Александр Прозоров - Государева избранница

– Делаешь ли ты это по своей воле, без корысти и принуждения?

– Да, отче.

– Клянешься ли ты в этом пред лицом Господа нашего Иисуса Христа?

– Да, отче.

– А ты, раб Божий Михаил, клянешься ли ты…

В эти самые мгновения возле трона одна монашка удерживала другую, не давая вмешаться в обручение:

– Что же ты делаешь, Марфа?! Люди увидят… Позор случится, скандал!

– Это все из-за тебя! – внезапно обратила свой гнев на подругу инокиня. – Это ты ее привела! Это ты нагнала девок худородных на смотрины! Ты поклялась, что с ними никаких хлопот не случится!

– Так ведь не они учудили, Марфушка! – попыталась оправдаться Евникия. – Это сын твой ее выбрал, своею волей!

– Не бывать этой свадьбе! – вытянула руку в сторону молодых инокиня Марфа. – Не бывать! А ты… – Она скрипнула зубами. – Чтобы глаза мои больше тебя не видели!

Послушница развернулась и выбежала из золотой залы в тот самый миг, когда митрополит Иона закончил таинство обручения.

Отныне раб Божий Михаил и раба Божья Мария стали женихом и невестой пред Богом и людьми!

Боярин Михаил Салтыков осторожно размотал ленту, что скрепляла руки молодых, и почтительно, двумя руками протянул золотистую полоску девушке:

– Это принадлежит тебе, Мария Ивановна. Твой терем готов и ждет тебя, царская невеста. Позволь проводить тебя в твои покои.

– Сие невместно! – возмутились братья Желябужские, проталкиваясь вперед. – Мы племянницу в чужие руки не отдадим!

– Конечно, бояре, – не стал спорить окольничий. – В тереме хватит места для всех.

– Мария… – снова взял невесту за руку государь. – Моя Мария!

– Теперь мы вместе, Михаил Федорович, – сглотнув, ответно пожала руку девушка. – Навсегда.

– Но прежде всего невесте надобно переехать во дворец, – многозначительно повторил боярин Салтыков. – Позволь, Мария Ивановна, показать тебе свои покои.

– Увидимся… – пообещал юный царь и наконец-то рискнул разжать пальцы.

– Всегда твоя, мой государь, – склонила голову Мария, повернулась к окольничему и решительно приказала: – Веди!

Михаил Федорович проследил за ней взглядом, печально вздохнул – при сем, однако, чему-то улыбаясь, а затем медленно прошел через залу к дверям. Однако мечтательное его настроение длилось недолго. Стоило царю всея Руси перешагнуть порог своих покоев – как к нему стремительно ринулась раздраженная монахиня:

– Миша, ты что натворил?! Я же велела тебе выбрать княжну Мстиславскую!

– Мне понравилась Мария, мама… – растерянно улыбнулся Михаил.

– Но жениться ты должен на Анастасии Мстиславской! – оскалилась послушница и потребовала: – Немедленно пошли рынд в терем и вели худородке выметаться! Скажи, ты ошибся и княжну Мстиславскую выбираешь!

– Мама, мне нравится Мария, – терпеливо повторил государь.

– Блажь это пустая, сын! – повысила голос монашка. – Она тебе не ровня!

– Она мне нравится.

– Не глупи, сын. Отошли ее прочь! Тебе в жены назначена другая!

– Мне люба Мария, и я женюсь на ней! – перестал улыбаться царь всея Руси.

– Я тебе запрещаю! Не бывать этой свадьбе! Не позволю!

– В субботу мы с Марией отправляемся в паломничество, в Сергиеву лавру, – с неожиданной твердостью ответил юный царь. – С благодарственным молебном об обретении друг друга. Ты поедешь с нами, матушка али останешься отдохнуть?

Инокиня Марфа посерела лицом. У нее расширились крылья носа, дыхание стало шумным и горячим.

– Еще посмотрим… сынок… – скрипнула зубами она, обогнула царственного юношу и вышла из царских покоев, громко хлопнув за собою дверьми.

Расписные потолки, обитые цветной кошмой стены, пушистые ковры под ногами, прозрачные слюдяные окна. Кровати, похожие на ладьи с высокими бортами, глубокие нежные перины и резные столбы, поддерживавшие сатиновые и кружевные полога…

Терем великокняжеского дворца оказался не просто красив. Он был настолько прекрасен, что Марии стало даже страшно! Она боялась прикасаться ко всему этому, боялась сломать, испортить, запачкать…

– Это твоя опочивальня, избранница, – с широкой улыбкой развел руками рыжебородый царский окольничий князь Борис Салтыков. – По правую руку горница для твоей прислуги, по левую – светелка для рукоделия. Там ныне еще ничего нет, прости. Ремонт токмо вчера закончен, бисер, нити, иглы, наборы швейные доставить не успели.

– Мы, стало быть, в горнице расположимся, – решил из-за его спины боярский сын Иван Желябужский.

– Нет, боярин, – повернулся к нему окольничий. – Покои родственников невесты по ту сторону коридора, для каждого своя опочивальня с горницей для дворни. Негоже семье будущей царицы в людской общей ютиться, словно холопам безродным! И свиту Марии Ивановне надлежит собрать достойную. Постельничьи, стольники, кравчии, конюшии, сенные… Иных из которых вам самим хорошо бы позвать.

– Я сама за кравчую сойду, князь Борис Михайлович! – неожиданно объявила боярская дочь Федора. – Так оно выйдет спокойнее.

– Ты о чем, бабушка? – оглянулась на нее Мария.

– У царской невесты много недоброжелателей, внученька, – улыбнулась старушка. – Все хотят занять место счастливицы. Отравят – и глазом не моргнут. Посему отныне любое угощение я первая пробовать стану, а уж опосля тебе давать.

– Но так нельзя, бабушка! Я не хочу, чтобы ты умерла вместо меня!

– Не нужно так пугаться, милая, я свой век уже пожила, – покачала головой боярыня Федора. – Коли и отравлюсь, многого не потеряю. Опять же, людей, у которых кравчие имеются, не травят. Какой смысл, коли умрет не враг, а только его слуга? Посему большой опасности в сем ремесле не имеется.

– Насколько мне ведомо, Мария Ивановна, еще ни один кравчий при царском дворе от отравления не умирал, – подтвердил ее слова окольничий. – Это всего лишь очень важная предосторожность. Особенно для царской избранницы.

– Когда я увижу Михаила Федоровича? – тут же вспомнила о своем положении невеста. – Он придет на ужин?

– Прости, Мария Ивановна, но при дворе свои правила. Государь редко встречается за столом даже с супругой. Царица живет на женской половине, он на мужской. И сходятся оба токмо ради исполнения своего долга. Ты же покамест и вовсе всего лишь невеста… – Окольничий виновато вздохнул и перекрестился.

– Неужели мы не увидимся с ним до самой свадьбы?

– Ты стала избранницей всего полчаса назад, Мария Ивановна. Полагаю, ныне даже сам Михаил Федорович не сможет ответить на сей вопрос. Надобно немного подождать. Вы же пока располагайтесь в новом доме. Я велю слугам принести угощение.

Окольничий поклонился и покинул верхний терем.

– Какая роскошь! – остались осматриваться боярские дети Желябужские. – Какая красота! Интересно, каковы остальные покои?