Муслим Булат - Тенгрианец

ТЕНГРИАНЕЦ

Пролог. Рукопись, найденная в Сарканде

Волею Всевышнего (всемилостивого, всесильного), Орда (величаемая также Великая Орда или Золотая Орда), величайшее и величественнейшее государство со времен Пророка (да благословит его Аллах и приветствует!), созданное волею Всевышнего (всемилостивого и всесильного) и волями людей, движимых Его лишь провидением, (да простит меня Всевышний (в, в)!), – суть самое грешное, бездуховное и безверное государство со времен Сотворения Им мира.

Прошло уже почти сто лет с тех пор как под копыта монгольских коней легли все благословенные земли Турана и Ирана, дешта и территорий меж двух великих рек, двух великих морей, меж гор от Гималаев до Орала. С тех пор народы и города Орды не обрели ни веры единой, ни Бога (В, в, в), ни обычаев, ни письма, ни денег, ни языка, ничего, кроме земли, что под небом, и Пути на ней.

Милостью Всевышнего (Волею управляющего, всесильного), я, раб Его и слуга, Аляутдин ибн Ха́сан аль Син, веду свои записи на языке Его, Им данном и мной используемым. Но есть и те, кто не верит в Него. Есть те, кто верит в духов, демонов, богов, чудеса, поклоняется женщинам и дьяволам в их обличиях, силам природы, звездам, небесам, горам и светилам, Луне и Солнцу (Его лишь волею созданных). Те, под дланью чьею Силою Его (всемилостивого и всепозволяющего) мы, рабы Его, преисполнены силы существовать и служить, властители Орды, монголы, дети и потомки Темуджина, известного более как Чингиз Хан, те – самые безбожные и дикие, и нелепые в вере своей.

Защищаю и несу Веру свою всеми силами своими, но вынужден покорно служить и им, адским выродкам (зачеркнуто), дикарям, тем, что породил и привел сюда дешт. Пьют они лошадиную кровь, разбавляя с молоком ее. Призывают духов – лошадей, волков, медведей, ястребов (их всех считают они духами) – и веруют, что предки их – и только их – в духах этих обретаются.

Молятся камням (истуканам), холмам (курганам), оврагам и рекам. Приносят жертвы им, выпуская монеты, еду и кровь, животную и человеческую, в потоки этих рек, в дуновения ветров, в пыль и грязь земель, в высоту гор и глубины озер. Умерщвляют они плоть, веруя, что даруют им силы природы собственные силы и судьбы их.

Боятся они молний и грома. Больше боятся, нежели правоверный – гнева Всевышнего и ада. Сильных ливней боятся, метелей, саранчи, разливов рек и ледохода. Словно дети бездумные, не знают Бога они и гнева его. И веруют во всякую, да простит меня Всепрощающий, ересь гяурную.

Есть и другие в стране этой; здесь много, слишком много народов и племен. Кто-то – истинный правоверный, а есть и лицемеры, на словах верующие во Всевышнего, восхваляя его, но внутри себя, меж собою в своих темных жилищах, следует обрядам, Его унижающим и проклинающим. Есть христиане и иудеи, не могущие договориться, что есть Бог, что его день, а что дни людские.

Есть и те, что пьют вина без меры (зачеркнуто). Те, что едят мясо вепрей и прочих диких животных, не претворяя трапезу обрядами очищения мяса от скверны. И такие, что едят ящериц и змей, мышей и крыс, червей, тараканов и черных пауков, обитающих в пустыне. Некоторые думают, что через кровь и мясо получают они силу поедаемых животных.

Есть огнепоклонники с запада, сжигающие мертвецов своих. Веруют они, казаноголовые, что все происходит от огня и полымя и возвращается.

Есть и те, кто утверждает, что все вероисповедания суть бог или боги.

Или те, кто считает, что Бог подобен мочалу, впитывающему всех богов, духов и обряды да традиции.

