Олег Пауллер - Псы войны. Противостояние

– Всем разойтись по местам! Капралам доложить о потерях и наличии патронов!

Доклады были короткие: потерь нет, патронов – достаточно. Это было даже удивительно: перед боем стрелкам первой линии раздали по дюжине обойм. Выходило, что винтовки первой линии сделали всего по двадцать выстрелов!

Раффи ходил по ходам сообщения и покрикивал на жандармов:

– Не стрелять! Хорошо укрыться! Ждать, когда подойдут поближе! Берегите патроны! Наша задача: заманить и уничтожить врага. Соблюдение полнейшей тишины и надежная маскировка – непременное условие успеха!

Бенъярд подключился к командованию: он тут же отправил на фланги вестовых. Их стрелки, не принявшие участие в бою, рвались в атаку. Его приказ гласил:

– Тот, кто посмеет хотя бы высунуть голову или выстрелить без приказа, – предатель!

Некоторое время спустя кимбисты смогли соорганизоваться. Они заняли подлесок и установили в нём пулемёты. Минут через десять после первой атаки по позициям жандармерии был открыт сосредоточенный огонь. Пули били по верхнему краю бруствера, поднимая густые облака пыли. Белый попугай, испуганный выстрелами, с криком взлетел на скрюченную солнцем пальму, но сорвался и тяжело ударился о землю: его разорвала пуля. Полковник и оба инструктора пинками и прикладами тщетно пытались поднять своих людей в атаку. Их подчинённые потеряли боевой запал: они изредка постреливали в сторону седловины.

Тем временем, два взвода, посланные в обход, поднимались все выше и выше. Растянувшись в линию, они стали искать прикрытия даже в самых неподходящих местах – в редком сосняке, за каменными завалами, в сухом кустарнике. В нём они установили свои пулемёты и открыли оттуда бешеную пальбу. Впрочем, она не причинила оборонявшимся ни малейшего вреда: только изредка пули пролетали рикошетом над головами жандармов, которые, повинуясь строгому приказу, лежали словно вымершие. Целый час пулемёты противника расточительно расходовали боеприпасы, после чего полковник Буасса решил повторить атаку. Теперь его бойцы атаковали четырьмя группами: две продвигались вперёд, две – держали позиции противника под непрерывным огнём. Однако, жандармы после первого штурма обрели в себе уверенность: они подпустили атакующих совсем близко и вновь устроили им кровавую баню пуще первой. В этой мясорубке приняли участие оба миномёта: они открыли заградительный огонь по рубежу атаки, внезапно накрыв последнюю волну атакующих. Опушка была разворочена настолько, что трудно было отличить части тел и обломки оружия. После такой бойни, командиры и инструкторы противника были не в состоянии удержать своих солдат, обратившихся в отчаянное бегство. Жандармы бросились было из окопов вдогонку, но тут же раздался голос Раффм:

– Без приказа ни шагу, а то пристрелю!

Не прошло и нескольких минут, как ложбина перед окопами оказалась пуста, будто ее вымели. Из подлеска слышались стоны раненых. Когда огонь окончательно стих, солнце вновь засверкало над головой. Тишина плыла над горами. Воздух был напитан запахом листьев и корней. Снова стало слышно, как ручей шумит на дне пропасти. Амфитеатр гор, залитых солнцем, был выжжен зимним солнцем и угрюм, но Бенъярд улыбался. В этом бою он сделал всего пару выстрелов из своего «Кольта». Когда враг отошёл, его охватило ощущение необычайной легкости, какого-то воспарения. Все реальное вокруг обрело нереальность, как это и происходит с реальностью в ее предельном сгущении. Генри вдруг почувствовал себя так, будто только что завоевал право на жизнь, на обладание всем миром. Это был его бой и в нём он одержал победу!

Вдруг между деревьями показались солдаты противника: они были без оружия, несли с собой носилки и размахивали флагом с красным крестом. Понимая к чему, они клонят, Бенъярд выслал им навстречу Раффи в сопровождении бойца. Разгорячённый боем, вахмистр смахивал на черта, каким его изображают старинные Библии. Его глаза были налиты кровью, седые усы топорщились, из горла рвался хрип. Порой он останавливался, прижимал к обветренным губам мундштук трубы и извлекал из нее прерывистые, визгливые звуки; и эта чудовищная музыка не преминула оказать свое действие как на врага, так и на своих. Подав знак приблизиться, он крикнул кимбистам:

– Убитых и раненых забирайте. Оружие, боеприпасы, ранцы, патронташи, продовольствие, мундиры и ботинки – оставить!

Под угрозой оружия кимбисты сами раздели своих убитых и раненых, оставив их в нижнем белье, а все вещи сложили в кучу. И только после того, как последний солдат противника скрылся (это продолжалось довольно долго, они еще несколько раз возвращались), жандармы, не исключая и вахмистра, стали высказывать разлмчные предположение. Многие из них считали, что атака полностью отбита, и противник больше в наступление не пойдёт. Бенъярд же так не думал, поэтому приказал выставить вниз по склону несколько дозоров. Четырёх жандармов во главе с Бомоко, хорошо знавшего эту местность, он послал следить за врагом. После этого Генри вызвал турекских ополченцев и приказал как можно быстрей собрать с поля боя винтовки, ранцы, магазины, мундиры и отнести все это за линию окопов. Незадолго до того, как был закончен сбор трофеев, прибежал посыльный от Ниса и сообщил, что группа солдат противника пытается войти на перевал по обходной тропе.

– Они взбираются на гору гораздо южнее, там, где наших не было и нет, – сказал посыльный. – Я вам всё покажу, масса…

Передав командование лейтенанту Вижейру, Бенъярд в сопровождении посыльного покинул окопы. С собой он взял ещё четырёх человек, уроженцев гор. Очень скоро его маленькая группа оказалась к югу от скальных баррикад. Здесь они встретили трёх жандармов во главе с капралом Пипером. Он уже несколько недель дежурил на перевале и знал здесь каждый выступ, каждый грот и каждый куст. Подобное знание местности давало Бенъярду и его людям неоценимое преимущество перед врагом, как бы силен он был. В ожидании врага, девять жандармов выбирали позиции среди расселин и выступов, установив визуальную связь друг с другом. Бенъярд расположился несколько позади них…

Но кимбисты были уже научены горьким опытом. Свои главные силы они перебросили по противоположному склону к седловине. Достигнув лесной опушки, они поспешили установить на ней пулемёты, которые сразу открыли беспорядочный огонь по передовой линии жандармов. На сей раз они не причинили никакого вреда. Тем временем, перед позицией Бенъярда появились четыре вражеских разведчика. Двигались они с чрезвычайной осторожностью и довольно неуверенно – сразу же можно было определить, что это жители гилеев, мало знакомые с горами. Они неуклюже пробирались от укрытия к укрытию, каждый раз долго выбирая, куда ступить. Видимо, их командир предположил, что уже находится в тылу у противника. Одного из своих людей он оставил у расщелины, велев подать сигнал главным силам. Несколько мгновений сигнальщик стоял и несколько бестолково махал своим кепи. Прошло довольно много времени, прежде чем появились остальные, – солдаты двигались, боязливо ступая по камням. Со стороны складывалось впечатление, что они идут не по земле, а по кипятку. Бенъярд стал рассматривать противника в бинокль и увидел знакомого советника. Подгоняемые своими командирами, кимбисты наконец достигли того места, где их поджидал передовой дозор. Они даже не успели рассредоточится, как сразу же попали под перекрестный огонь. Выстрелы обрушились на них из пустоты: даже самые храбрые растерялись и не знали, как и от кого им обороняться. Дикий рев, стоны, крики… Поднялся великий переполох, но тут по жандармам ударил пулемёт. Ему вторили разрывы ручных гранат. Вновь зазвучала какафония боя.