Анатолий Лернер - Завет Нового Времени. Книга первая. Город двух лун

– «Посмотри на наше генеалогическое дерево», – сказал он. Взглянув, я увидел, что рядом с моим именем стоял прочерк, и спросил его, что этот прочерк означает. И дед сказал мне: «Это значит, что если ты, как и твой отец, женишься на шиксе, то твои дети уже не будут принадлежать к древнему роду фарисеев».

– Как? Вы из рода фарисеев?

– Так утверждал мой дед.

– И что, его угроза подействовала? Вы всё ещё принадлежите к роду фарисеев? – зачем-то спросил Михаил.

– Нет. Я женился на шиксе, – рассмеялся Лазарь.

– Ну, хотя бы по любви?

– Тогда казалось, что это любовь. А вышло недоразумение.

Зато теперь я понимаю то, что в свое время говорил мне дед. Ещё он говорил, что без любви человек трескается, как земля пустого колодца, что теряет свою сущность, и тогда герой становится насильником, праведник превращается в диктатора, а мудрец оборачивается циником.

– Ну, и что вам говорит ваше понимание относительно себя лично? – спросил Михаил. – Вы здесь, наверное, ощущаете себя именно богом.

– Признаюсь, это так, – рассмеялся тюремный фельдшер, – но только временами. Большую часть своей жизни я был Его противоположностью.

– Не может быть!

– Представьте. Моё желание веры обернулось трагедией выбора: в кого верить? В Иисуса, о котором рассказывал Павел, или же в Бога, о котором говорил сам Иисус?

– А что говорят фарисеи?

– А что – фарисеи?

– На их практиках построен весь современный иудаизм.

– Конечно, – усмехнулся Лазарь, – ведь другие секты с их помощью просто исчезли.

– Согласен! Это не говорит в пользу фарисеев. На пути к доказательствам превосходства они развязали братоубийственную войну, чтобы, вступив в сговор с римскими властями, подавить противника, занять власть и получить священство как должность, а с ним – и реальную власть, которую можно обратить на сведение счетов с несогласными, которые требовали вернуть священнодействие священникам.

– Ваши познания весьма завидны, – сказал Лазарь.

– Это моя профессия. А я так понял, вы не питаете приязни к фарисеям? – улыбнулся Михаил. – Почему? Ведь согласитесь, ваши родичи – это не узколобые фанатики и лицемеры! Они сохранили религиозные практики, которые стали нормой для всех новых поколений евреев.

– О ком это вы так говорите? – удивлённо спросил Лазарь. – О рабби Йоханане Бен Закае? Для защитников Иерусалима он был предателем, достойным смерти. А для защитников Гамалы таким иудой стал Иосиф Флавий. Кстати! Вот ещё с кем давно хотел разобраться, так это с Иудой.

– А что с ним разбираться? – Чифирь разобрал Михаила, вызывая в нём приступ говорливости. – «Евангелие от Иуды» гностиков изображает Иуду как единственного ученика, кто приблизился к пониманию сути Учителя и его учения. Просто, машина истребления лучших, работала безотказно.

– Храм разрушен, – сказал Лазарь, – Синедрион казнён, учитель Иисуса – Иоанн – обезглавлен. А сам Иисус распят. Иуду из героя превратили в предателя, заодно предали проклятию весь род иудеев, а брату Иисуса, – первосвященнику Иакову, – проломили голову и сбросили с лестницы Храма, чтобы тот не мешал обоготворять человека, превращая Иисуса в Христа. А его женщину – Марию – определили в шлюхи. И всё это род, который Иисус называл порождением ехидны.

– Мы несколько удалились от темы предательства, – сказал Михаил. – Иуда не был предателем, он был обвинён в предательстве теми, кто постарался очернить всех лучших из окружения Иисуса.

– Да, – с восхищением крякнул Лазарь, не пряча улыбки, – на мой взгляд, Петр, трижды отрекшийся от Иисуса, и должен был стать символом предательства.

– Согласен. Важны не определения, важны поступки.

– И пусть священник, предавший народ в трудную минуту, не называется предателем?

– Пусть не называется, лишь бы, не дай Бог, его никто не назвал спасителем иудаизма.

– Когда ученики рабби Йоханана Бен Закая вынесли его из окружённого города и представили для поклона Веспасиану, – говорит легенда, – он потребовал за послушание отдать ему город Явнэ. Так он стал основателем школы мудрецов. Говорят, что это была новая вероотступническая школа, воспитавшая на искажённом законе поколения раввинов, уча истории по книгам такого же предателя и вероотступника Иосифа Флавия.

– Согласен с вами. И предводителя восстания, перешедшего на сторону врага, никогда больше не назову историком и летописцем.

– В его записях хозяин всегда прав.

– Не думал я, что мы так скоро перейдём к Павлу, – Лазарь лукаво глядел на собеседника. Затем он слишком резко встал, запахнул белый халат и отворил форточку.

– Вы правы, для полноты картины нам остаётся назвать ещё одного предателя из фарисеев, – сказал Кандидат.

– Савл. Он состоял на военной службе у назначенного Римом первосвященника Анании.

– Точно! И прежде, чем создать поэму о любви в послании к коринфянам, он возглавлял карательные экспедиции против первых христиан, обагряя руки их кровью. Это он внёс раскол в ряды сподвижников Иисуса. Это он оторвал Иисуса от своего народа, от Закона, которому тот служил, и от Его учения, создав религию веры в противовес гностическому Знанию.

– Вот и выходит, – ответил Лазарь, улыбаясь, – что фарисеи не только исказили иудаизм, но и в противовес ему построили новую религию для неевреев, где все беды исходили от иудеев и их еврейского Бога.

– Какое глубокое проникновение, – удивился Михаил.

– Комплексы детства – великая сила, – улыбнулся Лазарь, обнажив почерневшие от чифиря зубы.

– Значит, Лазарь, выбор сделан?

– Не знаю, – ответил он не сразу, – одно определённо, что я – не Павел, и никогда не был готов разделить с ним его чёрное дело. Курите? – спросил Лазарь, и Михаил кивнул. – Хорошо… – Он открыл стеклянный шкаф и достал оттуда пробирку.

«Спирт», – подумал Михаил, и новая волна тошноты от чифиря исказила его лицо. Но Лазарь извлёк из пробирки стеклянную трубочку, горловина которой напоминала воронку.

Он обдал крутым кипятком пластиковую пол-литровую бутылку из-под «колы», и она тут же сжалась, уменьшившись в размерах. Лазарь ткнул в бутылку горящий бычок, прожёг дырку, вставил в неё трубку, ещё пахнущую спиртом. Затем наполнил бутылку водой, посмотрел на свет, слил лишнюю и поставил агрегат на стол.

– Вот, – сказал он, указывая на дело рук своих, – ингалятор. Процедуры назначаю немедленно.

Лазарь полез в ворох старых газет, извлёк оттуда пакетик и засыпал его содержимое в трубочку. Михаил с любопытством наблюдал за Лазарем, а тот щёлкнул зажигалкой, и по комнате распространился запах конопли. Вода в бутылке забулькала, как в настоящем кальяне, а Лазарь всё продолжал втягивать дым, наполнявший собою бутылку. Внезапно заряд кончился, и остатки огня с шипением влетели через воронку в воду, а весь дым – в лёгкие. Несколько секунд Лазарь оставался неподвижен. Потом выдохнул и произнёс: