Артур Конан Дойл - Приключения Михея Кларка

Как бы то ни было, мы очутились перед широким, черным и ужасным рвом. Ширины в нем было двадцать футов, а посредине торчала из воды каска злополучного сержанта. Эта каска точно предостерегала всех, кто хотел бы перейти Бруссекский рейн вброд.

— Но должен же быть где-нибудь переход! — бешено закричал Саксон. Каждая минута проволочки дороже врагу эскадрона конницы! Где милорд Грей? Наказали ли проводника?

— Проводника майор Голлис бросил в канаву, — ответил молодой корнет, а милорд Грей отправился вдоль берега искать брода.

Я взял из рук одного пехотинца пику и погрузил ее в черную, жидкую грязь канавы. Сам я влез в грязь по пояс, а Ковенанта вёз за собою в поводу: Но нигде, решительно нигде я не мог нащупать дна.

— Эй, малый! — крикнул Саксон, хватая одного из кавалеристов за руку. — Мчись скорей в тыл! Скачи так, как будто тебя черти подгоняют. Веди сюда два фургона; мы попробуем замостить эту проклятую лужу.

— Если бы хоть часть из нас могла перейти на тот берег, мы могли бы дождаться помощи, — произнес сэр Гервасий.

Между тем всадник, исполняя приказание Саксона, мчался назад.

По всей линии раздавался рев бешенства, что свидетельствовало о том, что вся армия наткнулась на то же препятствие. А по ту сторону канавы били барабаны, ревели рога, слышны были голоса офицеров, строивших свои полки. Тревога распространялась чрезвычайно быстро. В Чедзое, в Вестонзойланде и других деревнях направо и налево от нас загорались сигнальные костры. Децимус Саксон ездил взад и вперед вдоль канавы, извергая иностранные ругательства-и скрежеща зубами от бешенства. По временам он поднимался на стременах и грозил кулаком по направлению неприятеля.

— За кого вы стоите? — раздался хриплый голос из тумана.

— За короля! — проревели в ответ наши крестьяне.

— За какого короля? — спросил тот же голос.

— За короля Монмауза!

— Задайте им хорошенько, ребята! — послышалось снова.

И целый ураган ружейных пуль запел и засвистел над нашими головами. Мгла словно разверзлась, и в пламени я увидал, как обезумевшие раненые лошади метались по лощине. Наши всадники делали усилия, чтобы остановить их. Но, как говорили некоторые, эти усилия были не особенно энергичны. Наша конница, обескураженная происшествием у канавы, упала духом и была рада случаю, чтобы показать пятки врагу. Милорд Грей держал себя в этом случае, как подобает храброму воину. Он сделал все от него зависящее, чтобы остановить бегущую конницу. Но усилия его были напрасны. Наши эскадроны помчались назад, давя пехоту и утопая в болоте. Всю тяжесть сражения пришлось вынести одним пехотинцам.

— Ложись на землю! — скомандовал Саксон громовым голосом, который покрывал собою треск мушкетов и вопли раненых.

Пиконосцы и косиньеры, повинуясь команде, бросились на землю, а мушкетеры, стоя на коленях, стреляли в темноту, целясь в те места, где блестели фитили неприятельских. мушкетов. Перестрелка шла по всей линии. Короткие, быстрые залпы солдат отвечали на беспрерывный и беспорядочный рев крестьянских мушкетов. На дальнем фланге нашей армии выдвинули на передовую линию наши четыре орудия, и до нас доносился их глухой рев.

Наш храбрый священник мэстер Иосия Петтигрью ходил между рядами солдат и говорил:

— Пойте, братие, пойте и призывайте Господа в день вашего испытания.

Повинуясь этому приказанию, наши люди громко запели хвалебный гимн. Скоро он превратился в громовой хор, ибо был подхвачен таунтоновскими горожанами, стоявшими направо от нас, и углекопами, стоявшими налево. Услышав эти звуки, солдаты по ту сторону канавы подняли дикое "ура!", и весь воздух наполнился кликами.

