Лиа О’Ханел - Сквозь века. Первая часть. Занятие «не хуже других»

Да что там «хорош»: он чертовски красив! До обидного красив – настоящей мужественной красотой. Красив настолько, что ничуть не портит своего Сипа своим присутствием. Они прекрасно смотрятся вдвоём: красивый всадник на красивой лошади. Справедливость вынуждала признать, что под Гарсией Сип смотрится значительно лучше, чем смотрелся бы под Харрадой. Да что там под ним – под самим Филиппом и то смотрелся бы хуже. А дону Мигелю Сип ещё и «под масть», это было совсем уже досадно. Всё! Всё соответствует. Даже руки. Кисть руки и пальцы у него такой изысканной, такой аристократической формы, что как раз только и держать поводья такого коня – вот в таких вот руках. Создаёт же природа! Вот на кой чёрт ему быть таким красивым?! Понятно. Чтобы коню своему сказочному быть подходящей парой.

В тот день Харрада так был расстроен, так ревновал, так увлёкся стараниями, поднявшись на стременах, увидеть, как дерётся Сип (и владелец Сипа), что потерял бдительность и пропустил хороший удар копьём. И, верно, лишился бы жизни – будь под ним в тот день Хорезм-Шах, а не Чинк. Умный конь не стал дожидаться, пока дурень хозяин «проснётся»: в последнюю секунду, сам, без всякой команды, крутнулся на задних ногах и отвёл от него удар – и опять-таки не дожидаясь команды, сам пристукнул копьеносца передними ногами. И тут же, снова сам – и зубами и ногами – отбил ещё одну, двойную атаку сбоку.

Пристыженный Михаэль больше уже ворон не считал, а целиком отдался рёву и ярости боя вокруг.

Вечером, залечивая солевыми компрессами глубокую царапину от копья на плече своего Иберийца, он ругал себя ничтожеством и предателем: Чинк прикрыл его, выручил как настоящий друг, а он! Просто «подставил». Да ни один на свете распрекрасный самый Сип не стоит подковы с ноги его Чинка. Потому что Чинк – друг.

На царапину пришлось-таки накладывать швы – и как же Михаэлю было больно, когда коновал её чистил и шил! Может, не чувствуй он себя виноватым, не было бы так тяжело. А так – лучше б его самого резали. Наложить закрутку он не позволил. [5]Просто был рядом и держал голову своего Иберийца – чтобы дался добром, без повала, – и этот зверь, доверяя ему, стоял смирно и сносил всё спокойно, только немного передёргивал шкурой. А Харраду как железом жгло в том месте, где в друга втыкали чёртовы иголки. Он старался не смотреть. К концу операции взмокли оба, причём Харрада – куда больше, чем Чинк.

По счастью, всё обошлось: [6]рана не загнила, аппетита жеребец не потерял, настроения тоже. Зато Рыжий Чёрт совершенно излечился от своей ревности, и на Сипа более не заглядывался. Почти не заглядывался. Великолепный Сип уже не затмевал в его глазах его Чинка. Конечно, Сип красивее: да, красивее, глупо с этим спорить. Он красивее кого угодно. Но – не лучше. Харрада не хотел его. Почти не хотел.

Всё что ему было нужно – это убедиться, что нет на свете человека, достойного владеть таким жеребцом. Вот разве тот, кто его действительно оценит. Ну, к примеру, сам Михаэль. Или хотя бы король. И уж точно не тот, в чьих руках Сип сейчас.

Результаты наблюдений не утешали.

С внешностью, ладно, понятно. Красавец, чёрт бы его побрал. Не хуже своей этой лошади. Но это ведь без разницы. Внешность для мужчины – вообще – пустяк, последнее дело. Михаэль решил, что данный пункт он пропускает как не имеющий значения. Куда важнее образование. Вот сам он, например, – весьма образованный человек, и знает целых три языка с половиной. Это много, между прочим. Другие знают лишь по три, а то и только два.

А дон Мигель, говорят, переводит просто с любого на любой – хоть с арабского на китайский. И говорят, он знает всё на свете. Если не врут. Сведущ в истории, алхимии, юриспруденции, медицине. В астрономии, механике, политике, физике, философии… Да в чём угодно. Но это ведь тоже – не самое главное? Ну знает он много – и пусть себе знает. Какая к чёрту разница! Здесь армия, а не университет. Неважно. По крайней мере, к коню отношения не имеет.

Заглушив свою ревность этим доводом, Харрада перешёл к куда более важному и куда более многообещающему для себя пункту: а каков этот Гарсиа «в деле»? То есть в драке. Потому как самому Харраде равных по силе и ловкости нет. Одолеет кого хочешь, в любом бою – хоть двух, хоть шестерых. Дальше восьми, правда, его воображение не пошло. При этом продолжает усердно упражняться. Ежедневно. Ну, или почти ежедневно. Он очень хорош.

Хорош настолько, что против него даже «в круг» [7]никто не выходит. Боятся. Хоть бы и по двое. Рыжий Чёрт – слишком страшный противник. Вот так! Поэтому он вполне заслуженно считает себя совершенно непобедимым, смотрит поединки с чужим участием, да вместе со всеми свистит и орёт – тем и отводит душу.

Он слыхал, что и Гарсиа этот хорош, рассчитывал поймать его «в кругу» и доказать обратное. И вот свершилось. Лейтенант принял участие в турнире. Обычно-то он тоже держится в стороне. Как и Харрада, только наблюдает. А тут вдруг решился выступить против оставшегося сильнейшим. Тот ответил на вызов. Зрители притихли. Харрада приготовился выйти. Дон Мигель приветствовал всех коротким кивком. Он был спокоен, и даже – Харрада мог поклясться – печален. Может, как раз и хотел отвлечься от каких-то своих невесёлых мыслей.

Схватка оказалась короткой. До обидного короткой: Гарсиа закрутил и заломал «сильнейшего» на второй же секунде – и совершенно беспомощного повалил и прижал коленом. Помог подняться, пожал руку, снова коротко поклонился зрителям и быстро покинул круг. При этом ничуть не разгорячился и не развеселился – даже словно бы ещё поскучнел.

У Харрады и его победа, и манера держаться вызвали более чем уважение: он был восхищён. Жаль, не успел сам против него выступить. Такой противник! Такого повалить – честь велика. Но свистеть вслед и орать: эй подожди-ка! – на сей раз представлялось совершенно неприличным и неуместным. Не тот человек.

Что удержало тогда Михаэля? Только ли невозможность кричать в спину «эй постой» такому как Гарсиа? Или, если быть честным, не хотелось расстаться со славой страшного и непобедимого? Кто знает…

Гарсиа Марес, уже вдалеке, принимал поздравления с видом короля, не показывающего скуки только из уважения к этикету. Видно, не рад был, что привлёк внимание.

Рыжий Чёрт преисполнился зависти: сам он так держать себя не умел. Да никто не умел. Молодой лейтенант разительно отличался от своего окружения.

Здесь нужно отметить, что признавать другого хоть в чём-нибудь лучше себя – это было для Михаэля что-то новенькое. Но признавать приходилось. Соперник обходил его по всем позициям. Обходил без напряжения, даже не подозревая, что участвует в гонке. Невероятный человек.

Ну и что! Зато Харрада лучше всех разбирается в лошадях, все это признают. Тем себя и утешил.