Александр Чиненков - На пороге великой смуты

– Отчего ж, подсобим, ежели надобность в том есть. Я зараз всё мастерить могу.

– Помочь надо селянам моим частокол поправить и оружие кое-какое починить, – сказала Амина, пристально вглядываясь в лицо Архипа.

– А что, надо так надо, – тут же согласился он, радуясь, что хоть чем-то может отплатить за гостеприимство.

– Наверное, что-то должно случиться? – забеспокоилась Ания.

– Да, примерно так, – ответила Амина с лёгкой иронией.

– И что же?

– Долго рассказывать, – попыталась уйти от ответа Амина, но потом решила не делать этого. – Меня давно уже ищет один очень нехороший человек. А теперь, как мне стало известно, он напал на мой след и не сегодня, так завтра может пожаловать ко мне «в гости».

– Незваным? – предположила девушка.

– Именно так.

– И не один?

– Такие люди поодиночке «в гости» не ходят.

– И потому вы проживаете здесь, на умёте, скрываясь от него?

– Ты права. Именно так и есть.

Утолив на время любопытство Ании, хозяйка дома обратилась к притихшему Архипу:

– У нас достаточно мужиков для обороны. Но они неопытны и трусливы. Я хочу, чтобы оборону умёта возглавил ты, Архип.

– Господи, да и у меня нету сноровки в баталиях! – ужаснулся казак. – Всё, что могу я, дык это молотом махать у наковальни. Стрелять и саблей рубить, пожалуй, тоже маленько горазд. Но чтоб над людьми верховодить…

– Но ведь ты не шалопай, хотя, может быть, и обленился немного. – Голос Амины зазвенел. – Говоря, что ты обленился, я имела в виду только этот последний месяц вынужденного безделья. Но сейчас, если остаётесь, придётся усердно потрудиться!

Она вопросительно посмотрела на казака:

– Я жду ответа, Архип. Вы остаётесь, или же решили искать счастья подальше от моего посёлка?

– Я решил, – произнёс казак медленно и многозначительно, пытаясь собраться с духом, – поступить так, как скажете вы и Ания.

– Как скажу я? – с удивлением воскликнула девушка, которой не понравилась перемена в его голосе.

– Да, вы обе, – подтвердил Архип.

– Если вы хотите последовать моему совету, начинайте готовиться к обороне умёта, – сказала Амина. – Я знаю, что вам некуда сейчас ехать.

– Я не вижу причин для бегства, – высказалась Ания. – Аллах велик и всемогущ. И я не сомневаюсь, что он отведёт от нас беду!

– И мне претит бросать людей в беде, – улыбнулся Архип. – Тем более тех, которые в трудную годину протянули мне руку помощи.

– Именно таких ответов я и ожидала от вас! – улыбнулась и хозяйка дома. – А теперь все за дело. Архип к мужикам, а с тобой, Ания, мы побеседуем здесь.

Вооружённый разбойник разворошил кончиком сабли кучу хвороста, и открылся проход в яму. Подгоняемый прикладом ружья Нага спустился вниз.

На кучах прелой соломы спали люди, тесно прижавшись друг к другу. При появлении Наги они испуганно вскочили и сбились в кучу у стены.

Следом за Нагой в яму спустились несколько разбойников. Они раскидали саблями солому и в оголённую землю вбили колья. Схватив одного из пленников, крепко связали ему руки шерстяным арканом, положив одну ладонь на другую. Ноги тесно связали у щиколоток. Согнув их в коленях и подтянув кверху так, что они оказались между связанными руками, воткнули между ними палку, толстую, как черенок лопаты.

Связав так, чтобы пленник не мог даже пошевелиться, его свалили на землю. Так же связали и всех остальных. Когда очередь дошла до Наги, один из разбойников сказал:

– Этого надо вязать покрепче.

– На-ка вот ремень сыромятный, – протянул ему ремень другой.

– А выдержит? – усомнился тот.

– Ничего, и не таких выдерживал.

Связали и Нагу. Хотя убежать уже никто не мог, для верности пленников привязали к вбитым в землю кольям.

Только после этого успокоившиеся разбойники выбрались из ямы.

Шёл густой снег. Он сыпал в яму через вход, который сабарманы забыли закрыть.

Пленникам было не до сна. Связанные, они валялись на сырой земле, на перемешанной с грязью влажной соломе.

Один из пленников увидел, что Нага извивается и делает какие-то усилия, упершись в деревянный кол.

– Эй, почтенный, что с тобой? – спросил сочувственно он.

– Молчи, а то других разбудишь! – ответил со злостью Нага и снова завозился около своего кола.

Вскоре он облегчённо вздохнул:

– Наконец-то. Будь ты проклят, ремень сыромятный!

– Ты что, бежать собрался? – удивился сочувствовавший ему пленник.

– Заткнись, пень! – рыкнул Нага, безуспешно пытаясь расслабить узлы на ремне, стягивавшем ноги.

Остальные пленники, видя, как упорно освобождается от пут Нага, тоже попытались освободиться от своих верёвок.

– Ох, а я привязан крепко, – простонал кто-то из них.

– А ты не рыпайся и жди, когда я освобожусь, – посоветовал Нага. – Освобожусь я и помогу всем.

Узлы на ремнях, связывающих ноги, были намного крепче, чем на руках. Нага обломал все ногти, но так и не смог ослабить их. Дотянуться зубами до них он тоже не мог. И даже обшарив карманы, не нашёл ничего, чем смог бы ослабить сыромятные путы.

Выручил всё тот же, больше всех сочувствовавший ему узник.

– Посмотри у меня в правом сапоге, – сказал он. – Там должен быть нож.

Нага с трудом дотянулся до сапога соседа и снял его. В нём действительно оказался маленький нож с тонким лезвием.

– Для чего ты носишь с собой эту безделушку? – удивлённо спросил он.

– Иногда я им бреюсь, – охотно ответил узник. – Я всегда ношу с собой и большой нож, но его отобрали.

– Хорошо, хоть этот не нашли, – удовлетворённо бросил Нага и принялся сосредоточенно срезать с ног ремни. – Может, он поможет сохранить наши жизни.

– А теперь мы их сохраним, что ли? Нас всё равно здесь собрали всех, чтобы продать в рабство. А быть рабом намного хуже, чем распроститься с жизнью.

– По правде говоря, – подал голос узник из дальнего угла, – я что-то совсем не хочу помирать. И рабом ещё больше быть не хочу.

– Да и незачем! – сказал Нага, распутавшись и разрезая верёвки у своего соседа.

– Что же теперь будем делать? – спросил кто-то.

– Как что? Бежать! – ответил Нага.

– Ну, ежели так, то айда!

– Тише! – остановил ринувшихся к выходу людей Нага. – Выходим по одному и разбегаемся в разные стороны. Сейчас снег идёт, и он быстро заметёт наши следы.

Он первым подошёл к стене. Но она была крута и, вымокнув под таявшим снегом, сделалась скользкой. В стене не было ничего, за что можно было бы ухватиться или опереться.

Помогли освободившиеся узники. Они подсадили его снизу. Выпрямившись, Нага ухватился одной рукой за край ямы, подтянулся и другой рукой ухватился за кол, вбитый рядом с входом. Ловким прыжком он выскочил наверх…

Албасты зарылся лицом в подушку, словно желая выдавить, вытеснить из головы образ Амины. Но воспоминания не исчезали, а лишь ускоряли свой бег, и всё новые и новые картины одна за другой, как яркие пятна, проносились перед его закрытыми глазами. Вспоминается всё, что случилось за последнее время: покойный Жарден, доверчиво смотрящий в его глаза, Амина… И он, Калык, который забавлялся всем этим. И жил с ними рядом, ел из одного котла, пил. Теперь ему в мучительном бреду казалось, будто он испортил им жизнь. Растоптал их, раздавил и уничтожил. Потом его мысли окончательно спутались, и ясным осталось только одно: Жарден убит, потому что он, Калык, предательски ударил его сзади кистенем по голове, Амина где-то скрывается, а вот Садык…