Наши мушкетеры стояли на самом берегу Бруссекского рейна. Королевские войска также подошли к рейну очень близко, так что расстояние между враждующими армиями было очень незначительно, всего каких-нибудь пять пик. Рейн мешал дальнейшему движению, и поэтому открылась ожесточенная стрельба. Хлопья огня летали над нашими головами, лица наши горели. Весь воздух был наполнен звуками, пули летали во всех направлениях. К счастью, однако, раненых и убитых у нас было очень немного, ибо королевские солдаты метились чересчур высоко. Мы старались изо всех сил пристреляться. Саксон, сэр Гервасий и я объезжали ряды стоявших на коленях стрелков и направляли прицел.

— Стреляйте спокойно и медленно, — говорил Саксон. По ту сторону рейна стали раздаваться крики и стоны, по которым мы поняли, что стреляем удачно.

— Мне кажется, что мы можем удержаться здесь. Их огонь слабеет, сказал я Саксону.

— Я боюсь их конницы, — ответил Саксон, — если конница стоит вон в тех деревушках во фланге, значит ей канава не помешает. Я жду драгун с минуты на минуту.

Сэр Гервасий подъехал к самому краю рейна, остановил лошадь и галантно раскланялся с офицером, который подъехал к противоположному краю рва.

— Послушайте-ка, сэр! — крикнул он. — Скажите нам, с кем мы имеем честь сражаться? Это не гвардейская пехота?

— Это Домбартонский полк, сэр, — крикнул в ответ офицер, — мы постараемся, чтобы вы всегда помнили о встрече с нами.

— А мы постараемся перепрыгнуть через канаву, — ответил сэр Гервасий, — нам очень хочется познакомиться с вами поближе.

Сэр Гервасий дал шпоры лошади, которая вместе со всадником полетела прямо в рейн. Солдаты заревели от восторга. Немедленно же человек шесть наших мушкетеров бросились в рейн и, увязая в грязи по пояс, вытащили оттуда баронета. Но конь, подстреленный врагами, погиб.

Баронет поднялся на ноги и произнес:

— Это не беда. Теперь я буду сражаться пешим, как мои храбрые мушкетеры.

Солдаты наши, услыхав эти слова, крикнула "ура".

А перестрелка становилась все ожесточеннее. Я да и многие из нас прямо диву давались, глядя на наших храбрых крестьян. Пули они себе клали в рот и, степенно заряжая мушкеты, спокойно стреляли из них. Они вели себя как настоящие, опытные воины. Они оказались достойными противниками лучшего в Англии полка.

Над болотом показался серый свет утра, а сражение все оставалось нерешенным. Туман висел над землей перистыми хлопьями, от выстрелов образовалась и повисла над рей-ном черная туча. Иногда эта туча разрывалась, и тогда мы видели по ту сторону канавы бесконечный ряд красных мундиров. Точно перед нами стоял какой-то батальон великанов. Порох ел мне глаза и щипал губы. Наши солдаты стали падать кучами, ибо при утреннем свете враги целились гораздо лучше. Убит был, между прочим, и наш добрый капеллан Иосия Петтигрью. Он упал в то время, как пел псалом.

— Хвала и благодарение Богу! — воскликнул он и отошел в вечность вместе со многими своими прихожанами.

Убиты были также Виллиамс и унтер-офицер Мильсон. Это были лучшие солдаты в роте. Тяжелораненые обнаруживали необычное мужество: уже лежа на земле, они продолжали заряжать мушкеты и стрелять. Близнецы Стокелеи из Сомертона, подававшие большие надежды молодые люди, лежали безмолвные и неподвижные в траве с лицами, обращенными к серому небу лежали они рядышком. Они были неразлучны в жизни, и смерть их также соединила…