Юрий Рожицын - СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ

— Давай обстановку разведаем, — предложил он. — А то нагрянут фрицы: здравствуйте, я ваша тетя, а нам некуда и податься.

Комната Александра Магдарьевича обставлена простецки. Диван с продавленными пружинами, железная кровать, заправленная серым солдатским одеялом, в переднем углу иконы с мерцающей лампадкой, посреди — стол, покрытый размалеванной клеенкой. Метелочки ковыля заткнуты за пожелтевшие, смытые временем фотографии на стене, перекосилась самодельная рамка с плохонькой копией васнецовских «Трех богатырей». На тумбочке громоздится радиоприемник «Телефункен». Между кроватью и тумбочкой стопы пропыленных газет и журналов. Комната насквозь прокурена, на полу горками рассыпан серый пепел.

— Ты ему веришь?

— Без веры нас на свалку бы уже оттартали и вороны глаза бы повыклевали... Дядя Саша свой мужик в доску, только с Каппелем, как дурень с писаной торбой, носится. А на том варнаке и печатей негде ставить!

На половине хозяйки до желтизны навощен паркет, громоздятся шкафы, буфеты, диван, туго обтянутый полосатым накрахмаленным чехлом, под шелковым абажуром кровать с белоснежными перинами. На стенах — картинки в металлических рамках, дешевенькие ковры и гобелены с вытканными полуголыми красотками, конными охотами, замками и рыцарями. Золотые рыбки завороженно застыли среди водорослей в прозрачном аквариуме.

— Чистоплюйка у Магдарьевича баба. То-то, поди, их мир не берет! Поперек жилы ему немочка.

— И все-то ты знаешь, и все-то тебе понятно, — съехидничал Лисовский. — Чего мы шаримся в чужой квартире?

— Свет ты, красна девица, — расхохотался Сергей. — Из окон обзор хороший. Если галок ртом не ловить, ни в жизнь нас дурняком не прихватят. А из кухни дверь к сараюшке выходит, метра три до него, а там овражек начинается. Усек?!

— А я думал, тебя любопытство разобрало, — разочарованно протянул Костя и вздохнул. — Никак не привыкну к наземной войне.

— Нужда заставит калачики жрать...

— О портфеле-то мы забыли, — спохватился лейтенант, переводя неприятный разговор на другую тему. — Может, зря с ним канителимся?

Замочек плоский, невидный, без ключа не открывался. Дергали, стукали, а без толку. Сергей вытащил нож, но Костя не дал ему сковырнуть замок.

— Не чуди, как мы будем с распатланным портфелем таскаться?

— Поспешишь — людей насмешишь, — согласился Груздев и задумался, но тут же радостно спохватился: — Нужна булавка!

Английская булавка нашлась в хозяйкиной спальне. Груздев вытащил из-под кровати Бахова ящик с инструментами, молоточком согнул под прямым углом кончик булавки и слегка расплющил его на стальном бруске. Вставил самодельный ключик в узкую щель замочка и провернул по круговой. Костя скептически следил за земляком, не веря в успешность его действий. Не всегда смекалка выручает, считал он. Но к его великому изумлению, замочек открылся. Сергей не спеша расцепил кнопки кожаного клапана, раздернул молнию и раскрыл портфель.

— Глянь, Костька, деньги.. В пачках!.. Лисовский вытаскивал крест-накрест заклеенные плотные пачки, сосредоточенно разбирая надписи на кредитках:

— Немецкие рейхсмарки... Американские доллары... Английские фунты... Шведские кроны... Золото!..

Сергей почесал в поджившем затылке.

— Не было печали, так черти накачали!

Сложили деньги и драгоценности в портфель, сунули его под диван. Сергей раздраженно прикидывал, что делать с неожиданно свалившимся на них богатством.

— Нажили хлопот полон рот, — заметил он. — Мильонщиками стали, хоть частную лавку открывай.

— Не пори ерунду,- отозвался Костя. — Душа винтом, а ценности должны к своим доставить в целости и сохранности.

- А я разве против? — потянулся Сергей к столу. Взял сигареты «Спорт» с дискоболом на коробке, закурил.

Затянулся, подошел к окну и негромко пропел:

— Сербияночка красива,

Сербияночка на ять,

Разрешите, сербиянка,

С вами вечер погулять...

Полковник вернулся темнее грозовой тучи. Сбросил в прихожей дождевик и в мокрых ботинках, оставляя влажные следы на полу, ввалился в комнату и тяжело, по-медвежьи, плюхнулся в застонавшее под ним кресло. Достал трубку с коротким, обгрызенным мундштуком, размял в нее две сигареты и прикурил. Пустил к потолку клуб дыма, свирепо выругался:

— В душу, колесную мазь и трех святителей! Доннер веттер! Долларами, мерзавец, запросил. Марка, дескать, на ладан дышит, а мне фрезен надо... Вот и готов последнюю шкуру шинден. Потребовал, чтоб я с заказчиком пришел... Не по нутру мне эта история!

— Сколько долларов?

— Сто.

Парни встревоженно переглянулись. Пойти на риск?! А если гравер в гестапо стукнет? Но и с гитлерюгендскими документами опасно показываться, хоть и посчитают братьев Зоммер погибшими в разбомбленном поезде. Нужны надежные бумаги.

— Когда обещал сделать?

— К семи часам.

— Согласны.

Бахов сперва онемел, потом сдвинул брови на переносице и сердито стукнул кулаком по подлокотнику:

— Шутки в сторону и не темните. Откуда доллары?

— Наследство от Бломерта, — вынужден был признаться Костя. — Думали, планы немецких укреплений в Польше, оказались деньги.

На лбу полковника расправились жесткие складки. И голос помягчел:

— А я на Сергея грешил, когда поднял портфель. Помнились пистолеты и патроны. Еще хотел у вас разжиться... Что ж, тем лучше… И все же жаль мерзавцу доллары отдавать.

Он помрачнел и яростно запыхтел трубкой.

— Далеко? — спросил Груздев.

— Верст десять, в Вильдпарк-Вердер. Берлинцы его еще своим фруктовым садом называют.

Добирались трамваем. В густых сумерках вышли на остановке и, смешавшись с толпой, прошмыгнули мимо полицейского в дождевой накидке. Сергей расстегнул нижние пуговицы плаща, поудобней передвинул кобуру с пистолетом. Магдарьевич покосился, но промолчал. Когда оторвались от немцев, посоветовал:

— Стрелять не спеши, за револьвер без нужды не хватайся. Тот тоже мастак, за двадцать шагов туза пробивает...

После Костромы Сергей не встречал неразрушенных населенных пунктов и потому дивился отсутствию воронок, сохранившимся домам, непокореженным деревьям. Пахло навозом и парной землей, под мелким дождем стелился горьковатый дым из печных труб, густо и продолжительно мычала корова, взахлеб заливалась собака.

В глубине сада одноэтажный дом из серого камня, вокруг усадьбы невысокая металлическая ограда, у ворот пустая собачья будка. Сергей пропустил Бахова вперед и втайне от него расстегнул кобуру, а канадский нож спрятал в рукаве, ручкой к ладони. Лезвие придерживалось обшлагом рубашки.

Прошли по песчаной дорожке, поднялись на крылечко. Полковник перекрестился, дважды сильно стукнул молоточком, в третий раз — пожиже. Дверь распахнулась, словно хозяин ожидал гостей в сенях.