Василий Коростелев - Ловец

– Готов, – объявил он.

– Брось ты эту падаль! Садись быстрее, уйдет, уйдет паскудина! – заорал на него Буренко, и мы помчались дальше.

Ближе к центру города улицы были освещены огнем фонарей, но и движение было более оживленным. Несмотря на это, наш шофер мчался, распугивая прохожих и конные экипажи так, что всего за несколько минут доставил нас до здания конторы на Алеутской. Топоча сапогами по мрамору ступенек, мы ворвались в вестибюль.

– Что случилось, товарищи?! – спросил дежурный восточной наружности, приподнимаясь со стула вахтенной каморки.

«Вот он, красавчик, с ложной тревогой на лице стоит в окружении двух охламонов».

– Маньчжурский волк тебе товарищ! – заорал Буренко. – Хватайте его, хлопцы!

Сказать легко, а вот поймать мужичка не удалось. Больно уж ловкий тип оказался! Нас разделяли пять шагов и высокая стойка, и пока я в прыжке пытался достать эту тварь, китаец успел вырубить одного из охранников и заслониться другим. А в следующую долю секунды, когда уклонялся от падающего на меня охранника, я заметил наган в руке китайца. Мой-то был у меня в руках давно, и мы выстрелили почти одновременно. Он промахнулся, а я не очень. Точнее, очень не очень. Короче, голову ему прострелил. Надо же, горе какое!..

С делами управились за полночь. Сначала обыскали труп предателя и ничего полезного не нашли. Потом определили на постой в подвал здания Ма Хуна, к допросу которого Буренко собирался приступить завтра. Вышло так, что ночевать нам оказалось негде. Да и сам старший оперуполномоченный не спешил на свою холостяцкую квартиру. Поэтому расположились прямо в кабинете. Еда была – Буренко отоварился в распределителе и теперь щедро делился собственным пайком с нами. Красная икра, балык нельмы, молодая редиска, копченая колбаса, коврига хлеба и, конечно, сало, и казенная водка появились на столешнице. Под чутким руководством нашего начальника мы с Митькой в четыре руки быстро собрали стол.

– Ну, выпьем, чтобы дома не журились! – произнес начальник и лихо опрокинул стопку в широкий рот.

– Дали бы мне волю, я бы этих китаезов в бараний рог скрутил! – заявлял через полчаса захмелевший Буренко.

– А в чем проблема? Батальон пехоты и – айда на штурм Миллионки! – заявил более его опьяневший Дима.

– Нельзя, брат. Политика! – для значимости водя указательным пальцем перед носом моего партнера, изрек Буренко. – Пока имеется хоть какая-то возможность влиять на политику в Поднебесной, наши дипломаты перед китайскими вождями расшаркиваться будут, а попробуй мы депортировать узкоглазых с Миллионки, такой хай поднимется! Опять же КВЖД – явно доходов с нее чуть, зато проложена до самого Порт-Артура.

– А как же золото? – невпопад спросил Дима.

– Ты о чем?

– Золото на катере везти еще опасней, чем по железной дороге, да и дольше…

Буренко рассмеялся:

– Не было на катере никакого золота. Вернее, его, конечно, загрузили на катер, а потом в пути сделали остановку и уже шли без груза. Золото давно в хранилище, доставка поездом действительно вышла быстрее. За грузом от самых Гилюйских приисков следили. Скажу прямо, золотодобыча на Амуре почти вся в руках китайцев. Вернее, большая часть золота уходит за границу, и ничего поделать с этим пока не можем. Управление, конечно, сосредоточено в руках у русских, но работают на приисках в основном китайцы, и большая часть золота просто расхищается. От приисков кормятся хунхузы, спиртоносы, торговцы опиумом, скупщики золота. Наш Чжэн Чэнгун как раз и пытался организовать нападение на конвой с золотым грузом, когда мы его сцапали.

Только сейчас передо мной вырисовалась вся многоходовая комбинация. Золото доставили по-тихому. Уничтожили банду и часть ее главарей. «Приручили» Чжэн Ченгуна. Выявили предателя в своих рядах. А нас… нас использовали, как кукол-марионеток. То-то мне сразу не понравилась засылка в банду без определенного плана. Нас подставили, проверяя на вшивость.

– А как же «казачки»?

Буренко, откровенно потешаясь, смотрел на меня, как на дурачка.

– Не было никаких представителей Союза казаков. Эта версия придумана для хунхузов и вас. Ченгуну китайцы верили, и он нас не подвел – боялся, что мы его сыновей расстреляем.

– Кстати, Чжэн говорит по-русски очень хорошо, да и его обороты речи присущи скорее интеллигенту, чем пролетарию. Откуда дровишки? – спросил я.

Буренко усмехнулся:

– Все просто. Семья его из Харбина. Отец служил на железной дороге, а Чэнгун учился в русской школе. Очень толковый малый, сейчас бы работал в управлении железной дорогой, но посчитал, что скупать золото выгодней…

Станислав Николаевич замолк, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридора. Вообще после сегодняшней операции в здании ОГПУ было людно. Как по мановению палочки сразу после сшибки в вестибюле здания стали появляться работники нашей конторы. Видимо, ночная работа была им не внове и к тому времени, когда мы засели в кабинете, к зданию уже свозили первых арестованных. Большинство из них сразу волокли в кабинеты следователей. Правильно! По своему опыту знаю, что экстренное «потрошение» клиентов всегда дает неплохой результат.

Буренко наполнил стаканы.

– Все, ребята, по последней. Завтра с утра много работы. Мы с Димой займемся Ма Хуном, а ты, Константин, сходишь по одному адресу. Есть тут один бывший подполковник царской армии. Сейчас трудится заведующим отделом этнографии Владивостокского музея. Вот с ним и познакомишься. Человек прожил на Дальнем Востоке более четверти века. Этнограф, топограф, воевал с хунхузами. К власти Советов вполне лоялен. Да, и самое главное, у него много осведомителей среди местных аборигенов.

– А как его зовут? – полюбопытствовал я.

– Владимир Семенович Аристов.

– Это не он ли написал «Гольда»?

– Да, ты прав, он еще и писатель. Но самое главное, по непроверенным данным, он еще до революции работал на контрразведку. По моим сведениям, он до сих пор поддерживает отношения со своей агентурной сетью. Следует с человеком поговорить по душам, войти в доверие. Возможно, он и пойдет на сотрудничество.

Легко сказать. «войти в доверие», но как это сделать наяву, я пока не представлял.

Буренко, проявив высшую степень доверия (или пьяного разгильдяйства), оставил нас ночевать в своем кабинете. Промучившись всю ночь на жестком полу, я уснул только под утро. Не прошло и пары часов, как в дверь постучали. Я, недовольный, с опухшей непроспавшейся рожей, пошел открывать.

– Вам кого? – спросил я, придерживая щеколду.

– Посыльный от товарища старшего оперуполномоченного, ваши вещи принесли, – проблеял голос за дверью.