Линар Ильясов - Тихое озеро, волшебная птица…

Молодые воины раскинулись широкой шеренгой позади своего предводителя, Алтузак-хана, как и положено верным воинам, и зорко всматривались в дали бескрайние, окружающие их под синевою чистой небес сияющих. Они постоянно были начеку в своем первом походе. Хотя это и не настоящий военный поход и стычек с врагом не предполагается, но они сопровождают самого Алтузак-хана, вождя одного из балабашнякских племён – задача, достойная храбрых воинов. Да и идут они на юг, к границам Степи, а там всегда сохраняется опасность набега. Это ощущение – возможной встречи с врагом – возбуждало их дух и горячило кровь: они готовы были пустить коней своих быстроногих вскачь, до самой Степи, и броситься в битву с ненавистными гузами и месегутами, и победить их всех. И никто не смог бы остановить их, батыров несокрушимых, если бы сам Алтузак-хан, победитель гузов и месегутов, марийцев, мордвы и булгар, повёл их в битву. И разбили бы они кипчаков, и загнали бы их в пустыни бесплодные, а затем, переправившись через великую Идель, освободили бы братьев своих олобашняков. И легенды об их великих подвигах передавались бы, в песнях и сказаниях, через многие века, на удивление грядущим поколениям.

Возбуждение хозяев передавалось и их коням, и молодым воинам приходится сдерживать их, потому, что Алтузак-хан совсем не спешит, размышляя о чём-то, и движется, чуть впереди, шагом. Но иногда и он, поддаваясь настроению, пускает коня вскачь и тогда они несутся широкой цепью, распугивая ошалевших зайцев, куропаток и охотящихся за ними лисиц. Но случается это не так часто, как того требует настрой молодых егетов и много времени они просто идут шагом.

Неповторимо прекрасен этот край, по которому движутся всадники: цветёт летняя степь и воздух благоухает запахами разнообразнейших цветов и трав, в которых вольготно чувствует себя всякая живность; холмы, разбросанные вокруг, пестреют цветами яркими, и их живописный вид наполняет радостью и гордостью за свою благословенную землю сердца всадников; попадающиеся иногда леса прохладой веют и силой живительной, рождённой союзом земли, воды и неба; мелкие речки и ручьи журчат сладко и петляют, в низинах прячась и, влагой одарив луга зелёные, несут воды свои серебристые на восток, к широкой Агидели: сама Агидель показывается иногда вдалеке, слева от пути, а за ней, ещё дальше к востоку, высятся горы Урала, прекрасные и величественные, и за которыми, по преданиям, скрывается сказочная страна Ирандек.

Иногда, радуя взор, попадаются коней быстроногих табуны резвящиеся, стада обильные коров величаво спокойных и отары бессчётные овец тучных. Алтузак-хан, проезжая по владениям народа своего, испытывает удовлетворение: уже второй год степи и луга привольные одаривают людей – увеличиваются стада на буйно разросшихся травах сочных, дичи всякой много развелось охотникам на радость, и даже волки, которым хватало добычи всю зиму, не нанесли большого урона скотине. Злые духи болот, туманов и подземного мира не насылали на народ балабашнякский болезней страшных, а лютые дух северных ветров, хозяева жестоких морозов и чёрных буранов, прошедшей зимой пощадили эту страну. Не было и набегов из Степи. Словно край этот обрёл благословение самого Неба.

Алтузак начал понимать суть снов своих тревожащих затаённой угрозой. Обычное озеро, затерянное где-то в степях этого края, приютило волшебную птицу и, впитав сияние её, расцвело чистой красотой, исполненной духом умиротворения. Два года в этой стране царит благополучие – что это, как не влияние небесных покровителей? Кто-то из них осенил край этот живительным светом благоденствия, – и это его видел Алтузак в снах своих в образе волшебной птицы. Но теперь… Какая-то угроза исходит с юга, с жарких степей, и об этом ясно говорил его предпоследний сон.

Сможет ли он уберечь землю свою и спасти от беды народ свой? Алтузак не знает этого, но он знает, что если понадобится, то отдаст жизнь, защищая племя. Как это сделали Бурук-хан, отец Алтузака Аккош и множество других достойнейших людей.

Вскоре стала видна продолговатая гора Кунгак-тау – цель путешествия Алтузака. Солнце клонилось к горизонту и начинало смеркаться: наступал вечер. Остановились на берегу реки Мелеуз со спокойными и уютными водами. Здесь были владения Ванах-тархана – главы одного из сильнейших родов племени – рода Красной Волчицы.

Расседлали и разнуздали коней, за день утомившихся, и, опутав им передние ноги ремнями, отпустили пастись на привольный зелёный луг, расположенный в широкой петле реки. Алтузак, отпуская своего коня, потрепал его по шее и прошептал ему в ухо:

– Долгой была сегодня наша дорога, мой верный Кангар. Ты устал и мне больно от этого. Но ты мой лучший друг и никогда не упрекнёшь меня, как бы тяжело тебе не было. Я всегда это помню. И я благодарен тебе. А теперь отдыхай, друг – впереди ночь.

Егеты тоже что-то прошептали своим коням – каждый свои слова. Верный конь – это хороший, а случается, что и единственный, друг жителя степи. Степняк и его конь живут бок о бок, и между ними не может не возникнуть настоящая дружба и взаимная преданность: ведь слишком многим обязаны они друг другу. Хотя, конечно же, всадник большим обязан коню, и он не забывает об этом, всемерно почитая своего четвероногого товарища.

Егеты тут же выбрали между собой сторожевого – им был назначен Баламир, – чтобы стеречь коней. Никогда не оставляют степняки лошадей своих без присмотра, какой бы спокойной и безопасной не казалась обстановка вокруг. Но это предстояло Баламиру позже, когда совсем стемнеет, а сейчас, он вместе со всеми, сел ужинать.

На берегу рек развели костёр. Стали доставать еду и, видя, что у их предводителя, Алтузак-хана, ничего нет, лучшие куски старались положить поближе к нему. Но он протянул к ним руку с направленной вперёд ладонью и, этим жестом отказываясь от всего предложенного, сказал:

– Ешьте без меня, воины. Завтра вам понадобятся силы.

После этих слов он встал и, отойдя чуть в сторону, уселся на небольшом пригорке, на сухое бревно. Он молчал. Егеты, проявляя уважение к хану, ели молча, стараясь не нарушать тишины, чтобы не помешать мыслям Алтузак-хана.

Он же сидел неподвижно, и рассматривал исчезающую, в наступающей темноте, громаду Кунгак-тау. Что зовёт его на вершину её таинственную? Что найдёт он там завтра, когда поднимется на самый верх. Может это будет знамение о неотвратимой уже беде, которой не избежать? Или наказ о том, как предотвратить несчастие, грозящее его стране? Ясно одно – завтра ему предстоит очень важное, едва ли не важнейшее, событие в его жизни.

С приходом сумерек наступала тишина: птицы умолкали, готовясь ко сну, – лишь слышался в реке плеск рыб и, иногда, водяных крыс.