Ольга Елисеева - Граница России – Черное море. Геополитические проекты Григория Потемкина

Высказанные Н. И. Паниным идеи о необходимости прочного альянса с Пруссией были повторены его учеником великим князем Павлом Петровичем в 1773 г., уже в новых политических условиях. Начало 70‑х гг. – канун совершеннолетия наследника престола и время, последовавшее за женитьбой цесаревича в 1773 г. на принцессе Вильгельмине Гессен-Дармштадтской (в православном крещении Наталье Алексеевне), – отмечено множеством сообщений иностранных дипломатов, аккредитованных при русском дворе, о старании представителей «прусской» партии и лично Панина вынудить императрицу либо передать власть сыну, либо согласиться на «со-регентство» с ним [7] Эйдельман Н. Я. Грань веков//В борьбе за власть. Страницы политической истории XVIII века. М., 1988. С. 309–310, 317–318. .

В этой обстановке в 1774 г. молодой великий князь без каких бы то ни было намеков со стороны августейшей матери отваживается подать ей пространную записку с размышлениями о политическом положении России «Рассуждение о государстве вообще, относительно числа войск, потребных для защиты оного и касательно обороны всех пределов». В ней через призму рассмотрения чисто военных вопросов Павел старался показать несостоятельность, на его взгляд, внешнеполитического курса России того времени, то есть первой русско-турецкой войны и вообще попыток решить вопрос взаимоотношений с Турцией и Крымом военным путем [8] Сорокин Ю. А. Павел I//ВИ. 1989. № 2. С. 50. . Великий князь вновь, как 9 лет назад Панин, говорит о неизбежной близости интересов Петербурга и Берлина в Европе и на Балтике, от себя он добавляет рассуждения о необходимости жестко регламентировать все стороны жизни страны на прусский манер, перестроить войска по образцу «лучшей армии мира» – армии Фридриха Великого. Записка была подана как раз тогда, когда сама императрица работала над «Учреждением о губерниях», обнародованным в следующем, 1775 г., и ясно рисует отношение Павла к внешней и внутренней политике матери.

В названном проекте заметно сильное влияние идей Панина. К его составлению привлекались секретари Никиты Ивановича – Денис Иванович Фонвизин и Петр Иванович Бакунин, то есть как раз те лица, которые вместе с Паниным в это же время трудились над конституционным актом, долженствовавшим ознаменовать вступление Павла на престол, а затем оказались участниками заговора 1773 г. в пользу цесаревича [9] Эйдельман Н. Я. Указ. соч. С. 317–319. . Можно сказать, что рукой Павла Петровича во внешнеполитической части проекта водил Панин, но ученик шел дальше своего учителя, предлагая не просто установить «сердечное согласие» и дружбу с берлинским двором, а полностью изменить жизнь России по прусскому образцу. При этом молодой Павел не замечал никаких препятствий для осуществления своих идей ни в культуре, ни в принципиальной разнице географического и военного положения двух стран.

Следует, однако, отметить одно существенное различие между планами «ученика» и «учителя». Если в вопросах развития внешней политики России они совпадали, то внутренняя политика государства виделась Панину и великому князю по-разному. Даже за два дня до своей смерти в марте 1783 г. Никита Иванович продолжал убеждать будущего императора установить после восшествия на престол конституционную монархию [10] Сафонов М. М. Конституционный проект Н. И. Панина – Д. И. Фонвизина//Вспомогательные исторические дисциплины. Т. VI. Л., 1974. С. 280. . Умение великого князя не сказать в таких случаях ни «да», ни «нет» порождало у сторонников Павла Петровича много иллюзий насчет будущей конституционной реформы. Однако наиболее ранний из самостоятельно составленных им проектов выдержан в гораздо более самовластном духе, чем «Учреждения о губерниях» Екатерины II, носившие яркую тенденцию централизма и укрепления государственного аппарата.

«Рассуждение…», а также написанное в близкое время «Мнение о государственном казенном правлении и производстве дел по свойству их рассмотрения и распоряжения его зависящих», где цесаревич предлагает отказаться от выборности дворянских судей в нижних земских судах, отменить генерал-губернаторов, как лиц, мешающих осуществлению принципа единоначалия во взаимоотношениях между императором и губернаторами, подрывают образ молодого Павла как либерала и конституционалиста. Но вернемся к области внешней политики.

Сам факт подачи «Рассуждения…» свидетельствовал об уверенности сторонников «прусской» партии в силе своих позиций. Однако их чаяниям на скорую замену царствующей особы на русском престоле не суждено было сбыться. После раскрытия заговора в пользу Павла осенью 1773 г. Екатерина II вызывает с фронта своего старого друга генерал-майора Потемкина, который до войны много работал под ее руководством, и вводит его в фавор [11] Бартенев П. И. Брак Екатерины II//РА. 1906. № 11. C. 613–616. .

Борьба за независимый, самостоятельный от видов Пруссии курс подталкивала Россию к сближению с Австрией, также стремившейся к разделу европейских земель Оттоманской Порты, как и Россия. Союз двух держав был заключен весной 1781 г. в необычной форме обмена письмами между императрицей Екатериной II и императором Священной Римской империи Иосифом II. За «альянс» с цесарцами выступала плеяда молодых политиков, в первую очередь Потемкин и Александр Андреевич Безбородко. Потемкин видел в сближении с Австрией временную меру и считал, что постоянным принципом русской политики в Центральной Европе должно быть поддержание равновесия сил между немецкими государствами и создание препятствий для усиления одного из них [12] Маркова О. П. О происхождении так называемого Греческого проекта//История СССР. 1958. № 4. С. 56. . В отличие от светлейшего князя Безбородко и влиявшие на него Петр Васильевич Завадовский и Александр Романович Воронцов считали Австрию постоянным союзником России. Они согласились принять от Иосифа II крупные денежные субсидии и составили при дворе весьма влиятельную проавстрийскую партию, известную в мемуарной литературе и дипломатической переписке под названием «социетет».

Политический вес этого круга вельмож уже в 1780 г., после свидания Екатерины II и Иосифа II в Могилеве, был достаточен для того, чтоб Безбородко мог подать императрице составленный им в сентябре «Мемориал по делам политическим», проектировавший условия союзного договора с Австрией и предусматривавший последующее расчленение Турции [13] Григорович Н. Канцлер Александр Андреевич Безбородко в связи с событиями своего времени//Сб. РИО. 1881. Т. 29. . Этот документ, привлекавший к себе внимание исследователей куда меньше, чем знаменитый «Греческий проект», уже нес в себе идеи, позднее развитые в письме Екатерины II Иосифу II 10 (21) сентября 1782 г., считающемся изложением «Греческого проекта». В связи с этим уместно было бы задаться вопросом, насколько воронцовская партия вообще причастна к написанию черновика данного документа? Мы постараемся осветить обстоятельства возникновения названного письма ниже, когда будем подробно разбирать проект Потемкина «О Крыме».