Лиа О’Ханел - Сквозь века. Первая часть. Занятие «не хуже других»

Он задыхался от бешенства. Гнев буквально застилал глаза. Никогда ещё он не был до такой степени взбешён.

Верно говорят, что от Рыжего Чёрта надо держаться подальше. Это ж не человек, это чёрт его знает что такое! Каким презрением окатил: «Рассчитывайте только на себя». Да что он о себе возомнил?! Развалился, как король, даже встать не соизволил, перед офицером простой солдат. Не из его роты, конечно – но всё же.

Какого чёрта не подошёл сам?! Заставил прийти.

Ах да, засада. Непонятно, какого чёрта Харрада этот вообще оказался замешан в этой грязной истории. Деньги нужны? [8]Но он всё рассказал: фактически вручил ему его врага в подарочной упаковке и с бантиком. Почему?

А «компанию составить» не захотел.

«Найдите себе кого-нибудь ещё» и «Вам пора».

Струсил? Чёрта с два. Не обидно бы, если б так. Да только любой знает: Харрада храбр. Он отчаянно храбр! Храбр до безрассудства. А то, что он и его дьявольский Чинк вытворяют в бою – это ж уму непостижимо.

А с ним не пошёл. Просто – не захотел!

Гарсиа не мог прийти в себя от унижения.

И этого-то человека он почитал образцом храбрости, чести, воплощением мужества? Восхищался им. С тех пор, как заметил. Нельзя было не заметить. Заметили его все. Как появился в полку – так сразу и стал знаменитостью, в тот же день. О его вербовке по сию пору легенды ходят. Конечно, его знает каждый. Как можно не знать о бешеном Харраде! Этим чудовищем пугают новобранцев. С ним нельзя связываться. Чтобы попасть ему на клинок, стараться не нужно. Он не стесняясь говорит, что думает и не боится отвечать за свои слова. Авторитетов для него не существует, его мнение – единственно верное, и не дай вам Бог ему противоречить.

Дон Мигель думал было вызвать этого задиру и задавалу на состязаниях: окоротить слегка – но что-то удержало. Если смотреть правде в глаза – не уверен был в победе, – а оказаться поверженным на глазах всего полка ему, которого считают почти непобедимым! Очень не хотелось. Не вызывать Харраду в круг несложно – он не участвует, он давно – лишь зритель. Потому что его давно уже никто не вызывает: боятся быть покалеченными. Превосходство дона Михаэля в силе доказано настолько, что даже отказ выйти против него не считается позором.

При этом в полку его, похоже, любят. Он, говорят, честен, справедлив. Может даже защитить. Может вступиться. Может быть великодушным. Может вынести из боя. Дня не проходит, чтобы не обсуждали Рыжего Чёрта: Харрада сделал то, Харрада сказал сё…

Он весёлый, вечно шутит. Он злой – но весёлый. Злой шутник. И все его шуточки ему всегда сходят с рук, потому что чуть что – он звереет, и лучше с ним не связываться.

Дон Мигель в чём-то даже завидовал Рыжему Чёрту. Его силе, его беззаботности. Той лёгкости, с которой тот живёт: живёт, как играет! Играючи живёт. Делает, что хочет, ни с кем не считаясь; ни о чём не задумываясь, без сомнений, рассуждений, сожалений. Он сам всё всегда знает – и ему всё равно, что говорят другие.

Кому, кому завидовал?! Этому чудовищу?!! Убить мало. А ведь и на сей раз чудовищу, похоже, его наглая выходка с рук сойдёт. Нет, конечно, Гарсиа его не боится, ещё не хватало, но, как ни крути, возможно, будет обязан ему жизнью. И как должник – не имеет права с него спросить.

Дон Мигель, спешившись, пробирался вдоль Старой дороги к заброшенному трактиру. Сип, послушный знаку, неслышно, как тигр на охоте, крался следом.

