Николай Харин - Снова три мушкетера

— Вы совершите удивительные дела, сударь. Поверьте, я говорю так не из желания сделать вам приятное или как-то отблагодарить вас. Вы уже помогли одной коронованной особе, но вам еще не раз предстоит оказывать услуги королям. И не только здесь, во Франции.

— Где же еще?!

— Где-то к северу от Парижа.

— Но только не в Англии. Туда я больше не поеду ни за какие сокровища мира! — воскликнул д'Артаньян.

— Я не могу сказать вам точно, сударь. Я всего лишь простая, полуграмотная девушка, но я вижу берег моря и скромный дом. Там живет король-изгнанник. Вы и ваш друг поможете ему получить корону, принадлежащую ему по праву.

— Вы не простая девушка! Вы — чудо! Но мне страшно рядом с вами.

— Нет причины бояться, сударь. К тому же вы верите мне сейчас — пока вы со мной. Я предвижу, что на следующее утро вы захотите изгладить из памяти почти все, что услышали сегодня, а то, что останется с вами, не будет воспринято вами всерьез. К сожалению, это так, — сказала она, видя, что мушкетер собирается ей возразить.

— Скажите мне что-нибудь о моих товарищах. Их зовут Атос, Портос и Арамис.

— Не все мне понятно из того, что вижу, сударь. Я знаю лишь то, что проживете вы долго и переживете, хоть и не на большое количество лет, двух из своих лучших друзей. А один из них переживет вас. Он будет очень важным человеком, ему будут доступны какие-то тайные знания, делающие его могущественным даже в глубокой старости. Кое-что он знает уже сейчас.

«Это наверняка Арамис, — решил д'Артаньян. — Хитрец и тут обошел всех нас».

— Но, потеряв вас всех, он будет чувствовать себя очень несчастным и одиноким. И только его могучий ум и воля удержат его от добровольного ухода из жизни.

Девушка помолчала еще немного.

— Но мне не все понятно… мне кажется, что он… он может не умереть никогда…

— Черт возьми! — пробормотал изумленный д'Артаньян.

— Это… в это нельзя вторгаться… — испуганным голосом говорила девушка. — Все плывет передо мной. И я снова вижу вас, сударь. Вы лежите на земле, а вокруг вас ангелы в белой одежде. Они рады забрать к себе вашу душу, потому что вы благородный и честный человек… Ваши губы шепчут последние слова… Вот они: «Атос, Портос, — до скорой встречи, Арамис, прощай навсегда!».

И Анна Перье в полуобморочном состоянии опустилась на руки подхватившего ее мушкетера и подбежавшего старика.

Проснувшись следующим утром, мушкетер почти ничего не вспомнил. Он только понимал, что слышал вчера что-то исключительно важное.

Спросив у хозяина, встали ли уже отец и дочь Перье, он получил следующий ответ.

Рано утром служанка, проходившая мимо комнаты, отведенной мадемуазель Перье, заметила, что дверь слегка приоткрыта. Заглянув в комнату, она не обнаружила там постоялицы, кровать имела такой вид, словно на нее никто не ложился. Старика также не обнаружили в своей комнате. Очевидно, постояльцы ушли из гостиницы с восходом, а может быть, и с закатом солнца. Они ушли незамеченными, никто из слуг не видел их и ничего к сказанному выше добавить не мог.

Молча они продолжали обратный путь по дороге, которая привела их в Клермон-Ферран. Теперь город, охваченный чумой, остался позади. Вечером, когда они добрались до Тьера и устраивались на ночлег, Планше взглянул в лицо мушкетеру и поразился перемене, происшедшей в своем господине. На лбу резко обозначились морщины, скулы выступили сильнее, а на висках засеребрилась ранняя седина.

— Ох, сударь, — сказал Планше на следующее утро, — вы не могли бы сказать мне, как быстро заболевает человек, заразившийся чумой?

Д'Артаньян повернулся и пристально посмотрел на своего верного слугу.

— Я это потому спрашиваю, сударь, — продолжал Планше, — что ощущаю признаки болезни. Но только еще точно не могу разобрать, что со мной происходит.

— Думаю, еще рано, Планше, — отвечал мушкетер. Затем он снова погрузился в свои мрачные размышления.

— А куда мы сейчас направляемся, сударь?

— В Виши.

— Наверное, там меня и похоронят, — жалобно сказал Планше.

Но чуткое ухо д'Артаньяна расслышало в его тоне некоторую фальшь.

— В таком случае, Планше, нас похоронят в Виши вместе. Ведь ты не откажешь мне в любезности, покидая этот мир, заразить напоследок и меня.

— Я рад бы вам помочь, сударь, но, боюсь, это невозможно.

— Ну уж нет, Планше! В таком случае тебе придется остаться в живых. Мне будет слишком одиноко без тебя.

При этих словах д'Артаньяна глаза славного малого радостно заблестели.

— Вы ведь говорите это искренне, сударь? Вам и впрямь было бы жаль меня?

— Ты задаешь смешные вопросы, Планше. Я говорю то, что думаю. Мне очень не хватало тебя, покуда ты пропадал где-то на краю света. Я ведь даже не знал, жив ли ты.

— Ах, сударь, вы проливаете бальзам на мои душевные раны. А то я было подумал… Да что там! Другими словами, сударь, мне не очень-то радостно было увидеть у вас в услужении этого олуха Жемблу.

— Жемблу?!

— Ну да!

— А знаешь ли ты, что его мне рекомендовал твой почтенный собрат по профессии — господин Мушкетон, потому что теперь, я думаю, Мушкетона нельзя именовать иначе, как господином — такой он, верно, стал важный.

— Так это Мушкетон так удружил мне?!

— Лучше сказать, что Мушкетон удружил мне, — все-таки мне нужен был кто-нибудь, особенно во время поездки в Тур.

— Так это Мушкетон! Ах болван, ах чугунная голова! — повторял Планше. — Так я и знал, сударь, что вам кто-то подал дурной совет.

Планше еще немного поворчал для порядка.

— Вот Гримо такая дикая мысль никогда бы не пришла в голову, — сказал Планше, успокоившись. — Этот парень надежный.

Так как мушкетер опять опустил голову и замолчал, Планше, искоса поглядывавший на него, наконец решился:

— Знаете что, сударь!

— Что, Планше?

— Я тут подумал… не позволите ли мне поведать вам нашу с Гримо историю? Глядишь, моя болезнь и выйдет потихоньку из моего организма вместе со словами. А их придется потратить немало, уверяю вас. Времени у нас достаточно — мы ведь не слишком торопимся. Дорога дальняя. Так я и сам бы вылечился, и вас бы развлек по пути в Париж.

Д'Артаньян был тронут этой дипломатией.

— Ты славный малый, Планше, — ответил он. — Я не настолько жестокосерд, чтобы позволить тебе зачахнуть на своих глазах. Выкладывай свои приключения. К тому же твой рассказ действительно развлечет меня наверное, это как раз то, что мне сейчас необходимо.

— Отлично, сударь! — воскликнул Планше. — Честное слово, мне, кажется, уже немного полегчало. Итак, с чего мы начнем?

— С самого начала, разумеется!

— Извольте, сударь. Ваше желание — для меня закон. Только не перебивайте меня, я ведь не мастер рассказывать разные истории и, пожалуй, могу сбиться.