Густав Эмар - Флибустьеры

— Братья, благодарю вас за вашу аккуратность.

Дофиеры поклонились в ответ.

— Господа, — продолжал он, — мы приближаемся к нашей цели. Скоро, я надеюсь, у нас появится возможность, мы выйдем из подполья, в котором мы до сих пор таимся, и займем на свете Божьем то место, на которое мы по праву можем рассчитывать. Америка замечательная страна, в ней каждый может найти удовлетворение своим желаниям и стремлениям. Я, как обещал пятнадцать дней тому назад, когда имел честь в первый раз собрать вас, отдал необходимые распоряжения. Все они были выполнены успешно. Вы сами, братья, назначили меня стать во главе мексиканского движения. Благодарю вас за эту честь, братья. Мне уже предоставлен участок в три тысячи акров в Верхней Соноре, близ Гетцали. Первый шаг сделан. Де Лавилль, мое доверенное лицо, отправился вчера в Мексику, чтобы принять во владение уступленную нам землю. У меня есть к вам просьба. Вы все, собравшиеся здесь, — или европейцы, или североамериканцы, — меня поймете. Мы, дофиеры, преемники береговых братьев, уже достаточно долго являемся как бы безучастными зрителями тех событий, которые совершаются в американских республиках, свидетелями внезапных переворотов и открытых революций в старых испанских колониях. Пришел час принять прямое участие в кипящей вокруг нас борьбе. Мне требуется полтораста преданных людей. Гетцали послужит нам отправной точкой. Я расскажу, чего ожидаю от тех, кто пойдет за мной, но пусть они стараются достигнуть поставленной цели. Предприятие, в котором я, быть может, даже погибну, задумано в наших общих интересах; если я буду иметь успех, каждый из участников получит огромные выгоды и займет блестящее положение. Вы знаете, кто ввел меня в ваше общество, ваше доверие к нему безгранично, знак, который я показал вам, доказывает, что он вполне доверяет мне. Угодно ли вам доверять мне так же, как доверял мне он? Без этого я ничего не могу предпринять. Жду вашего ответа.

Он замолчал.

Присутствующие после этого начали оживленно между собой переговариваться, не повышая, однако, чрезмерно голоса. Это продолжалось довольно долго. Наконец восстановилось молчание. Один из присутствующих поднялся:

— Граф Гаэтан де Лорайль, — начал он, — наши братья уполномочили меня говорить от их имени. В наше общество вы были введены человеком, которому мы верим безусловно. Ваш образ действий, по-видимому, вполне оправдывает такую рекомендацию. Полтораста человек, которых вы требуете, к вашим услугам и пойдут за вами, куда бы вы их ни повели. Они уверены, что, помогая вам в ваших начинаниях, они тем самым куют и свое счастье. Я, Диего Леон, прошу поставить меня первым в списки тех, кто последует за вами.

— И меня!.. И меня!.. И меня!.. — наперебой стали предлагать себя дофиеры.

Граф поднял руку, воцарилось молчание.

— Братья, благодарю вас, — вновь начал он. — В Вальпараисо останется главная штаб-квартира нашего общества, в Вальпараисо же я наберу решительных людей, которые мне скоро понадобятся. А теперь мне нужно только сто пятьдесят человек. Если мои планы осуществятся, кто знает, что еще ожидает нас в будущем? Я сам своей рукой подписал условия, которые будут в точности выполнены как мною, так и вами, я в этом не сомневаюсь. Прочтите и подпишите сами, через два дня я отправляюсь в Тальку, но не далее как через шесть недель я соберу здесь тех, кто хочет идти со мной, и самым подробным образом сообщу о своих планах.

— Капитан де Лорайль, — отвечал Диего Леон, — вы говорите, что вам нужно только сто пятьдесят человек. Выбирайте — все хотят идти с вами.

— Спасибо еще раз, мои храбрые товарищи. Поверьте мне, однако, каждому придет свой черед, и дела хватит на всех. Я задумал грандиозное мероприятие, достойное вас. Делать выбор, значит, возбуждать ревность среди одинаково достойных людей. Диего Леон, поручаю вам тянуть по жребию имена тех, кто будет участвовать в первой экспедиции.

— Будет исполнено, — отвечал Диего Леон, старый ефрейтор спаги 17, методичный и хладнокровный, сохранивший до сих пор привычку к суровой дисциплине.

— Теперь, друзья мои, еще одно слово. Помните, что в течение трех месяцев я вас буду ждать в Гетцали, а там, с Божьей помощью, счастливая звезда дофиеров выведет нас! Выпьем теперь, братья, за успех нашего предприятия.

— Выпьем! — отвечали с жаром преемники береговых братьев.

И вот вино потекло рекой.

Всю ночь длилась оргия и к утру приняла гигантские размеры. Граф де Лорайль, благодаря чудному талисману, который вручил ему при расставании барон, тотчас по прибытии в Америку очутился во главе шайки решительных, ни перед чем не останавливающихся людей, и, как человек умный, он чувствовал, что с их помощью может совершить немаловажные дела.

Спустя два месяца после описанного собрания граф и его сто пятьдесят сподвижников собрались в колонии Гетцали, прекрасном имении, которое, благодаря действию неких тайных сил, удалось получить графу де Лорайлю.

На удивление самому себе граф чувствовал себя счастливым. Все ему удавалось: планы, самые, по-видимому, безумные, были блестяще выполнены, его колония процветала, и мексиканское правительство только радовалось этому.

Граф со свойственным ему тактом и глубоким знанием света заставил замолчать завистников. Он завел известный круг друзей и влиятельные знакомства, которыми пользовался во многих обстоятельствах, умело прибегая к их помощи.

Можно представить себе, что было сделано им за такой малый промежуток времени — менее трех лет. В тот момент, когда граф предстает перед читателем, он почти достиг цели своих постоянных и страстных желаний. Действительно, он решил создать себе почетное положение в обществе, женившись на дочери дона Сильвы де Торреса, одного из наиболее богатых асиендадос Соноры, и благодаря влиянию своего будущего тестя ему удалось получить патент на чин капитана отряда охотников, который должен был оттеснить от границ Мексиканской республики апачей и команчей, беспокоивших своими набегами приграничные округа. Отряд этот граф имел право набрать из одних европейцев, если ему будет это более удобным,

Возвратимся теперь в дом дона Сильвы де Торреса, который мы покинули почти в то самое время, когда в него вошел граф де Лорайль.

Когда молодая девушка покидала гостиную, удаляясь в свой будуар, граф де Лорайль проводил ее долгим взглядом с выражением полного недоумения относительно поведения своей невесты, особенно теперь, когда недалека была уже свадьба, которая должна будет соединить их навеки. Но подумав несколько секунд, он тряхнул головой как бы для того, чтобы отогнать печальные мысли, которые лезли в голову, и обратился к своему будущему тестю.