Светлана Лыжина - Время дракона

– А старый василевс выздоровел? – спросил малолетний Мирча.

– Как я слышал, да, – ответил рассказчик. – Он кое-как оправился после удара и прожил ещё несколько лет 26 26 Василевс Мануил умер в 1425 году. . Я этого не видел, потому что никогда больше не доводилось мне посещать Константинополис. Я провёл там недели две, присутствовал в Святой Софии на торжественной службе в честь праздника Рождества Пречистой Девы 27 27 В те времена Рождество Богородицы отмечалось 8 сентября. , а затем греки посадили меня и моих спутников на торговый корабль, который следовал вдоль морского побережья к устью Дуная. К концу сентября я был почти дома.

– А мама что сказала, когда ты приехал? А мама что? – опять спросил бойкий Мирча, а за ним и Влад.

– Она ничего не сказала. Глаза раскрыла, а рот раскрыть не могла, – засмеялся отец.

– А почему не могла? – удивились дети.

– Не знаю, почему, – ответил родитель, но по веселью в голосе было понятно – на самом деле знает.

Между тем рассказчик, продолжая изображать незнание, пожал плечами, повернулся к жене и спросил с шутливой строгостью:

– Почему ты, когда я приехал, ни слова не произнесла?

Мать, поддерживая эту шутку, виновато потупилась:

– А я не знала, что сказать. Если бы знала, то обязательно сказала бы. – Затем она подняла голову, расправила плечи и сбросила с себя виноватый вид, словно накидку.

Теперь мать выглядела так, как будто стремится куда-то вперёд, хоть и сидела на месте ровно, никуда не наклоняясь:

– Два с половиной года не было вестей, – глядя на сыновей, произнесла она. – И вот однажды днём слышу стук в ворота. Я, как обычно, поспешила открыть. Вдруг чувствую – что-то такое долгожданное сейчас случится. Думаю: «Наверное, весть из турецких земель пришла». Открываю, а там не весть – там ваш отец перед порогом стоит. Увидел меня, начал улыбаться, говорит: «Васка, я домой вернулся».

Отец пояснил:

– Я, по правде говоря, не надеялся застать её в Тырговиште. Думал, уехала обратно в Молдавскую землю, где по-прежнему правил государь Александру. Так я полагал, поэтому заглянул на свой двор в Тырговиште больше для проверки, а оказалось – никто никуда не уехал. Мне радостно стало, говорю: «Васка, я домой вернулся». А она смотрит во все глаза, руки развела, вроде как обнять собирается, но тут ноги у неё подогнулись – где стояла, там и села. И смотрит опять во все глаза. Тут пробрал меня смех. Ваша мама тоже засмеялась. И продолжали мы смеяться, когда я поднимал её. С тех пор завёлся у нас обычай – если уезжаю я надолго, то по возвращении сперва должен прислать вперёд себя гонца. Так вашей маме будет спокойнее…

– Отец, а куда делись твои сотоварищи, с которыми ты на корабле плыл? – спросил малолетний Мирча.

– По домам разошлись, – просто ответил родитель. – Они ведь тоже своих жён долго не видели. Соскучились.

Дети наконец поняли и больше не задавали глупых вопросов. Куда уж понятнее! Если слуги, которые день и ночь должны заботиться о господине, забыли об обязанностях и убежали к своим жёнам, то получается – мужей и жён связывает друг с другом большая сила. Именно из-за этой силы мать временно теряла дар речи и происходили другие странности…

– Ваша мама тоже соскучилась, – продолжал отец, – и бегала по дому, и радостно хлопотала, чтоб мне умыться и переодеться, и поесть. А когда я ел, она сидела рядом – вот как сейчас – и время от времени щипала меня за рукав или за руку. Я спросил: «Что это ты делаешь?»

Мать, сидевшая рядом и счастливо улыбавшаяся, вдруг потянулась и, играючи, ущипнула мужа за рукав:

– Хотела проверить, вправду ли мой муж ко мне вернулся, – ответила она, – или это виденье, которое рассеется назавтра, когда пропоют первые петухи.

– А дальше? – спросил Мирча, которому совсем не хотелось, чтобы отцова история закончилась, ведь вместе с ней закончилось бы и вечернее застолье.

Родитель, поняв это, успокоил сына:

– Дальше история не закончилась, потому что на следующее утро явился ко мне посланец от дяди.

– От того дяди, который лысый? – переспросил Мирча.

– Да-да, от него, – кивнул отец. – Дядя как-то очень быстро узнал, что я вернулся. Мне передали письмо, где он пенял мне, что я не сообщил о своём приезде. Далее там говорилось, что меня приглашают на следующей неделе во вторник с утра явиться во дворец. И то же самое сказал мне посланец – дескать, соберётся совет, где будут все жупаны, и я смогу рассказать о турецких новостях, а после совета будет пир…

На слове «пир» рассказчик сделал паузу, но дети и без этой паузы догадались, что к чему.

– Казалось, всё делается по обычаю, – продолжал рассказывать родитель. – Странно было бы, если б мой дядя меня не пригласил. И всё-таки от этого приглашения встал у меня ком в горле. Я, конечно, обещал явиться, но когда закрылась за посланцем дверь, ваша мама подождала с минуту и вдруг подскочила, вцепилась мне в кафтан, как кошка. Говорит: «Вот теперь ты точно сделаешь меня вдовой, если пойдёшь. Не ходи! Что хочешь, делай, но только не ходи во дворец!» И напал на меня страх по-настоящему. Когда я к туркам ездил в первый и во второй раз, тоже боялся, но не так. Когда я возил дань, то превыше всего ценил свою честь и думал: «Что люди обо мне скажут, если откажусь ехать?» А теперь не было мне никакого дела до людской молвы. Пусть бы говорили, что угодно. Я подумал: «Пускай дядя насмехается надо мной, если хочет. А я всё равно из города сбегу. Как трус, сбегу».

– А дальше я знаю! – вдруг воскликнул Влад. – Отец Антим рассказывал. Ты попросил передать митрополиту, что собираешься уехать на север, за горы, и что тебе нужен там священник.

– Да, всё верно, – сказал отец. – Я передал мою просьбу в пятницу, и митрополит решил дело быстро, уже к воскресенью. Однако отец Антим не умел ездить верхом. Тогда я решил, что из города лучше уезжать порознь. В понедельник утром, как только открылись ворота, мы с вашей мамой, взяв самое ценное, сели на коней и поскакали на север, чтобы как можно быстрее пересечь границу, а как только мы оказались за горами, то остановились, ожидая, пока нас догонит отец Антим, наши слуги и обоз.

– Ты поехал к Жигмонду? – спросил Мирча.

– Нет, – помотал головой отец, – к королю я поехать не мог, потому что не сдержал данное ему слово. Я ведь, когда отпрашивался с королевской службы, обещал вернуться через год, а прошло уже пять лет. Лучше мне было попытать счастья в другом месте, у ляхов.

– Жалко, что мы не поехали к моим родичам, – сказала мать, покосившись на мужа. – Я предлагала: «Поедем к моему батюшке. Он радушно нас примет». А ваш отец сказал: «Нет. Это опасно. До молдавской границы слишком далеко. Пока мы будем ехать, нас могут схватить». Я сперва думала, что дело только в этом. Вот почему, как только мы оказались за горами, я опять завела речь о батюшке. А ваш отец ответил: «Нет. Пусть государь Александру заслуженно прозывается Добрый, но я к нему не поеду».