусски настроенные круги государственных деятелей во главе с вице-канцлером Н. И. Паниным и противопоставить его идеям «Северного аккорда» – союза России, Пруссии, Швеции, Дании и Польши при ведущей роли Берлинского двора – идею продвижения России на юг, обладания северным побережьем Черного моря с дальнейшим установлением доминирования над Дунайскими княжествами и Северным Кавказом. Эти изменения позволили Российской империи отказаться от роли государства-сателлита, входящего в чужой альянс, и впервые со времен Петра Великого выступить в роли блокового центра.

Для реализации названных целей Российская империя вступает в подготовленный Потемкиным союз с Австрией, также продвигавшейся на юг, оттесняя Оттоманскую Порту с завоеванных ею земель. В сложнейших условиях общеевропейского кризиса Потемкину удалось вывести Россию победительницей из войны на два фронта, с Турцией и Швецией в 1787–1791 гг., и тяжелого противостояния с коалицией европейских держав, так называемой «лигой» Англии, Пруссии, Швеции, Турции и Польши, сложившейся в условиях крушения старых традиционных блоков в годы Французской революции и пытавшейся погасить свои внутренние противоречия за счет раздела русских земель.

В своей деятельности Потемкин руководствовался идеями, выдвинутыми им в крупных проектах, носивших яркую геополитическую направленность. Таковы его записки «О Крыме», «О Польше», «О Швеции» и примыкавшие к ним документы официального характера. Эти материалы до сих пор не подвергались ни источниковедческому, ни общеисторическому исследованию. Между тем именно в них сосредоточены главные идеи, ставшие ведущими во внешней политике второй половины екатерининского царствования и в конечном счете заложившие основы для дальнейшей геополитики Российской империи в данных регионах.

В силу высокого официального положения Потемкина и особенностей его личных взаимоотношений с императрицей проекты светлейшего князя отличаются, с одной стороны, высоким уровнем секретности, с другой – предельной откровенностью в определении целей внешней политики России и методов их осуществления. Недаром главные инициативные документы из этих проектов находятся среди переписки Екатерины и Потемкина. По форме они чрезвычайно близки к эпистолярному наследию императрицы и светлейшего князя, а сами корреспонденты называли их «записками». Документы же, рассказывающие о дальнейшем процессе разработки и приведении в исполнение проектов, сохранились среди материалов военного ведомства, Коллегии иностранных дел, Кабинета Екатерины II, канцелярии Потемкина.

Читать дальше