Есть те, что считают, что нет Бога, ни Всевышнего, ни Мухаммеда, пророка Его, и что не пророк Его он. Что мир – пустота и тщета, и мы – лишь ничто. И что тщета жизней наших – лишь круговорот вокруг пустоты. Что мир – лишь какая-то капля росы внутри цветка.

Есть те, что веруют в свет. Есть те, что веруют в тьму. В тьму! Как можно веровать во тьму? Необузданные в греховных наслаждениях, подобно диким животным, они воют на луну, совокупляются безобразно, жрут и пьянствуют, грабят, убивают – и всё это под покровом тьмы, им благодетельствующей.

И все они, все, живут и благоденствуют в Орде. В Великой Орде! В Золотой Орде! Орда не запрещает ни один культ, ни одну веру, ни одну ересь, если почитатели оных готовы платить Орде и хану мзду налогами и податями. В Орде есть даже яхуди! Орда поощряет и защищает все возможные дикости и всех дикарей.

Таковы нравы страны сей. Пальцы слабеют мои, тускнеет свеча. Расходятся чернила по бумаге, дрожит моя кисть, и не могу я боле писать слова эти. Ибо мучает меня досада, обида и грусть, что вынужден я, раб Божий и слуга Его, соблюдающий все пять Его столпов веры моей, жить в этом порочном мире грубых, неотесанных, неверующих, беспечных и безразличных к вере других дикарей из дешта, что правят мною и нами волею Всевышнего, всемилостивого, всесильного.

И пусть я беден, пусть есть у меня только тюрбан, хлопковый халат, перо и этот заканчивающийся лист бумаги, я богат тем, что есть у меня Он, одаряющий меня верой, самым ценным из богатств…

Пролог второй. Рукопись, найденная в Самарканде

Полны мои амбары, полны мои стойла, полны и сундуки мои звенящих и блестящих монет. На разноцветных, ароматных от трав и специй базарах, мне лично или в партнерстве с купцами разных городов принадлежащих, в пятнадцати крупных городах Орды, всегда много людей. В лучших, просторных и самых прохладных караван-сараях на Пути, мною лично или моими беками управляемых, всегда есть путники. Тутовые деревья, нефритовые рудники, постоянно действующие экспедиции в дешт и горы за мехами диких и редких животных. Мануфактуры шелков, ковров, жестяной посуды, ювелирные мастерские. В моих чашах всегда много воды. В моих бурдюках полно верблюжьего молока и вина. Мёд, рахат-лукум, сушеные фрукты, халва, нуга, миндаль – на скатертях моих нет пустого места. Волею Всевышнего, Увеличивающего и Распределяющего, дарованы мне блага мира сего.

Я, Абу Джафар Аляутдин ибн Ха́сан Хияас-ад-дин Ямин аль Ассур ибн Бани аль Нипал аль Крёс аль Син, сын Божий и раб Его, купец и бек семи городов и трех стран. Личный друг хана, эмиров, султанов, шахов, падишахов, раджей, покровитель купцов, ремесленников, караванщиков, защитник убогих и бедных.

Я человек, известный и в Руме, и в Кефе, и в Моске, и в Мосуле, и в Герате, и в Хиве, и в Кашгаре, в городах на Яксарте – Яссах, Сайраме, Шаше, Дженте, Барчыне; а также в Дели, Багдаде, Каире, Янцзыне и Сеоле. Спросите в любом из этих городов имя Аляутдина – и к вам отнесутся с той необходимой толикой почтения, отведенного мне самому.

Я верую в Него, ибо Возвышает Он. Ибо велик Он, ибо дает Он силу, мощь, победу тому, кто хочет, возвышая Его. Соблюдаю я столпы моей веры все так же истово. Пускай не все друзья мои почитают Его, соблюдаю я пост и салят, плачу зякят, ходил я в хадж. Ибо прощает Он и тех, кто не верует в Него.