Андрей Орлов - Харбинский экспресс-2. Интервенция

Дохтуров послушался – хотя и было предчувствие, что хорошего тут не жди.

Любопытно, подумал он, а где же Сырцов? Поискал глазами, однако Петра Казимировича нигде не было видно.

Авсе-таки верна пословица: нет ни гроша, да вдруг алтын!

Уж сколько раз Грач убеждался в ее справедливости. Можно даже сказать, вся его жизненная философия строилась на этой немудрящей присказке. Во всяком случае, значительной своей частью. Впрочем, отчего ж немудрящей? Жизнь переменчива, и в этом главное ее свойство. Слышать-то все о том слышали, да только понимает не каждый.

А Грач давно себе уяснил: коли идет черная полоса, надобно зубы сжать да терпеть. И тогда непременно объявится белая. Правда, с делом «Метрополя» – да и не только – темнополосица затянулась, но вот и здесь наконец промелькнул свет. И пошло дело на лад. Покатилось, будто под горку легкие саночки.

А началось все – смешно сказать – с пуговки!

Ну, это для постороннего подобная малость может показаться забавной, а Грач-то хорошо знал, что из таких мелочей и состоит вся сыскная наука.

Третьего дня, расспросив основательно сожительницу Егорки Чимши, удалось выяснить главный момент. Без него догадка, промелькнувшая прежде, не имела б практической пользы. Да, налицо пуговица чиновника Вердарского, найденная у конокрада. Как она попала к нему? Это уж понять невозможно, тут слишком тонкий нюанс. Но что характерно: и тот и другой убиты, и способом крайне похожим. Что из этого следует? Ясно – и там, и тут сработал один человек. (Впрочем, не исключено – группа, но одна и та же.)

Только хунхузы тут ни при чем!

Это те самые, охотники за панацеей. Вердарский мог что-то видеть там, в Модяговке. (Да, конечно, видел – ведь и там погиб стражник, уколовшись колючкой!) А видал он, наверно, убийцу. Случайно. И сам ничего не понял. Но его на всякий случай… того. И тех, с кем он встречался, – тоже. То есть Егора Чимшу. Да, но что же такое он – и Чимша? Что общего?

Трудно сказать. Теперь уж никто не скажет. Но, верно, Чимша – он ведь мог без мыла, пардон, в задницу влезть любому – как-то заприметил молодого полицейского и предложил помощь. Вердарский, по дурости, решил, будто он Чимшу использует, а уж после начальству доложит. Однако же не успел.

На этом пункте Грач застрял и двинуться дальше не мог. Если б не малец той бабенки – сидел бы и по сей день. И тут мальчишка со своим комментарием подвернулся – как нельзя вовремя. Так вот, поговорив с бабенкой (а более с ее сыном), Грач наконец-то взял след. Впервые за все это время. След верный – вернее уж не бывает. Описание злоумышленника, пускай даже и детское, – это не фунт изюма. Но главнее того – адрес! Не поленился вьюнош, птенец-вылупок, сбегал следом за тем ходей с дудкой – до самого его дома. Ждал, что сыграет тот на своем инструменте. Хорошо, не дождался, а то б хоронила теперь баба сразу двоих: и сожителя своего беспутного, и сынка заодно.

Итак, адресок был у Грача, как говорится, в кармане. Но что дальше?

Агенты донесли – аккуратный особнячок на Оранжерейной улице принадлежит действительной статской советнице Павловой. Которая третий год вдовствует, проживает у родственницы, а особняк сдает внаем. Ныне он арендован на имя некой Елизаветы Алексеевны Воронцовой. Но имя наверняка вымышленное, потому что никакой дамы, входящей либо покидающей особняк, за пару дней наблюдения обнаружить не удалось. Зато выявились два азиата, по всему – китайцы, они-то в сданном особняке как раз и проживают.

Только что им можно инкриминировать? Нарушение правил городского проживания? Так это еще пойди докажи, да и вообще мелочь. А что-то крупное накопать времени нет. Да и неясно, удастся ли. Слова того отпрыска? Так это и совсем чепуха. Малолетка, что с него взять. (Хотя сам Грач был уверен, что малец ровным счетом ничего не напутал, доказать это было никак невозможно.) Словом, напролом не стоит лезть. Сейчас спугнешь – потом уже вновь не достанешь.

А достать очень хотелось. Чрезвычайно, потому что дело это для чиновника поручений Грача из служебного превратилось в насквозь личное. Чувствовал он, весь его сыщицкий опыт говорил – тут горячо! Крутая каша заварилась вокруг сей «мандрагоры». Но ежели с умом да сноровкой, так можно вкруг пальца обернуть тех и этих. И сорвать куш, о каком прежде и не мечталось. А потом уж зажить в свое удовольствие.

Но как подобраться? Вот ведь получается – близок локоть, да не укусишь! Опять по пословице.

Помог, как ни странно, начальник. То есть Мирон Михайлович Карвасаров и прежде не раз умел помочь своим подчиненным, но теперь Грач от него подмоги не ждал, потому что не ставил в известность обо всех деталях – в силу, как уже говорилось, особенной заинтересованности.

К слову сказать, полковник не особенно и вникал. Он вообще за последнее время несколько охладел к службе. И чуть что, мигом сводил разговор на политику. Что, впрочем, было вполне объяснимо: ходили неясные слухи, будто бы генерал Хорват собирается то ли совсем удалиться от дел, то ли возглавить некий сомнительный во всех отношениях Дальневосточный комитет. (И что дальше?) В любом случае для русской администрации наступали худшие времена. Те, кто посметливей, начинали подыскивать иные места. Только что тут подыщешь, когда китайский генерал Го заявил недавно, что у него тридцать тысяч безработных китайцев, которые вполне могут занять места русских чиновников, если те сумеют обеспечить работу железной дороги. То есть, с одной стороны, китайцы всячески ту работу саботируют, а с другой – угрожают крайними мерами в случае саботажа. Вот вам пример азиатской политики в действии.

Полковника это задевало чрезвычайно, до болезненности. Грач бы тоже не оставался равнодушным, но у него нынче имелся свой интерес . Он опасался – как бы его не обнаружить до поры. И так уж полковник несколько раз спрашивал, отчего это Грач столь задумчив последнее время, и что это у него на уме? Хорошо, удалось придумать убедительное вранье. Но без конца так продолжаться не может.

И потому нынешним утром Грач шел в начальственный кабинет со смешанным чувством. И выдать боялся себя ненароком (а ведь еще и могли снаушничать!), и толковых предложений по делу не имел совершенно.

Однако докладывать не пришлось. Полковник встретил его свежим выпуском «Харбинского вестника». (Похоже, этот листок теперь заменял ему ежедневную сводку о городских происшествиях.)

– Читай!

Грач покорно развернул газету.

– Не здесь, на первой странице! Там, где про чешских легионеров!

На указанном месте Грач обнаружил большую, в половину страницы, статью о чешском корпусе и его сегодняшней роли в Сибири. Автор сыпал цитатами. Некоторые были весьма интересными.