Александр Протасов - Судьба души. Сказания душ. Книга вторая

Существо, скрипя по полу своими тоненькими ножками и скуля, уползло прочь. Повелитель обернулся к Гильгамешу, и сказал:

– В моём мире никто кроме меня не смеет убивать, поскольку нет никого искуснее меня в этом великом деле. Пойдём сын мой, узнаем, что это за наглец, что посмел преступить порог моего могущества.

Он оскалил свои клыки, и бугры мышц на его теле вздулись от невероятного напряжения и злобы. Спустя мгновение они уже были в мрачных пределах.

Мрачные пределы были миром перевёртышем. В сущности это был тот же самый мир огромных, медленно передвигающихся в пространстве каменных глыб. Только обитатели тут были совсем иными и жили они вверх ногами. В большинстве своём это были всевозможные летающие и ползающие твари, их существование на донной стороне каменных глыб было им более удобно и более комфортно. Встречались и прямоходящие демоны, но не так много, как наверху. Любой попавший сюда не чувствовал разницы с нахождением на поверхности, поскольку в этом мире не действовали ни одни из знакомых человечеству правил.

Картина, открывшаяся взору Великого Повелителя и его нового сына, поражала своей банальностью. Она не выглядела бы столь печально, не случись увиденное в отсутствие наблюдателей. На каменной поверхности, покрытой чёрной кровью, всюду валялись мёртвые тела. Их было настолько много, что сразу не было возможности их посчитать. Убитых были сотни, а может и тысячи. Валяющиеся во всевозможных позах, они медленно тлели и вокруг стояла жуткая вонь.

Великий Повелитель медленно обходил погибших и молча разглядывал их раны. Гильгамеш стоял на небольшом пригорке и внимательно наблюдал за этой картиной. В его голове роились сотни мыслей. От непонимания – до восторга и страха, а также ожидания чего-то необычного. Но главная мысль, застрявшая занозой и терзающая его воспалённое сознание, была простой. Его Повелитель не единственный, как бы он не утверждал, способный убивать демонов. А если не он один это может, а может и кто-то ещё, то значит и он, Гильгамеш, когда-нибудь сможет это. Оставалось только дождаться окончания этой истории и мига созерцания этого неведомого создания, которое сотворило всё это с воинами его нового Господина. Тогда Гильгамеш сможет узнать его секрет, и, возможно, сможет обрести то великое знание, которым так дорожит его новый отец, и которое даёт ему единоличную власть на убийство душ.

Обойдя поле битвы, и внимательно осмотрев погибших, Великий Повелитель издал дикий вопль, звуки которого, казалось, поглотили весь этот проклятый мир. Каменная поверхность вновь озарилась мощным ярким пламенем, моментально сжигающим все мёртвые тела. Взбешенный Повелитель был вне себя от злости, он с дикими глазами озирался по сторонам в поисках загадочного убийцы, но не найдя такового вновь взрывался яростными криками.

И вот уже казалось вся поверхность огромной каменной глыбы, раскалилась до самого основания, когда откуда-то сверху к Повелителю спустился странного вида летающий монстр. Его четыре кривых когтистых лапы со скрежетом уцепились за раскалённые камни, а изодранные перепончатые крылья сложились за спиной. Несмотря на то, что все вроде бы стояли на раскалённом камне, монстр зацепился когтями крыльев и повис вверх лапами. Клыкастая морда склонилась к земле, и монстр издал странный гортанный звук, больше напоминающий треск.

– Мой Господин, позвольте мне сказать, – прохрипел монстр. Он был довольно большой, размером с хорошую лошадь, и голос у него был противно громкий, и казалось, совсем не выражал страха. Великий Повелитель резко развернулся и быстро направился к повисшему вверх демону.

– Говори. – Резким тоном вымолвил он. Демон поднял морду и, отцепившись, воспарил перед своим Повелителем и начал рассказ.

– Я видел душу. Она была слепа. Но по непонятным мне причинам её обладатель мог всё видеть. В его руке был странный меч, и им он убил всех твоих слуг. Я наблюдал издалека, боясь приблизиться. Когда же числу поверженных им был потерян счёт, я улетел, опасаясь за себя. Все кто смогли тоже удрали, поскольку не было подобного этому тут никогда.

Великий повелитель схватил монстра за голову и со всей силы прижал к земле.

– Душа не может убивать! – прорычал он. – Душа не может владеть тут оружием. Все попадающие сюда души прокляты, они лишь пища! Прижатый к земле демон застонал от боли и, что было сил, прохрипел.

– Я не ведаю, как это у него получилось Господин. Я лишь рассказал вам то, что видел.

Но на Великого Повелителя эти слова не произвели никакого впечатления, и он продолжал прижимать демона к земле. Понимая, что гибель близка, демон издал новый крик:

– Мой Господин, пощадите меня. Я могу указать вам, куда ушла эта душа, и вы сами убедитесь в правдивости моих слов.

Как только демон сказал это, Великий Повелитель отпустил его и тот, тряся головой и странно скуля, как будто упал вверх, взмахивая крыльями и пытаясь удержать равновесие в полёте.

– Если ты не врёшь и сумеешь отыскать эту так называемую непокорную душу, я сохраню твою поганую плоть, – изрёк Великий. – Но если ты обманул меня! Я тебе не завидую.

Злобе Великого Повелителя не было предела, он был готов разорвать любого, кто сейчас встанет у него на пути. Наблюдавший за всем этим Гильгамеш в очередной раз сумел уяснить для себя странную особенность настроения своего нового Господина. Новый отец очень не хотел лишиться своей единоличной и неоспоримой власти. За маской его злобы и ярости скрывался простой страх. Страх потерять власть. Гильгамеш усмехнулся сам себе и решил, что лучшее, что он может в сложившейся ситуации, это наблюдать и терпеливо ждать, своей столь желанной, возможности.

* * *

Он очень долго падал. Казалось целую вечность. Сперва было страшно, потом любопытно, а потом он забылся. В один миг все стало чуждым и нереальным. Полнейшая чернота сменилась странным ярким маревом, и это зрелище его зачаровало. Он смотрел на него и не мог отвести взгляда. Он пытался вспомнить, когда видел что-то подобное в последний раз. Но, как ни старался, не смог. И хоть чарующее зрелище казалось ему до боли знакомым, напрягая все силы, он вдруг осознал, что не помнит.

Вдруг подкрался страх. Он появился внезапно и очень неожиданно. Странный и такой неприятный, липкий страх. Но страх чего именно, он никак не мог понять. Падение продолжалось, а страх не отступал, и ему снова пришлось напрягать своё сознание. Но это снова не помогло. А потом свет начал тускнеть и пришло отчаяние. Беспокойство за что-то, чего уже нет и не будет. Такое неприятное, что когда сталкиваешься с ним, то не находишь себе места и не знаешь куда себя деть. Сразу хочется куда-то идти, что-то делать, лишь бы избавиться от этого неприятного чувства. Но тут идти было некуда, и нечего было делать, лишь падение, которое, так и не заканчивалось. Все мысли были сосредоточены лишь на нём. А потом пришла тоска, вдруг захотелось увидеть кого-то давно забытого, но такого знакомого, что внезапная встреча с ним, каким бы долгим не было расставание, превратилась бы в приятный отдых и долгую беседу с морем воспоминаний о пережитом.