Ольга Исаева - Таро Валуа. Тайна двух королей

На одиннадцатой картине снова та же дама, что и на восьмой. Платье на ней было зеленое, тот же венец на голове. В этот раз дама ломала колонну, демонстрируя недюжинную силу.

На изображении: Сила (La Force)

На двенадцатой при первом рассмотрении казалось, что изображён шут. Молодой мужчина стоял вниз головой и держал в руках мешки с золотом. Его синий камзол загнулся и показывал яркую оранжевую подкладку, словно перо у петуха. Когда разум понимал, что стоять на руках и держать мешки он одновременно не может, глаза натыкались на его виселицу. Она практически сливалась с рамкой, которой Гийом обрамил картину.

На изображении: Повешенный ( Le Pendu)

Тринадцатая картина символизировала смерть. На чёрном коне, в золотом одеянии с белой повязкой на голове и белым плясом смерть в виде скелета скакала, не щадя никого. Под ногами у неё виднелся папа и кардиналы, уже покойные, в левом углу виднелся лик императора, в правом епископ. Ну что ж, ничто не вечно под Луной, ни одному императору и папе ещё не удавалось жить вечно.

На изображении Смерть ( La Mort)

На четырнадцатой снова дама с одиннадцатой и восьмой.

«Не халтура ли?»,– задумался Жакмен.

В этот раз у неё было красное парадное платье и два кувшина. Один она держала высоко над головой, другой внизу. Тонкой струйкой из одного в другой текло вино. А может быть и масло. Смотрела дама на кого-то в сторону.

На изображении: Умеренность(La Tempérance)

На пятнадцатую картинку Жакмен не мог смотреть без ужаса воспоминания. Эти страшные глаза со стены стали ещё страшнее. Существо, чьё имя достопочтенные и верующие граждане не произносят всуе, кого боятся все без исключения смертные на земле, связи с кем страшатся, смотрело своими черными глазами на Жакмена . Казалось, эти глаза говорят Жакмену: «Я знаю про тебя все. И этот обман не пройдёт для тебя бесследно». Существо с большими витиеватыми рогами улыбалось. Фоном ему была геенна огненная.

На шестнадцатой картине была разрушенная башня. Может быть, она пострадала во время сражения. А может быть, как в Библии, была разрушена Господом Богом в назидание людям.

На изображении: Башня( La Maison-Dieu)

Молодая черноволосая девушка манила своими неприкрытыми формами на семнадцатой карте. Над её головой сияла красивая многоугольная звезда.

На следующей, восемнадцатой, астроном и его подмастерье изучали Луну в чистом поле.

На изображении Луна (La Lune )

В противоположность картинки со звездой целомудренная дева с веретеном со светлыми волосами и кротким взглядом стояла под солнцем в поле на девятнадцатой картине.

На изображении :Солнце.

Жакмен ликовал. Это была победа! Такая работа не могла оставить короля равнодушным. Оставалось только посмотреть ещё две картины и можно нести во дворец.

И тут, внезапно дверь его мастерской распахнулась, пространство мгновенно наполнилось стражниками, которые приняли замысловатое построение, следом вошли пара выряженных по случаю поездки слуг, и далее вошёл сам Король. Жакмен не испугался и не удивился, в этой странной истории могло быть место всему.

Король выглядел лучше, нежели чем две недели назад. У него был отличный ухоженный вид, глаза были наполнены радостью и предвкушением.

– Я вижу, ты успел в срок, Жакмен. Отлично. Давай посмотрим, что у тебя получилось.

Жакмен спешно сложил картинки в единую стопку, чтобы проверить, хорошо ли высохла темпура и все ли картинки имеют единый размер и передал королю, mfr и не досмотрев до конца.

Король взял эту стопку в руки, на его лице была явная удовлетворенность от увиденного.

Он медленно рассматривал каждую и клал на стол. Вот уже седьмая, восьмая… Четырнадцатая, пятнадцатая…

На двадцатой была какая-то не очень приятная картина. Жакмен вспомнил ее, над голыми девами словно свершался суд.

На изображении Суд (Le Jugement (Dernièr ) )

Ну, не подведи, Гийом, пусть и двадцать первая будет такая же отличная!

Двадцать первая были с той же дамой, что уже изображал автор.

Жакмен негодовал: Кто же она, что художник ценит ее больше королевы в своих работах?

Но лицо короля оставалось настолько благостно и спокойно, что Жакмен решил не предавать тому большое значение.

Из под ног ее словно брали начало воды, земли, в руках у нее были символы королевской власти, но их наличие ничуть не смутило короля. Хорошо, только бы ему нравилось, у королей свои причуды.

На изображении Мир (Le Monde )

И тут произошло совершенно неожиданное. В руках у короля оставалась еще одна картинка! Жакмен рассеяно посмотрел по сторонам в поисках ответа, аподумал, что, наверное, Гийом просто выполнил одну из картин не с первого раза.

Двадцать вторая карта оказалась в руках у короля. Медленно уголки его губ, до этого находящиеся в улыбке, поползли вниз. В глаза его стали наворачиваться слезы. Его стало трясти, дрожь была настолько сильная, что была заметна всем окружающим. Казалось, король стал шевелить губами и что-то шептать. То был тихий звук. Король повторял одно слово:

– Пропал. Пропал. Пропал. Пропал. Tar Rho. Tar Rho. Tar Rho.

Картинка выпала у него из рук. Жакмен увидел сотворённое Гийомом и обомлел. На картине был изображён шут. У его ног стояли четыре слуги, меньше самого шута раза в два, почему -то один из слуг мыл ему ноги. Шут со слугами? Это что-то новое. Сверху он был одет, рубаха и попона были на нем, на голове была странная шапка с ослиными ушами. А вот снизу… Его гениталии прикрывала только узенькая набедренная повязка, которая была ему явно мала. Но это было не самое страшное. У шута было лицо Короля. Не заметить это сходство было просто невозможно.