Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 5

– Тогда и сам воздержись от советов. Я такой же ученик Эдрика, как и ты.

Они говорили так, словно обсуждали рядовые повседневные дела, и предстоящий день не обещал ничего необычного. Но ведь для них – воинов – ратные дела и были обыденностью. Марианна опустилась на скамью рядом с Робином и заглянула в стоявший перед ним кубок. В нем была чистая родниковая вода – символ воздержания перед битвой.

– Лишь бы не подвел второй меч, – продолжал Робин, кладя ладонь поверх руки Марианны. – За Элбион я спокоен.

– Да, Элбион – отличный меч, – согласился Вилл. – Отец неизменно отзывался о нем с похвалой, хотя за столько лет сталь Элбиона могла устать.

– Элбион – легендарный меч. Конечно, его перековывали, но отец говорил, что впервые он был выкован самим Веландом, – улыбнулся Робин и вдруг спросил Вилла: – Ты никогда не сожалел о том, что передал его мне? Ведь ты имел на него равные со мной права, и неизвестно, кому из нас отдал бы Элбион сам отец.

По мгновенным и одинаково пристальным взглядам, которыми обменялись братья, Марианна поняла, что в казавшемся простом вопросе Робина таилось гораздо больше смысла. Робин спрашивал Вилла, не сожалел ли тот, что, несмотря на старшинство, никогда не пытался стать действительно первым из них двоих. Пусть в юные годы Робина и Вилла законные права первого и старшинство второго постоянно обсуждались в окружении графа Альрика, его сыновья предпочитали не касаться спора о правах каждого из них.

– Отец отдал бы его тебе, – помолчав, уверенно ответил Вилл. – Элбион мне не по руке.

– С самого дня своего рождения я был окружен любовью, заботой, роскошью, – тихо сказал Робин, пряча в глазах волнение. – Сколько я себя помню, для вассалов отца, ратников и слуг я был лордом и общим любимцем, не имея для этого никаких заслуг, кроме права рождения. А ты? Если бы не твоя случайная встреча с отцом, мы могли бы никогда не встретиться с тобой, а ты бы не оказался в Веардруне.

– В котором мне было ничего не надо, кроме отца и тебя, – спокойно перебил его Вилл и сделал глоток воды из своего кубка. – Ты сказал, что незаслуженно пользовался общей любовью? Тогда вспомни, как ты дал отпор Эдрику, когда тот вознамерился определить мое место в Веардруне. Именно в тот момент я почувствовал к тебе приязнь и осознал, что ты – мой брат, а не соперник. Да, ты с рождения имел то, чего был лишен я. Но отец погиб, Веардрун пал, и с каким же достоинством ты принял потерю того, что тебя окружало с детства! А я, в отличие от тебя, всего лишь вернулся в дом своей матери – и только. Не будь тебя рядом со мной, все воспитание, полученное мной в Веардруне, обратилось бы в прах. Но все годы, что мы с тобой прожили в Локсли, меня поддерживал твой пример. Ты, и занимаясь черной работой землепашца, все равно оставался Воином! Я смотрел на тебя и тянулся за тобой, испытывал гордость за тебя, потому что ты не только удержал меня, но и остальных наших друзей поднял вровень с собой. Именно ты после смерти отца помог мне стать таким, что я вправе гордиться тем, какой я есть сейчас. Нет, Робин, Элбион твой по праву. Давай на том и закончим, чтобы больше не возвращаться к вопросу, давно потерявшему смысл. Однажды мы обсудили его в Локсли, и за минувшие годы все осталось неизменным, тем более ты и я. Довольно об этом, мой брат и лорд. К тому же давно пора спать!

Вилл сладко зевнул и поднялся из-за стола.

– Ты у себя один? – спросил Робин.

– Как же! – фыркнул Вилл. – Алан, Мэт, еще пятеро на полу и собственный сынок в придачу.

– Тогда оставайся спать у нас, – предложил Робин, тоже поднимаясь из-за стола.

Вилл бросил взгляд в сторону Марианны и ухмыльнулся:

– Иногда ты даже меня поражаешь своей самоуверенностью, братец! – воскликнул он. – Как я, спящий, могу отвечать за себя?

И все же Марианна видела, что Виллу очень хочется принять предложение Робина. Она рассмеялась и легонько толкнула Вилла в сторону кровати:

– Ложись, Вилл! Если тебе вздумается во сне кого-нибудь обнять, то ты рискуешь получить оплеуху от Робина, в сравнении с которой моя давняя пощечина покажется тебе сладким поцелуем! Я постелю себе возле камина.

Сняв только сапоги и куртки, братья улеглись на низкую широкую кровать и через мгновение уснули крепким сном. Марианна соорудила из двух плащей постель для себя на лапнике, застилавшем пол, и тоже легла.

Когда она проснулась, было совсем темно, но чувство времени подсказало ей, что пора вставать. Она подошла к кровати, недолго смотрела на спокойные во сне и такие схожие чертами лица Робина и Вилла, потом склонилась и разбудила обоих одинаковым прикосновением губ к виску каждого. Приподнявшись на локте, Робин бросил взгляд в окно и молча поднялся. Вилл последовал его примеру. Марианна принесла им воду для умывания и достала из седельной сумки две свежие рубашки из белого тонкого льна.

– Только две? – рассмеялся Вилл, принимая рубашку из рук Марианны, и кивнул на ее сумку. – Или там хватит на весь Шервуд?

– Две, – ответила Марианна и посмотрела на Робина, – для вас двоих.

– Ты у меня умница, – улыбнулся Робин и указал глазами на дверь. – Разбуди остальных.

На пороге она не выдержала и оглянулась. Вилл брился, Робин ждал своей очереди, по привычке закусив найденную на столе сухую травинку. Взгляды обоих стали отрешенными, и Марианна поняла, что и Робин, и Вилл в мыслях уже находятся на лугу, где пройдет сражение.

Она быстро прошла по коридору, замедляя шаг возле каждой двери, тревожа сон стрелков негромким стуком и ласковым окликом. Через несколько минут стены старого монастыря ожили от голосов и звона оружия. Марианна поторопилась к себе.

Вилл, уже полностью собравшийся, стоял возле Робина, который надевал зеленую куртку поверх легкой безрукавной кольчуги.

– Жаль, что не сможем держаться вместе, – сказал Вилл.

– Жаль, но ничего не поделаешь, – ответил Робин, опоясываясь широким ремнем и вкладывая Элбион в ножны. – Как условились: ты отвечаешь за правый фланг, Джон и Эдгар – за левый, я – за центр.

Он окинул взглядом комнату, улыбнулся Марианне и дотронулся ладонью до ее щеки.

– Нам пора, милая, – сказал он так просто, словно собирался на прогулку или на охоту. – Дэнис проводит тебя к холму и останется с тобой.

Марианна молча кивнула, не сводя с Робина блестящих глаз, в которых он прочитал все, о чем она промолчала: пожелание победы, просьбу быть осторожнее и отчаянную мольбу остаться в живых. Робин отнял ладонь от ее лица, обернулся к Виллу и кивнул ему на дверь. Но Вилл остался стоять неподвижно.

– Позволь, брат! – попросил он и повел глазами в сторону Марианны.

Робин молча склонил голову и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Глаза Вилла и Марианны встретились. Вилл подошел к Марианне, медленно поднял руку и нежным невесомым движением очертил кончиками пальцев ее лицо, сжал ладонями скулы Марианны и, не отрывая пристального взгляда от ее серебристых глаз, тихо сказал: