Владимир Прямицын - Слезы богов

В генеральном штабе с интересом выслушали доклад капитана 2-го ранга Йонга и лейтенанта Шульце об итогах работы. Обоих офицеров представили к наградам. Успех эксперимента Йонга и Шульце, на фоне провала плана внедрения метеорологических автоматов и дороговизны использования в метеорологических целях подводных лодок, вынудил руководство флота дать проекту зеленый свет. Высокое руководство даже приказало командованию Люфтваффе перенимать передовой опыт моряков. Йонгу было поручено подготовить план заброски новых диверсантов, представить предложения по кандидатурам и географическим пунктам. Особое внимание предлагалось уделить районам, через которые движутся союзные конвои, где цена сведений о погоде была особенно высока. Своим приказом Гитлер предписывал во что бы то ни стало нарушить поставки союзнических грузов в СССР через моря Северного Ледовитого океана. До сих пор, несмотря на некоторые частные успехи, сделать это не удавалось.

Дальнейшим развитием плана Йонга, как по аналогии с планом Шлиффена или планом «Барбаросса» называл свое детище профессор, было создание метеорологической станции на острове Медвежий. Остров является северной створкой относительно узких морских ворот, через которые в обоих направлениях ходили союзнические конвои. Так как идея изначально принадлежала Йонгу, он был назначен руководителем проекта и был волен выбрать любого человека для выполнения сложной и ответственной задачи. Снова рискованное предприятие было связано с его именем и репутацией, а значит, на остров должен был отправиться только проверенный человек, которому профессор мог доверять, как себе. Поэтому он и позвонил своему ученику Карлу Бломбергу.

Карл был чрезвычайно рад предложению профессора. Он был образованным человеком, жизнелюбом с ярко выраженными пацифистскими взглядами. Свое мнение Карл старался держать при себе, так как высказывать подобные настроения в воюющей с половиной планеты нацистской Германии было небезопасно. Но он совсем не хотел воевать, и возможность переждать бурю войны на острове, занимаясь своим любимым и полезным для страны делом, была ему симпатична. Кроме того, даже если бы он и не хотел ехать, он все равно не смог бы отказать любимому учителю. А он очень хотел, ведь за год наблюдений в Арктике можно было собрать уникальный материал. Он понимал, что война рано или поздно закончится, кто бы ни победил, жизнь продолжится, и ученые смогут вернуться к своему привычному занятию. Располагать к этому счастливому моменту материалом для написания серьезной научной работы Карлу казалось совсем не лишним.

Через месяц после беседы с Йонгом Карл сидел в кафе через дорогу от здания верховного командования флота в форме лейтенанта Кригсмарине, пил кофе и сиял от счастья. Ему, сугубо гражданскому человеку, льстило назначение на должность офицера аэрологического отдела гидрометслужбы. Несмотря на свои пацифистские взгляды, он наслаждался мыслью, что теперь он офицер, а на плечах – погоны лейтенанта. Еще бы! Интеллигентные ученые девочкам, конечно, нравятся. Но бравые военные, пусть даже ставшие таковыми буквально вчера, им нравятся еще больше. Карл уже успел в этом убедиться. Едва он заявился в обсерваторию в военной форме, как был обласкан многообещающими взглядами самок. «Все-таки есть какое-то очарование в статусе самца, уезжающего на войну», – подумалось Карлу. Так подумалось не ему одному. Молодой аэролог Марта, самая красивая и неприступная из девушек, работавших в обсерватории, предложила Карлу сходить в театр. Как мало нужно женщине! К каким только ухищрениям не прибегал Карл, чтобы затащить эту красотку в постель, но все его попытки лишь подстегивали ее упорство. И вот она уже сама что-то предлагает, ищет общения. Военная форма творит чудеса. Однако главным чудом, которое сотворили офицерские погоны с молодым ученым, стало прекращение его затянувшейся депрессии. Ее как волной смыло. Теперь он снова был при деле и работал в одной команде с выдающимся ученым.

Бломберг приступил к сборам. Он был предупрежден, что на остров его доставят на подводной лодке, поэтому он должен был взять минимальное количество личных вещей. Несмотря на жесткие ограничения, Карл, который очень любил читать, взял с собой некоторые любимые книги. Готовясь к зимовке на острове, он проводил много времени в технической библиотеке гидрометеорологической обсерватории Германии. Он изучал особенности гидрометеорологического режима полярных морей, подробно рассмотрел их географию и специфику, связанную с дрейфом льдов. Особенно его привлекал район острова Медвежий, на котором ему предстояло зимовать. Карл просмотрел материалы работы экспедиций немецких ученых в Баренцевом и Норвежском морях. Некоторые из таких экспедиций, имевших место еще до войны, были совместными советско-германскими. В руки ученого попали толстые тома отчетов экспедиции немецкого полярника Ганса Дулькейта, чья группа в начале века подробно изучила остров. Карл не мог не отметить, что имена, данные Дулькейтом на правах первооткрывателя разным географическим объектам острова, отличались необычной красотой и даже какой-то мелодичностью.

Бломберг работал день и ночь. Сроки поджимали. Несмотря на это, он находил возможность, чтобы отвечать взаимностью на активность Марты. Дважды офицер со своей новой пассией посетил театр. Вечерами, когда Карл форсированными темпами готовился к предстоящей командировке, штудируя самые необходимые материалы, он все же общался с Мартой по телефону. Он ловил себя на мысли, что такое поведение ему не свойственно. Обычно первое же посягательство дамы на личную свободу или возможность заниматься наукой вело к обрыванию всех контактов с пассией. На этот раз Карл терпеливо ухаживал. Пару раз он ловил себя на мысли, что испытывает к Марте что-то большее, чем просто физическое влечение. Но холодный ум ученого каждый раз находил простое и логичное оправдание. Самочка-то исключительная, вот и методы должны быть исключительными.

Готовясь к отправке на остров, лейтенант купил фотоаппарат и взял в одном из берлинских фотосалонов несколько платных уроков по фотосъемке и обращению с пленками. По совету Йонга Карл решил встретиться с Шульце, который только что вышел на службу после двухмесячного отпуска и все еще принимал поздравления с награждением Железным крестом и присвоением очередного звания. Больше всего сам Герман Шульце радовался тому, что вообще вернулся на родину живым. Он подошел к вопросу основательно и не стал разговаривать с коллегой и другом на бегу. Офицеры договорились встретиться вечером в небольшом уютном ресторанчике на окраине Берлина.