Джеймс Фенимор Купер - «Блуждающий Огонь», или «Крыло-и-Крыло»

– Вы почитатель аристократии, – заметил Баррофальди во время разговора на эту тему, – и, если говорить откровенно, может быть, вы сами благородного происхождения?

– Я! Я ненавижу аристократов! – с необычайной горячностью произнес капитан, видимо забывшись и в следующую же минуту сожалея о своей несдержанности.

– Это удивительно со стороны англичанина. А, я понимаю, вы в оппозиции и потому так говорите. Странное явление, друг Вити, но тем не менее верно, что в Англии вечно существуют две враждующие между собой партии. И каждая из них считает себя правой, и каждая стремится к власти.

– Вы совершенно верно определяете наши политические партии, синьор, но теперь позвольте мне удалиться: уже ночь, а я далеко не спокоен относительно соблюдения надлежащей дисциплины на вверенном мне судне в мое отсутствие.

Так как вице-губернатор к этому времени успел уже сообщить все, что знал относительно Англии, то он более не задерживал гостя, и тот ушел, предоставив друзьям перетолковывать как им вздумается все сообщенные им сведения.

Капитан был очень доволен, когда наконец оставил дом вице-губернатора – дворец, как называли его простодушные островитяне; его утомили ученые разглагольствования Баррофальди, и хотя он немало знал морских анекдотов, немало посетил английских гаваней и мог сравнительно успешно выпутаться при подобных обстоятельствах, но еще впервые пришлось ему поддерживать такой длинный разговор о предполагаемой его родине. Если бы почтенный Андреа услышал все посылаемые ему капитаном проклятия, к нему бы не преминули возвратиться все его первоначальные сомнения.

Была ночь, но ночь звездная, тихая, полная сладкой неги; такие ночи бывают только на побережьях Средиземного моря. Едва ощущался легкий ветерок, казавшийся скорее нежным дыханием моря, и несколько незанятых людей затянули свою вечернюю прогулку на горе. Когда моряк подошел к этому месту прогулок, он на минуту приостановился, как бы затрудняясь, куда идти. Женщина, фигура, тщательно закутанная в широкий плащ, прошла мимо него и, окинув его внимательным взглядом, продолжала подниматься на гору. Неожиданность ее появления и мимолетность помешали молодому человеку, в свою очередь, рассмотреть ее; но, видя, что она направляется к местам, менее посещаемым, он последовал за нею. Вот она остановилась, и он не замедлил подойти к ней.

– Джита! – радостно воскликнул он, узнавая знакомое лицо, которое она больше не прятала. – Какая удача! Эта встреча снимает с меня большую заботу. Тысячу благодарностей за вашу доброту, дорогая Джита! Разыскивая вашу квартиру, я рисковал скомпрометировать и вас и себя.

– Вот поэтому-то я и решилась встретить вас, Рауль, хотя это, может быть, и не особенно прилично для девушки. Глаза всех в этом маленьком болтливом городке следят теперь за вашим люгером и, конечно, следили бы за вами, его капитаном, если бы подозревали, где вы. Вы ведь не знаете, за кого принимают вас и ваше судно.

– Ничего постыдного, надеюсь, дорогая Джита?

– Говорят, что вы француз и ваше будто бы английское судно – одна уловка.

– Только-то? – засмеялся Рауль Ивар. – Что же! Надо снести этот позор. Честное слово, они правы в своем обвинении; среди нас всего один американец, нужный для нас при ведении переговоров. За что же мне обижаться, если жители Порто-Феррайо приняли нас как раз за тех, что мы и есть на самом деле?!

– Я и не говорю, что вы должны себя чувствовать оскорбленным, но вам может грозить опасность. Если только вице-губернатор догадается, кто вы, то он велит в вас стрелять, как в неприятеля, и вы погибли.

– Нет, нет, Джита, он слишком пленен капитаном Смитом, чтобы допустить подобную жестокость. К тому же ему придется совершенно переместить всю свою артиллерию, чтобы выстрелы с нее могли достигнуть «Блуждающего Огня» там, где он теперь стоит. Я никогда не ставлю свое маленькое судно под выстрелы неприятельской артиллерии. Посмотрите, Джита, мы стоим вне всякой опасности.

– Я знаю, где вы стоите, я следила за вашим люгером, потому что узнала вас или воображала, что узнала; скажу даже, что довольна была вашим появлением, даже больше, обрадовалась при виде такого старого друга, так как подумала, что и он меня, должно быть, не забыл и неспроста подходит к острову, где он знает, кого встретит. Но, когда вы вошли в бухту, я думала, что вы потеряли рассудок.

– И я бы его действительно потерял, если бы еще отложил свидание с вами. Чего мне бояться этих ничтожных островитян? Что мне стоит поджечь все их суда? «Блуждающий Огонь» недаром заслужил свое название – он всюду успеет перебывать, прежде чем опомнится наш неповоротливый неприятель.

– Однако этот неприятель уже подозревает вас, и вы должны быть постоянно настороже. Что я испытала сегодня, когда в вас стреляли!

– И что они мне сделали? Только даром потратили заряды. Они даже не изменили направления нашего люгера. Вы слишком бывалый человек, Джита, чтобы смущаться пустым шумом!

– Именно потому, что я кое-что понимаю в этих вещах, я так и испугалась. Ведь вы бы погибли, если бы эти ядра попали в люгер!

– Но вот этого-то непременного условия нашего несчастья и не было, они не попали. Ну, не будем больше говорить об этом, Джита, будем наслаждаться настоящим счастьем, мы так давно не были вместе.

– Вот потому-то, что это и для меня величайшее счастье, я и не могу не тревожиться, Рауль. Ну, что с вами будет, если вице-губернатору придет фантазия захватить ваш люгер, послав на него отряд солдат?

– Посмей он! Я подошлю к нему моих матросиков, и он славно прогуляется. Да нет, ему ничего не придет в голову, не стоит и говорить об этом.

Весь этот разговор происходил на французском языке, которым Джита вполне владела, хотя в ее произношении слышался несколько итальянский акцент.

– Но вот идея! – воскликнул капитан. – Завтра я подошлю ему моего первого помощника, мою правую руку, моего друга Итуэля Больта, пусть побеседует с ним о политике и о религии.

– О религии! – печально повторила Джита. – Чем вы меньше будете затрагивать этот священный предмет, тем мне будет приятнее и тем лучше будет для вас. Положение вашей родины в настоящее время до некоторой степени извиняет отсутствие в вас религиозного чувства; но тем не менее это большое несчастье.

– Ну, хорошо! – снова заговорил моряк, чувствуя, что коснулся опасного пункта. – Поговорим о другом. Допустим, что нас захватят, – чего можем мы опасаться в худшем случае? Мы честные корсары, имеем законные полномочия, находимся под покровительством французской республики и можем очутиться лишь в положении военнопленных. Это со мной уже было и привело лишь к тому, что я принял имя Смита и насмеялся над вице-губернатором острова Эльбы.