Рафаэль Сабатини - ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША

Что касается де Баца, предположение Буассанкура частично оказалось верным. Барон бросился бежать к улице Шарло. Он руководствовался скорее инстинктом, нежели здравым смыслом. Слишком велико было его замешательство, чтобы он мог рассуждать трезво. Барон понимал только, что по случайности или из-за предательства его тщательно подготовленный план не сработал, а у него самого земля горит под ногами. Никогда, даже в роковое утро казни короля барон не чувствовал себя так скверно. Если его схватят (фактически на месте преступления), ему определённо придёт конец. Никакие попытки влиятельных знакомых не избавят его от необходимости объяснить, зачем он пытался получить доступ к августейшим узникам. Следовательно, единственное спасение — в скорости.

Де Бац бежал так, как никогда в жизни ещё не бегал, и всё-таки погоня приближалась.

Для шестерых помощников полковника, собравшихся на перекрёстке улицы Тампля, топот бегущих ног был первым указанием на то, что настало время действовать и действия будут совсем иного рода, нежели ожидалось. Их беспокойство быстро переросло в тревогу. Следом за топотом раздался крик, отборная брань и быстро нарастающий шум, свидетельствовавший о погоне. Прежде чем Андре-Луи успел сообразить, что ему следует предпринять, преследуемый, в котором он узнал барона, поравнялся с ними, в нескольких крепких выражениях объявил о провале и приказал спасаться.

Произнеся почти на бегу свою короткую речь, полковник первым нырнул в тёмную пасть улицы Шарло. Остальные в бездумном порыве последовали было за ним, но Андре-Луи их остановил.

— Назад! Надо задержать погоню! — сдавленно крикнул он. — Прикроем его отступление.

Заговорщики опомнились и сообразили, что таков, действительно, их долг. Чем бы это им ни грозило, жизнь барона необходимо спасти.

Минутой позже показались преследователи — полдесятка нескладных вояк под предводительством колченогого Симона. Андре-Луи с облегчением увидел, что ему с товарищами предстоит иметь дело со штатскими, поскольку в глубине души опасался, что против штыков долго не продержаться.

Симон принял заговорщиков за случайных полуночников и воззвал к ним властно и уверенно:

— Ко мне, граждане! Хватайте мерзавца! Это гнусный изменник!

Со своими приспешниками сапожник снова ринулся вперёд — видимо, рассчитывая на безоговорочное повиновение. Но к его удивлению шестеро, преградившие ему путь, не двинулись с места. Отлетев от них как от стены, гражданин Симон разразился яростными воплями:

— Именем закона! Прочь с дороги! Мы агенты Комитета общественной безопасности!

Андре-Луи смерил агентов насмешливым взглядом.

— Вот как! Агенты Комитета общественной безопасности. Так может назваться кто угодно, любая шайка разбойников. — Он выступил вперёд и повелительно обратился к Симону. — Твой мандат, гражданин! Да будет тебе известно, я сам агент Комитета.

Уловка, призванная выиграть время, сработала как нельзя лучше. Несколько драгоценных мгновений оцепеневший Симон таращился на Андре-Луи в полном изумлении. Потом спохватился и понял, что если не поспешит, барону удастся скрыться.

— Помогите мне в поимке этого негодяя, а потом можно будет познакомиться поближе. Вперёд! — И он снова попытался протиснуться между товарищами Моро, но его опять грубо отпихнули назад.

— Ну-ну! Не так резво! Я бы предпочёл познакомиться с тобой сейчас, если не возражаешь. Где твой мандат, гражданин? Предъяви, или мы отведём тебя на пост секции.

Симон грязно выругался. В нём уже просыпалось подозрение.

— Боже! Да вы же, наверно, из той же шайки изменников! Твой-то мандат где?

— Вот он.

Моро сунул руку в карман сюртука. Он покопался в кармане, продолжая тянуть время, а когда наконец это стало опасно, вынул руку со стиснутым в ней за ствол пистолетом. Рукоятка пистолета мгновенно обрушилась на голову гражданина Симона, который сразу словно куль осел на мостовую и затих.

— Держи их! — крикнул Андре-Луи и ринулся на врагов.

В то же мгновение одиннадцать человек сцепились в общий мельтешащий клубок тел. Они боролись, извивались, наносили удары и размахивали ножами. Хриплые голоса слились в единый задыхающийся крик ярости. Раздался выстрел. Улица проснулась. Распахнулись окна, кое-где даже пооткрывались двери.

Андре-Луи, отчаянно отбивавший атаку, которая, казалось, сосредоточилась на нём, внезапно краем глаза уловил свет фонарей и стальной блеск штыков, показавшихся из-за угла на перекрёстке с Бретонской улицей. Патруль бегом устремился к месту потасовки. В первую секунду Моро подумал, а вдруг это Корти со своими людьми или даже Буассанкур. Любой из двух вариантов означал спасение. Но, ещё быстрее сообразив, что патруль появился не с той стороны и для надежды нет оснований, велел своим помощникам бежать врассыпную.

— Спасайтесь! Вперёд! И каждый за себя!

Он повернулся было, чтобы показать пример, но тут один из молодцев Симона исхитрился прыгнуть ему на спину и повалил наземь. Андре-Луи в падении извернулся, выхватил левой рукой второй пистолет и выстрелил. Пуля не задела напавшего, но попала в ногу другому противнику и вывела его из строя. Теперь на ногах осталось только два патриота, и оба они вцепились в Андре-Луи. К ним вяло присоединился едва очухавшийся Симон. Из троих оставшихся один сидел, прислонившись к стене и держась за проломленную голову, другой валялся ничком посреди улицы, а третий, покалеченный пулей, завывал где-то неподалёку.

У роялистов погиб шевалье де Ларнаш, сражённый ударом ножа в сердце, четверо к моменту подхода патруля словно испарились, а Андре-Луи наконец угомонили дубинкой по голове, и теперь он лежал без движения.

Побегу основной группы немало способствовало то обстоятельство, что сержант патруля, не успев разобраться что к чему, приказал своим солдатам окружить нарушителей спокойствия, а гражданин Симон, представший перед ним, ещё не вполне оправился от контузии и соображал весьма туго. В первую минуту вся его умственная деятельность сосредоточилась на ответе сержанту, который потребовал удостоверения личности. Сапожник протянул ему свой мандат. Сержант принялся внимательно изучать документ.

— Что ты здесь делал, гражданин Симон?

— Что я здесь делал? Ах да! Что я делал здесь, к чертям собачьим! — Он едва не задохнулся от ярости. — Я сокрушал роялистский заговор, вот что! Заговор с целью спасти вдову Капет и её щенка! Если б не я, её… дружки-аристократы уже вытащили бы их из тюрьмы. И ты ещё спрашиваешь, что я здесь делаю! А тем временем проклятые мерзавцы скрылись! Все, кроме этой падали и этого негодяя, которого мы оглушили.

Сержант воспринял его слова с недоверием.