Максим Алексашин - Врата Кавказа

– Что ж, повеление государыни нашей Екатерины в город отвезёт майор Карягин, – резюмировал генерал Савельев. – В случае повторного отказа вынуждены будем силой войти в пределы Дербента. Зимовать в голодной и холодной степи нет ни возможности, ни желания.

На следующий день две колонны егерей двинулись в сторону городских ворот. Карягин быстро нашёл взглядом Котляревского и Лисаневича. Юноши шли спокойно и уверенно, как на параде. Справа от майора Карягина семенил Вани. На полпути к городским воротам егеря повстречались со старым муллой, который сказал, что лично передаст послание Али-хану, но Карягин, памятуя приказ начальства, настоял, чтобы самому в сопровождении Вани попасть в крепость. Мулла показал знаком, чтобы русский парламентёр и его сопровождающий следовали за ним.

Через полчаса перед Карягиным и Вани открылись ворота, и они попали в город. Его улицы оказались очень узкими. Дома были высокими, с толстыми стенами, выстроенные из тёсаного камня, с крошечными окнами, рамы которых заменяли решетки, что придавало домам мрачный облик тюрем. Перед главною мечетью города располагалась красивая площадь в форме правильного квадрата. Обширная и чистая, она была обрамлена ровными рядами домов. Лишь с одной стороны улица была выше уровня площади, и поэтому больше напоминала террасу, окаймлённую несколькими деревьями. Подниматься на эту улицу местным жителям приходилось по двум лестницам из тёсаного камня. Между лестниц журчал источник весьма чистой и прозрачной воды, наполняющей бассейн, также сделанный из тёсаного камня. Однако более всего поразил Карягина вход на глухой квадрат площади. Единственный проём, грубо проделанный прямо в стене, в который можно было поместиться, лишь согнувшись пополам, служил входом на площадь. И Карягина, и Вани этот способ попадания к мечети очень повеселил. Они не знали, что уже скоро им придётся вновь воспользоваться спасительным лазом.

Дворец правителя, к которому их привёл мулла, располагался на горе, названной местными жителями Нарын-Кале, и отличался от соседних построек. Он был довольно красив внешне. Внутреннее убранство дворца, построенного отцом нынешнего правителя Фатх Али-ханом, поражало красотой комнат и обширными галереями, а стены и полы покоев были украшены фресками и мозаиками.

При входе в комнату правителя Дербента Карягина обезоружили.

На полу, вымощенном камнями и покрытом лишь козьими шкурами и тростниковыми циновками, удобно устроившись на небольшом диване, восседал семнадцатилетний владыка Дербента – Шейх Али-хан. Глядя на этого юношу, Карягин невольно сравнил его со своими сержантами Лисаневичем и Котляревским. Все они были примерно одного возраста, но насколько различны были их судьбы. Мальчишкам-егерям приходилось кровью и потом доказывать обоснованность своего существования на Земле, шаг за шагом, с кровавыми мозолями на руках и ногах преодолевать очередную ступеньку социальной значимости. Иное дело – дербентский правитель Али-хан. Мать этого златокудрого мальчика, которая, по слухам, была то ли еврейка, то ли некогда украденная отцом в набеге армянка, – кроме внешности, подарила Али-хану отменный ум.

Несмотря на юный возраст, Али-хан вёл себя со свойственным Востоку высокомерием и гордостью. Он указал жестом гостям на циновки, расстеленные у его ног.

– Вани, переведи этому молокососу, что я не то чтобы не уважаю его, но раны мои не позволяют преклонять колени. Из уважения к своим ранам, а не из презрения к дербентскому правителю, я постою, – произнёс егерь, обращаясь к Вани.

Вани в точности повторил слова Карягина на армянском языке. Али-хан скривился. «Значит, понял!» – отметил про себя Павел Михайлович. Юноша встал и, сдвинув брови, произнёс грозную речь, разбившуюся о непонимающий взгляд Карягина и его снисходительную улыбку. Эта улыбка окончательно вывела из себя Али-хана, и, вытащив наполовину из ножен клинок своей богато инкрустированной шашки, он произнёс ещё несколько резких фраз.

– Чего он хочет, Вани? – не меняя выражения лица, спросил у своего армянского друга Карягин.

– Только что он рассказал все сведения о гарнизоне крепости и его укреплениях. А ещё приказал бросить нас в яму. Последними же словами он вызвал одного из своих военачальников и приказал атаковать.

– Кого? – раскланявшись, но всё с той же улыбкой спросил Карягин.

– Наших егерей, что у ворот.

– Предупредить мы их уже не успеем.

– Нет, не успеем.

– Тогда противника надо задержать!

Карягин привычным внимательным взглядом оглядел веера сабельных и шашечных клинков, развешенных по стенам. Холодным оружием он владел в равной степени обеими руками. План вызрел в голове мгновенно. Если успеть сорвать со стены несколько сабель и направить на грудь этого мальца, который, Карягин был просто уверен, от страха потеряет самообладание, ситуацию можно будет изменить.

Русский майор уже успел сделать шаг в сторону ближайшей стены с клинками, как вдруг сзади раздался женский мелодичный, но повелительный оклик на русском языке:

– Не надо!

Карягин оглянулся. В дверях, за которыми скрылся кавалерийский командир дербентцев, посланный Алиханом против егерей, стояла прекрасная белокурая девушка. Невысокого роста, с красивыми чертами лица и правильными, слегка вздёрнутыми к носику губами, вошедшая в зал прелестница приковала взгляд тридцатисемилетнего Карягина к себе. На вид ей было не больше девятнадцати лет, и её небольшой рост делал девушку более похожей на ребёнка. На какой-то миг их взгляды встретились, и девичье сердце, не знавшее сладостных мук любви, впервые затрепетало. Она не могла отвести взгляд от этого статного, уверенного в себе русского офицера, единственного на её памяти, что не пал ниц перед грозным и могущественным правителем города-крепости. Девушку сопровождали двое мужчин: старец-мулла и среднего возраста армянин. Этот эскорт придавал солидности молодой прелестнице, а её сопровождающие казались мудрой опорой легкомысленной молодости.

Али-хан выругался и что-то грозно приказал вошедшей девушке. Не обращая внимание на угрозы, юная красавица приблизилась к дивану сзади и обняла за шею юношу. Прошептав ему что-то на ухо, она вновь вернулась к гостям. После слов девушки лицо Али-хана потеряло прежнюю злобу, и он, заулыбавшись и раскланявшись гостям, прежним повелительным жестом дал понять, что аудиенция окончена.

– А ведь мы даже не успели сообщить ему, зачем пришли! – с иронией в голосе произнёс Карягин.

– Мой брат отлично знает о цели вашего визита, – произнесла в ответ девушка. – Не подумайте, что Алихан настолько невежлив, что приказал запереть ворота перед носом русских без всяких причин! Наоборот, он прекрасно понимает, что ваш отряд слишком незначителен, чтобы оказать ему поддержку против Ага-Мохаммед-хана. Боясь возбудить гнев Каджара, если мы примем русских, Али-хан велел в знак полной покорности Персии запереть городские ворота.