А. Ниман - Питер Мариц — юный бур из Трансвааля

Прошли полчаса, показавшиеся вечностью. Наконец послышались шаги, и появились силуэты всадников. Это был разводящий унтер-офицер с шестью драгунами.

— Кто идёт? — окликнул смену Питер Мариц.

— Смена!

— Пароль?

— Маюба! — сказал разводящий.

— Правильно. Давай смену.

— Ну, что нового? — спросил унтер-офицер.

— Ничего нового, сержант! — по форме отрапортовал мнимый часовой.

Один из драгун занял его пост, а Питер Мариц отправился с остальными к другим постам, ожидавшим смены, раздумывая, случайно ли взял генерал Колли слово "Маюба" для сегодняшнего пароля, или это с чем-то связано.

Возвращаясь с усталыми сменными часовыми в лагерь, Питер Мариц внимательно ко всему присматривался. Лагерь оказался укреплён так же, как в войну с зулусами. Было холодно от ночного ветра, все кутались в шинели. Питер Мариц, воспользовавшись этим, закрыл себе воротником лицо и, привязав в конюшне лошадь рядом с остальными лошадьми сменившихся часовых, отправился бродить по лагерю, всё время стараясь держаться подальше от света.

Сразу же он убедился, что в лагере царит не совсем обычное оживление. Прибывшие свежие войска, особенно все офицеры, и прежние и новые, бодрствовали, курили, пили, беседовали и переходили от костра к костру. Помещение, занимаемое генералом, было ярко освещено, и оттуда то и дело выходили и вновь туда возвращались его адъютанты, передавая что-то офицерам, сидевшим у костра.

Побродив по лагерю, Питер Мариц подошёл к костру, вокруг которого расположились только что прибывшие гусары. Они не участвовали в войне с зулусами, — он отлично помнил с тех пор все войсковые части, — и не могли его признать. Между ними шла беседа о новых местах.

— Экий холодище! — воскликнул молодой гусар, потирая над костром зазябшие руки. — Я, когда плыли сюда, думал, здесь жарища, а тут впору блох морозить.

— Это только по ночам, — заметил Питер Мариц.

— А ты давно, старина, в Африке?

— Давненько. Ещё с зулусами дрался.

— Цел и невредим?

— Разик царапнули.

— Копьём?

— Нет, ассагаем в руку.

— Это что же за чертовщина — ассагай?

— Да вроде копья, только обычно его издали кидают.

— Эх, да и возились же вы с ними! Жаль, нас, гусаров, здесь не было. Нарубили бы мы котлет из этих зулусов.

— Нарубите теперь из буров, — утешил его Питер Мариц.

— Нарубишь из них... — недовольно заметил другой гусар. — Говорят, эти черти неуловимы, да и стрелять мастера.

— Стреляют-то они метко, но теперь, получив подкрепление, мы их живо прикончим, — заметил Питер Мариц.

— Кавалерии тут неудобно действовать, вот в чём беда, — пожаловался первый гусар. — На лошади по этим проклятым горам в атаку не кинешься, а буры, сказывали нам, лежат себе за камнями и кустиками да и постреливают на выбор. Подберись-ка к ним!

— Да, нелегко, что и толковать, — согласился со вздохом Питер Мариц. — Но ведь, надо думать, сегодняшними подкреплениями дело не ограничится. Где сейчас генерал Вуд?

— Когда нас отправляли, он стоял ещё в Натале, но поговаривали, что он должен был выступить на другой день. Я думаю, что через неделю он будет здесь с тысячными отрядами.

— Слишком они тянут, — пожаловался Питер Мариц. — Без солидных подкреплений мы ничего тут не сделаем.

— А ты, дружище, как я погляжу, не храброго десятка, — смеясь, вмешался в разговор рослый гусар со сбитой набекрень шапочкой. — Не беспокойся: с нами, с гусарами, у вас тут дело пойдёт по-иному. Меня не надо учить, я вижу по всему, что бравый Колли нас-то и дожидался; и попомни моё слово — завтра утром быть сражению. Нам бы только выманить этих бородатых пастухов в открытое поле, а уж там пойдёт потеха! Посмотрел бы ты, что мы делали в Афганистане под командой генерала Робертса! Накрошили там капусты из этих желтолицых дураков с их бараньими шапками. То же и здесь будет, вот посмотришь!

В это время из дверей освещённого дома вышла группа офицеров и направилась к восточной части лагеря, оживлённо разговаривая на ходу. Когда они проходили мимо костра, Питер Мариц без труда узнал среди них генерала Колли. Он перестал поддерживать беседу с гусарами, выждал минуту и, не торопясь, поднялся.

— Пойти разве к шотландцам виски хлебнуть, — проговорил он, потягиваясь.

— Ступай, ступай, — поощрил его высокий гусар, — это не вредно перед сражением, да и после сражения полезно. У шотландцев всегда есть запасы этого добра.

Питер Мариц отошёл от костра и направился к шотландцам, занимавшим восточную часть лагеря. Расположившись вокруг костров, они действительно тянули пунш из виски и курили. Молодой бур наметил себе костёр неподалеку от остановившейся группы офицеров с генералом Колли и, подойдя, поклонился.

— Жорж, — сказал один из шотландцев, — подвинься малость, этому бедняге надо согреться. Вишь как он закутался!

— Лихорадка проклятая замучила, — молвил Питер Мариц, поблагодарив и присаживаясь к костру.

Офицеры стояли шагах в десяти, и разговор их ясно был слышен.

— Самое удобное время, — говорил, жестикулируя, генерал: — настолько темно, чтобы остаться незамеченными, и настолько светло, чтобы не сбиться с дороги. Часа два пути, не более. Аванпосты буров тянутся дугою вот так, — он обвёл рукой полукруг, — но на юге путь открыт, и, если обойти по горам, ни одна бурская скотина нас не заметит.

— Ты, верно, оглох от лихорадки, — вдруг насильно оторвал Питера Марица от поглотивших всё его внимание слов генерала сосед по костру. — Я уже второй раз тебя спрашиваю: разве драгунам полагаются по уставу вот эдакие брюки?

И он указал на выглядывавшие из-под шинели кожаные жёлтые брюки Питера Марица.

У того сразу перехватило дыхание. Молнией мелькнуло в его голове всё то ужасное, что должно было сейчас произойти. Но он подавил волнение и ответил с оттенком беспечности:

— Брось, старина! Нам здесь не до этих тонкостей. Вот потреплись с моё в этих проклятых горах, так рад будешь чем угодно прикрыть грешное тело. "По уставу!" Это тебе, дружище, не парад, а война.

— Справедливо! — подхватил другой шотландец. — Вот и у нас в походе...

И они оживлённо заговорили между собой, оставив в покое Питера Марица и дав ему возможность подслушать беседу офицеров.

— Да, — говорил Колли, — гора крута и подъём будет труден, но зато какая превосходная у нас будет позиция! Ровное плато с каменными глыбами по краям, дающими великолепное прикрытие стрелкам. У меня только одно сомнение: удастся ли нам втащить туда хотя бы одно орудие? Животным туда не взобраться, об этом и думать нечего, но нельзя ли при помощи людей? Как вы считаете, любезный Ромилли, ваши молодцы боадицейцы не справились бы с этой задачей?

Высокий офицер, судя по мундиру — из морской бригады, ответил почтительно, но с достоинством: