Олег Борисенко - Звезды над урманом

Озноб пробил мужественных воинов, но, поборов страх, они сошли с тропы и осторожно раздвинули хвойные лапы.

И тут нос к носу столкнулись с чудищем, у которого светились глаза, а из клыкастой пасти вырывалось пламя.

– Ааа! – взревел первый хабарчи. – Это огненный Самурхан!

Но его напарник уже не слышал товарища по оружию, так как на зависть всем беговым скакунам ногайской степи мчался вниз по тропе доложить о результатах разведки своему начальнику. Он упал у шатра и, изрыгая хлопья пены, выпучив безумные глаза, нес ахинею не менее перепуганному командиру.

– Огненный Самурхан! Огненный Самурхан! Он живет там! Он совсем злой, Самурхан проглотил нашего Нурмета вместе с доспехами! О, мой господин!

Нурмет в виде побитого пса приплелся позже. Без шлема и сабли, с расцарапанным лицом и изодранными доспехами. Он долго дрожащими руками пытался испить кумыса из поднесенной ему пиалы. Отважный хабарча, обливаясь и плескаясь напитком, перед тем, как упасть в обморок, стуча зубами, выдавил из себя:

– Жаман сопка! Ходить нельзя! Огненный Самурхан очень, очень сердился…

Исатай встретил рассвет вблизи озера Челкар, воды которого были настолько чисты, что на глубине десяти саженей были видны камни и валуны. Выбрав пологий спуск, он напоил лошадей. Отвел их на полянку под деревья, где не дул холодный осенний ветер. Ему оставался один переход до Жаман Тау. Там встали лагерем ногайцы. Валихан должен был прислать к озеру проводников.

– После падения Астрахани ногайцы в основном ушли на Каспий и Крым. Но, будучи прирожденными воинами, участвовали и в вооруженных конфликтах. Выступив против остатков войск Едигер-хана на стороне Кучума, они невольно вступили в конфликт с русским госсударством. А ведь совсем недавно ногайские всадники принимали участие в Ливонском походе и были на стороне урусов, – рассуждал Исатай, сидя между береговых валунов напротив разгорающегося костерка, шевеля прутиком хворост. – Отряды под начальством мурз Тахтара, Темира, Бухата, Бебезяке, Уразлы, оказавшие немалую помощь русскому государю в той войне, теперь идут против урусов. Хоть Кучум и имеет меньше прав на ханство, зато союзников он собрал много. К нему пришли и подходят все новые и новые воины. Действительно, старый мир переворачивается с ног на голову. Если раньше право на ханство было только у потомков Чингисхана, то теперь власть может захватить любой, стоит только объявить, что этого желает Всевышний, да собрать побольше сил и союзников для поддержки, – подбросив хворост в костер, вновь вздохнул Исатай. – О Боже, царь царей! Ты даруешь власть, кому пожелаешь, и отнимаешь власть у кого пожелаешь, – вспомнил он строки из Корана. – Бай Аблай, безродный жирный сурок, разбогатевший на своих соплеменниках, тоже ведет себя странно. Будто мечется он между огнями, выискивая выгоду.

На полянке фыркнули лошади. Вдалеке раздалось ржание. Исатай поднялся с коврика и, обходя береговые камни, прошел к лошадям.

На дым костра двигались два всадника. Одеты они были в лисьи малахаи и овчинные полушубки – тоны.

– Свои, – обрадовался Исатай.

То были люди Валихана, чей улус находился в полудне пути. Перед встречей с ногайцами Исатаю необходимо было отдохнуть и посоветоваться со старшими. Оба проводника уважительно поклонились, приложив плети к груди.

– Аман сыз таксыр, – поздоровался старший.

Исатай кивнул головой в ответ и направился к лошадям. Пора было ехать.

Он не боялся встречи с ногайцами, на него не смел поднять руку ни один кара-суек, то есть простой человек, у которого не текла в венах кровь чингизида. При встрече с равным существовал неписаный пароль, который произносили исключительно аркары, потомки Хана Мира. Встретившись в степи, один из воинов произносил слово «Уран» – это означало, что перед путником не простой человек. Черный человек не имел права называть аркара по имени, обязан был подчиниться и выполнить любое его распоряжение, обращаясь к нему «таксыр», то есть «господин».

Исатай закрыл глаза и, сидя в седле, вспомнил себя ребенком, который наизусть мог назвать всех прямых наследников великого хана. Эти знания прививались ему с рождения путем зубрежки и хворостяной ветки бабушки, которая ей огуливала спины нерадивых учеников-внуков.

– У Тэмуужина и его первой жены Бортэ было четыре сына: Джучи, Чагатай, Угэдей, Толуй. Только они и их потомки наследовали высшую власть в государстве. У Тэмуужина и Бортэ также были дочери: Ходжин-бэги, жена Буту-гургэна из рода икирес, Чичиган, супруга Иналчи, младшего сына главы ойратов Худуха-беки, Алангаа, вышедшая замуж за нойона онгутов Буянбалд. Когда Чингисхан выехал на войну с Хорезмом, он поручил ей государственные дела в свое отсутствие, поэтому ее называли также Тору дзасагчи гунджи – принцесса-правительница. Тэмулэн, жена Шику-гургэна, сына Алчи-нойона из унгиратов, племени ее матери Бортэ, Алталун, вышедшая замуж за Завтар-сэцэна, нойона хонгирадов. У Тэмуджина и его второй жены меркитки Хулан-хатун, дочери Дайр-усуна, были сыновья Хулугэн, Кулкан и Харачар; а от татарки Есугэн, дочери Чару-нойона…

– …Сыновья Чахур и Хархад, – хором кричали маленькие ученики, опасаясь бабкиной хворостины.

Исатай улыбнулся. Почесал рукояткой камчи спину, по которой когда-то гуляла бабушкина хворостина. Все-таки бабка сумела ему вдолбить всю родословную, теперь знание которой было так необходимо в переговорах и важных встречах.

– Все ханы раньше являлись потомками великого хана, и даже говорят, что русский царь Иван по бабкиной линии тоже чингизид. Но рушится старый мир. По всему свету безродная чернь рвется и захватывает власть, упиваясь кровью знатных людей с вековыми родословными. И не только мусульманский мир постигло это, но и Европу захватила полоса прихода к власти безродных. Вон у Ивана тоже опричники без рода и племени всю знать к ногтю прижали. Ему, военному человеку, конечно, лучше, чтобы приказы отдавали начальники, которые пришли к должности путем военных заслуг и побед, а не глупые, но родовитые самцы, – рассуждал Исатай по дороге к Валихану.

***

– Смотри, Угорка, какие я шишки с нашего кедра сбил! – похвалился Архип, поставив у лестницы лабаза полную корзину полуспелых шишек.

– Вот теперь и долби скорее остальные! А то ронжа 28 28 Ронжа – кедровка. их до утра все перетаскает.

– Почему? – удивился кузнец.

– Она только приметит, что человек шишку начал бить, так сразу и летит долбить. Ронжа – птица жадная и глупая. Прячет шишку, а потом забывает, где ее схоронила. Находит чужую шишку, а другая кедровка ее запасы отыскивает. Так зиму и живут, – добавил Угор, спускаясь с лабаза, где развешивал вялиться чебака и сорожку.