Александр Лысёв - Судьба русского солдата

«Мишаня», – вспомнил Златков имя сынка соседки, бесновавшейся прошлый раз по поводу комнаты. Как говорится, яблочко от вишенки недалеко падает…

Когда его попытались встряхнуть третий раз, Алексей рявкнул прямо в перекошенную злобой физиономию перед ним:

– Убрал руки!

Мишаня на секунду опешил и ослабил хватку. Рефлексы из времён, когда они пацанами дрались во дворах, сработали сами собой. Златков растопыренной ладонью снизу сильно надавил противнику на подбородок и нос, запрокидывая ему голову назад. Тот хоть и был значительно выше ростом, начал заваливаться, теряя равновесие. Резким движением всем телом Алексей окончательно высвободился от захвата и переместился в сторону так, что входная дверь в квартиру оказалась у него за спиной.

– Ах ты, сука… – прогудел Мишаня.

Алексей едва успел увернуться – летевший ему в голову кулак с грохотом вошёл в деревянную створку.

– А-а-а! – заревел бугай. – Убью!

Ещё пару раз Алексей успешно уворачивался от свистевших над его головой кулаков. В промежутках между Мишаниными замахами пытался тому хоть что-то втолковать.

– Не нужна мне комната… Я совсем по другому делу… Вовсе не к вам…

Первый удар, который он всё-таки пропустил, пришёлся Златкову вскользь по зубам. Кровь закапала на вытертые каменные ступени.

– Да угомонись ты, дурья башка! – в сердцах прокричал Алексей.

– У-у-у… А-а-а, – сквозь яростное сопение только и неслось в ответ.

От второго пропущенного удара полетели искры из глаз. На выкинутый в ответ прямо кулак Златкова противник налетел носом практически сам. Отвратительно хлюпнуло и чавкнуло – Мишаня закрыл ладонями лицо. Алексей сбежал на несколько ступеней вниз. Продолжать драку совершенно не хотелось. Проговорил, обернувшись:

– Что же у вас одно барахло-то на уме.

Размазывая по лицу сопли и кровь, Мишаня утёрся и снова начал надвигаться на Алексея. Из-за его спины вынырнул Гена. Моментально оценив обстановку, подскочил к Златкову, увлекая его по лестнице вниз:

– Валим!

– Убью, сука! Только появись ещё здесь! – гремело сверху, когда они выскакивали из подъезда на улицу.

В подворотне Гена, порывшись в кармане тренировочных, протянул Алексею измятый и весьма несвежий носовой платок:

– Утрись.

Алексей стёр кровь с губы, заправил в брюки выбившуюся из-под ремня рубашку, отряхнул и одёрнул пиджак. Потрогал начинавший заплывать глаз.

– Спасибо, – протянул платок обратно.

– Это… – смутился Гена. – В общем, извини.

– Да ты-то здесь при чём…

Через два двора они остановились у мусорного контейнера.

– Вот тут всё.

Шмыгнув носом, Гена добавил:

– Были ещё, как их, на лошади ездить… Шпоры! Мне их Галина Фёдоровна подарила. Я пацаном тогда был. Но я их на Уделке прошлой осенью продал. На бутылку не хватало. Каюсь…

– Спасибо тебе, – ещё раз поблагодарил Златков.

Оставшийся один на один с контейнером Алексей закатал рукава и, откинув крышку, при неровном свете фонаря, подвешенного на протянутую поперёк двора-колодца проволоку, заглянул внутрь. Видно было плохо: уличный электрический свет мерцал на высоте метров пяти где-то за спиной. Сунул руку внутрь и тут же влип во что-то клейкое и противное. Вытащил руку, стряхнул с неё остатки какой-то выброшенной еды. Недовольно пискнув, из контейнера наружу выбралась большая серая крыса с длинным хвостом и скачками наискось через двор устремилась к ближайшему подвальному окну.

– Тьфу ты, зараза, – выругался Златков.

Крыс он терпеть не мог с детства. Постоял несколько секунд и, стиснув зубы, залез внутрь контейнера почти по пояс. В вонючем полумраке сначала почти ничего не было видно. Затем глаза чуть привыкли к темноте. Златков нашарил в кармане коробок, чиркнул спичкой. Тусклый огонёк на несколько секунд высветил осклизлые стенки и мусор на дне. Похоже, ему повезло – мусора было совсем немного. Десяток явно совсем недавно принесённых чёрных мешков лежали на самом верху. По-видимому, на них только раз успел ещё кто-то выкинуть пищевые отходы. Ощупывая, он принялся ворошить пакеты, откидывая тут же в сторону набитые всяким тряпьём. Периодически подсвечивая себе, извёл полкоробка спичек. Выбрался наружу, отдышался. Чуть переведя дух, опять полез внутрь. Мешок с бумагами отыскался где-то в середине. Снова выбравшись с ним наружу, при свете со скрипом качающегося уличного фонаря Алексей принялся бегло осматривать содержимое. Какие-то квитанции, корешки оплаченных коммунальных счетов, медицинская карточка из поликлиники… Ага, похоже, письма и какие-то фотографии. Видно было совсем плохо. Но это было явно из той категории, что он искал. Бог его знает, будет в этих бумагах какая-то полезная информация или нет. Надо будет разбираться с этим подробно в другом месте. Златков собрал всё обратно в пакет и положил его снаружи рядом с контейнером. Ещё раз слазил внутрь, повторно пересмотрел все пакеты – убедиться, что не пропустил ничего подобного. Вроде бы нет – в контейнере осталось одно тряпьё. Перекладывая очередной пакет, вытащил за ручку старую эмалированную кружку. Откинул её тут же внутри контейнера в сторону. Кажется, действительно всё. Последний раз зажёг спичку, оглядел все углы. Да, всё. Потухающее пламя на секунду выхватило боковину кружки – на белом фоне было изображено здание Адмиралтейства с корабликом на шпиле и растянутой надписью под ним – «Ленинград». С кружкой в руках Златков выпрыгнул из контейнера на асфальт. Разглядел находку повнимательнее – ну точно, она была как две капли воды похожа на кружку, которую они с Рязанцевым подняли рядом с погибшим бойцом. Алексей положил кружку в мешок. Надо было приводить себя в порядок и думать, как добираться до дома.

Сноп света от фар въехавшей машины пробежал по двору и упёрся в застывшего перед контейнером Златкова. Ослеплённый в первый момент, Алексей щурился и прикрывал глаза тыльной стороной ладони. Хлопнула дверца – Златков сумел разглядеть на ней синюю полосу.

«Вот некстати», – пронеслось в голове. Хоть он и не делал ничего дурного, встреча с полицией в такое время и в таком виде по определению сулила мало хорошего.

«Мишаня вызвал? – быстро прикидывал Златков. – За разбитый нос поквитаться? А, кто ж его теперь знает…» Больше всего он забеспокоился не о себе, а о том, что не сможет изучить добытые материалы…

– И что мы тут делаем? – окончательно ослепляя Златкова, упёрся ему в лицо луч мощного фонаря.

Алексей разглядел лейтенантские погоны на плечах возникшего перед ним стража порядка. Фонарь мазнул лучом света по нему с головы до пят и снова, слепя, упёрся в лицо.

– Вид не самый свежий, – лейтенант оглядел стоявшего перед ним человека в измятом костюме с задранными до локтя рукавами, рубашке без галстука и, чуть наклонившись в его сторону, принюхался. – Вроде трезвый. Чем, спрашиваю, занимаемся тут, гражданин?