Александр Тамоников - Ногайская орда

– Так прибить его, и все дела, – сказал Горбун.

– Да жалко животину. Собака ведь ни в чем не виновата. Люди заставили ее охранять деревню.

– И что делать будем? Из-за этого пса позволим лиходею прирезать всю семью князя Лаперина?

– Отвлечь бы собаку.

– Эту не отвлечешь. Она свое дело знает, чужаков в деревню не пустит.

– Не подумали мы. Надо было взять из монастыря пару кошаков и бросить их ей под нос. Вот они уж точно отвлекли бы ее, – сказал Уваров.

– Ага, тогда такой шум поднялся бы, что переполошилась бы вся деревня, – проговорил Горбун. – Хочешь ты этого или нет, Истома, а пса бить придется.

– А если где-то тут есть второй, а то и третий?

– Кто такую ораву кормить будет? В деревне обычно сторожевой пес всего один.

Дрозд вздохнул и произнес:

– Да, другого ничего не остается. Жалко псину, но людей еще больше. Они ведь могут погибнуть ни за что.

– Вы тут разбирайтесь, а я пошел по своим делам. Как попаду в дом, найду способ выглянуть и вам знак подать, – произнес Осип.

– А надо? – спросил Дрозд. – Не будет шума, значит, и ты, и мы справились со своими делами до прибытия сюда князя Савельева, а коли поднимется грохот, то, стало быть, оплошали. Тут уж придется идти напролом.

– Ладно, что будет, то и будет. Я пошел!

– С Богом, Осип.

– Ага, вам того же, – сказал Горбун и мигом исчез за деревьями.

Дрозд вышел из леса всего на сажень. Этого хватило, чтобы его заметил сторожевой пес. Он поднялся, опустил голову, прижал хвост, злобно глянул на Надежу и двинулся к нему. Хорошо, что разбойник, сидевший на башенке, теперь не мог его видеть.

Дрозд поднял лук, вставил стрелу, натянул тетиву и проговорил:

– Извиняй, животина, я этого не хотел.

Стрела пробила тело собаки. Пес завалился набок, засучил лапами.

Дружинники тут же бросились к изгороди подворья Табачника. Дыр в ней хватало. Хозяин совсем не следил за порядком.

Ратники действовали осторожно, скрытно перемещались по двору, проверяли все постройки. Они убедились, что здесь никого нет, вышли к изгороди подворья князя Лаперина.

Истома Уваров припал к щели в ней, тут же поманил к себе Дрозда и сказал:

– Гляди, Надежа! Видны два охранника, как и говорил нам воевода. Один на башенке, головой туда-сюда крутит, другой у ворот, на пенечке сидит. А это еще что?

– Чего?..

– Баба!

– Баба? – удивился Дрозд. – Откуда она тут взялась?

– А я знаю?

Баба подошла к охраннику, сидевшему у ворот, что-то сказала ему.

Тот вспылил и заявил:

– Я погляжу, как ты с Лешкой уснешь! И не дай бог прознаю, что к Табачнику липнешь. Прибью! Ты знаешь, какой я, когда зол.

– А Табачник не зол? Да он тебя на куски изрубит!

– Очумела ты, баба! Кому такие речи говоришь? Мужу своему, с которым в церкви повенчана!

– Не шуми. Я же сказала…

Дальше слышно не было. Муж и жена успокоились, говорили теперь чуть ли не шепотом. Вскоре баба ушла в подклеть.

Охранник с башенки окликнул того, который сидел на пне:

– Что, Гришка? Загуляла твоя Валька?

– Заткнись, Сашка, а то морду разобью.

– Да ты не переживай. Табачнику не до твоей жены. У него баба в соседнем селе есть. Без мужика и детей.

– Откуда знаешь?

– Знаю, да и все. Не мешай. Мне надо за округой смотреть.

– Чего за ней смотреть-то? Купец, о котором говорил Табачник, появится от монастыря. Чужаков поблизости нет, иначе пес изрядный шум поднял бы.

– Чего-то не видать его. То бродил туда-сюда, а сейчас куда-то подевался.

– А чего ему ходить? Залег там, откуда всю деревню видно, и сторожит. Он это умеет.

Лучники переглянулись и улыбнулись. Знали бы Гришка и Сашка, что приключилось со сторожевым псом.

Уваров занял позицию у этой щели, Дрозд устроился в двух саженях левее. Они приготовили стрелы, положили их на землю и продолжали смотреть за двором.

Горбун тем временем пробрался к задней стороне городьбы. Отсюда он видел крышу бани, конюшню. Была и калитка. Открыть ее – пара пустяков. Ударить ногой, она и вылетит. Но шуметь нельзя.

Пришлось Осипу залезть на крышу бани, так было проще. Он спрыгнул с нее, дернул дверку, убедился в том, что в бане никого нет. Если и мылись в ней люди, то дня два назад, никак не раньше.

Горбун по саду перебежал к конюшне и заглянул туда. Кони обеспокоились, хорошо, что не заржали.

Осип пробрался к гостевому дому, быстро открыл дверь, моля всех святых, чтобы она не скрипнула, и оказался в коридоре. Обследование не заняло много времени. Здесь тоже никого не было.

Горбун тихо выскользнул во двор, дополз до стены княжеского дома и залег под ней. Что дальше? Оконце высоко, с земли до него не достать.

Осип полез по бревнам, с трудом добрался до оконца, ножом выковырял стекло и вместе с ним кое-как просунулся внутрь. В комнате никого не было. Судя по детской кроватке и деревянным игрушкам, стоявшим везде, она предназначалась для малолетнего княжича.

Горбун дошел до двери, приоткрыл ее, заметил свет, пробивающийся из-под створки, расположенной напротив. Там явно кто-то был.

Осип бесшумно добрался до этой двери и услышал:

– Не пялься ты так на девицу, Данила! Голос мужской, знакомый. Да это же сам князь, а девица, значится – княжна. Горбун почесал затылок. Получается, что он нашел комнату, где разбойники держали пленников.

Данила – это Магоня. А вот там ли Табачник? Это вряд ли. Он обязательно вступил бы в разговор. Значит, Табачник где-то в другом месте.

Но это Осипа не касалось. Свое дело он сделал, теперь должен был подать сигнал князю Савельеву, а для этого отыскать свечу. Она наверняка должна быть в комнате княжича, оконце которой выходило как раз на деревню и ту самую дорогу, на которой сейчас находились Савельев с Бессоновым.

Искать Горбуну пришлось недолго. Свеча стояла на столе. Осип достал огниво, чиркнул кремнем о кресало, выбил искру, подпалил трут, зажег свечу. Он высунулся в оконце, из которого недавно вынул стекло, поднял свечу и несколько раз тихо повел ее из стороны в сторону.

Вскоре Осип услышал топот коней и скрип колес повозки, приближающейся к княжескому дому. Он задул свечу, снял из-за спины шестопер, сжал его в руке.

Ну, теперь держись, Магоня! Сейчас ты сполна ответишь за свои паскудные дела!

Горбун встал у двери. Он был готов кинуться в комнату, расположенную напротив.

Огонь свечи увидел Влас, исполнявший обязанности возницы и охранника купца, которого изображал князь Савельев.

Сашка Тугин с башенки заметил повозку и крикнул Чибису:

– Гришка, гости едут! Беги, скажи Табачнику.

Гришка побежал в дом и сразу же вышел оттуда вместе с Табачником.

– Сашка, повозку хорошо видишь? – спросил тот.

– Не очень. Возницу вижу, – ответил Тугин.

– Одет как мужик?

– Не разберу пока. Только на таких повозках простой люд не ездит.