У трактира пока никого. Немудрено, запас времени – больше получаса. Надо осмотреться и занять позицию. Трое наёмных – не главное. Тот, кто платит – вот, кто ему нужен.

Лейтенант Марес осторожно вышел на поляну. В темноте он видел, как кошка.

След от костра. Вот и верёвка, на дереве. Камень. Всё, как сказал этот… этот… негодяй! На камне засохшая кровь. Странно. Ещё кровь, целая лужа, уже впиталась. Размазанная кровавая полоса: тащили тело? И ещё пятно.

Следы копыт. Приметный след. Марес ощупал его рукой: так и есть, от подков крупного боевого коня.

А здесь конь ложился.

И ещё кровь.

Разрытая земля у кустов, куча веток… Снова кровавая полоса…

Что, чёрт возьми, здесь делается?

Картина произошедшего никак не складывалась – близость опасности отнимала внимание, не давала сосредоточиться.

Шорох. Шаги. Мигель взвёл курок и неслышно отступил в заросли, к Сипу. Оба затаились.

На поляну бочком-бочком выкатился Леваллеро. Воровато огляделся и стал разматывать верёвку, тянуть через тропу.

На дороге со стороны лагеря ненатурально заквакали лягушкой.

– Ты, что ли, Петерсон? – зашипел Леваллеро, тщась пронзить взглядом мрак.

– Да я, я, – гнусаво отозвалась дорога. – Шварцахер этот где?

– Сейчас будет. Ищет, наверно, на чём их утащить, – Леваллеро нервно хихикнул: – Зачем, интересно, они ему понадобились?

– Зелье варить, наверно, будет из них. Сердце заберёт или глаза, или ещё что… Я что-то слышал такое. Он же того, говорят, колдун или чернокнижник, или как его там.

Мигель силился связать в голове обрывки сведений: «Их», «Они». Значит там, в ветках и в земле кто-то уже есть. Кого-то припрятали, – понял Гарсиа. А ещё ему стало понятно, почему Рыжий Чёрт сюда не пошёл. Потому что дело тут нечисто. За такое не винят. Ну хоть сказал бы честно – колдовства, мол, боюсь, я бы понял, – думал лейтенант. Спасибо хоть так предупредил.

Опять заквакала, заскрипела лягушка.

– Да тут мы, тут, иди уже, – прошипел Леваллеро, – лезь давай на свой дуб. Давно там должен быть, с камнем со своим.

– Да куда спешить? Он после одиннадцати поедет.

– Он-то после одиннадцати, а Шварцахер сейчас уже тут будет, и чтоб все на местах уже, и чтоб всё готово!

– А ведь Гарсию этого, говорят, убить нельзя. Он, говорят, того, заговорённый. И лошадь его.

– Ты того, не начинай, не начинай, – дрогнувшим голосом отвечал Леваллеро: – Ты страху не напускай, ты не промажь смотри.

– Ага, – согласился Беррано. – А ты Харраду проверь.

– Чего? Ты что, дурак?! Ты чего страху нагоняешь? Что ему сделается?

– А ты проверь, проверь, а то если они друзья, так он тоже тогда, того, заговорённый. Вот как вылезет сейчас… или уже вылез. И, того, ходит тут.

– Вот дурак, сам трус и всех напугал! Да с чего вдруг они друзья?

– Да с того что он напал.

У дона Мигеля мутилось в голове. Кто напал? Кто друзья? Почему «потому что друзья»? И опять этот Харрада. Это что, Харрада на них напал? И они живы?! Непохоже на него. Или напал кто-то другой? А что если дон Михаэль не пошёл сюда совсем не потому что побоялся колдовства или чего угодно – а потому что не мог ! И говорил лёжа – не из заносчивости, сквозь зубы цедил – от боли, и говорил кратко и мало – не от презрения. Строго по делу. Ни одного лишнего слова. Он же экономил слова! Экономил дыхание. А его – вооружил информацией – и быстрей выпроводил! Выпроводил, пока не…