Михаил Попов - Барбаросса

Столкнулись. Короткий бой. Сарацин втрое больше, кроме того, они, как и все пираты, отлично владеют оружием. Весла взлетели как крылья, кто-то упал в воду, обливаясь кровью.

Не кто-то – Илларио. С расстояния в сотню шагов капитан де Варгас отлично рассмотрел его.

Все.

Капитан спокойно прицелился и ткнул фитилем в пороховое отверстие. Он не успел, как это требовалось по правилам, отстраниться, и его отбросило к противоположному борту. Когда он вскочил на ноги, то в том месте, где мгновение назад находились две лодки, медленно опадал водяной фонтан. Рушились вниз доски, люди, весла, тюрбаны.

У этого эффектного выстрела было не менее пяти сотен свидетелей. Все те, кто собрался у борта своих галер и с замиранием следил за исходом водного боя, восторженно заорали:

– Слава Мартину де Варгасу!!!

Их можно было понять, ведь им было продемонстрировано нечто вроде удивительного, неповторимого фокуса. На их глазах в одно мгновение ужасное поражение было превращено в кровавую, но полную победу.

– Слава Мартину де Варгасу!!!

Конечно, не все знали и видели, что стрелял именно капитан, но никто не сомневался, что на такие фокусы во всей флотилии способен только он.

Сам меткий стрелок пребывал в состоянии отнюдь не радостном. Он потерял друга. Он потерял надежного помощника. Он потерял важнейшие сведения.

Чему радоваться?

Но по складу своего характера Мартин де Варгас не был способен к длительным переживаниям, не говоря уж об отчаянии. Что ж, раз обстоятельства повернулись таким образом, надо рассмотреть, что выгодного есть в этом их повороте.

Самое главное, что впавшие было в тоску войска снова безоговорочно верят в своего командира. Судя по крикам.

– Подобная вера – товар скоропортящийся, ее надо использовать в тот момент, когда она крепче всего.

– Поднимать якоря! – крикнул Мартин де Варгас голосом, полным уверенности в победе.

Команда пронеслась ветром по всем галерам, и все выполнили ее с радостью. Мгновенно забылись грустные размышления о том, что взять с моря Пеньон невозможно, что еще никому это не удавалось, если только не применить хитрость. Никто не задался вопросом: какая может среди белого дня в открытом море быть хитрость?

Или теперь высшее проявление хитрости – лобовая атака?

Как бы там ни было, якоря поползли наверх, выдирая из живописного дна целые шевелюры цветной растительности и поднимая клубы мути. Гребцы налегли на весла, разом ударили барабанщики. Через самое короткое время на остров Пеньон, прямо под жерла его неутомимых пушек, двинулись в лобовом строю все шесть оставшихся в распоряжении капитана де Варгаса галер.

Подойдя на подобающее расстояние, они по общей команде изрыгнули огонь в направлении пока еще безмолвствующего противника.

Противник и на это ничего не ответил.

– Надо замедлить ход, а то нам не спустить шлюпки для пехоты! – прокричал на ухо капитану лейтенант Лозано.

– Не надо замедлять ход. Мы не будем спускать шлюпки!

Это было такой новостью в тактике, что лейтенант на время потерял дар речи.

– Но мы сядем на камни!

– Мы сядем на камни у самого берега и пойдем врукопашную!

– Мы потеряем корабли!

– Мы в любом случае их потеряем в этом бою, а так хотя бы с пользой. А за потери нам кто-нибудь заплатит.

– Кто?!

– Или Харудж, или Господь!

Мартин де Варгас надел кирасу и каску, засунул за пояс пару кинжалов и быстро прошел на нос, подбадривая гребцов и солдат. Гребцам, как это всегда делается в решающие моменты, выдали губки, смоченные вином, и они рвали на себя весла, зажав эти губки во рту.

Дыхание со свистом вырывалось из ноздрей. В таком состоянии человек может проработать не более получаса, но в решающий момент боя получаса бывает достаточно.

– Пехота, на нос!

Облачаясь на ходу в доспехи и приводя в порядок оружие, пехотинцы побежали вслед за своим капитаном. Стук каблуков примешался к грохоту барабана и звукам команд.

Мартин де Варгас встал за фок-мачтой и, выставив из-за нее один глаз, наблюдал за приближающимся каменистым берегом. Прятался он, разумеется, не из трусости, просто жизнь командира должна оставаться по законам боя в целостности как можно дольше. Атака продолжается до тех пор, пока кто-то руководит атакующими.

Остров отчетливо покачивался. Мартин де Варгас понимал, что покачивается не остров, а его галера, но его почему-то возбуждало это зрелище. Зрелище неустойчивости.

Пеньон, ты падешь!

Капитан почувствовал, как внутри что-то сжимается. Он знал почему. Не от страха. Наставал самый удобный момент для артиллерийского залпа.

Залпа в упор.

Залпа убийственного.

Атаковать каменные бастионы придется с теми кровавыми ошметками, что останутся на ногах после этого залпа.

Сейчас!

Вот сейчас!

Залп!!!

Мартин де Варгас не выдержал и зажмурился. Открыл глаза. Ничего не произошло.

Залпа не было!

Они почти упустили момент.

Они совсем упустили момент. Теперь стрелять было бесполезно, в худшем случае ядра снесут под корень мачты. Переломят их пополам. Изорвут паруса. Снесут верхушки.

Спасибо, Господи, спасибо. Мартин де Варгас вспомнил, что даже не помолился перед началом атаки. Но Бог на то и Бог, чтобы свободно читать в душе человека.

Капитан взглянул за борт, и у него снова захватило дыхание. Сквозь неглубокую воду отлично просматривалось красочное дно. Завивалась в сторону стайка серебристых рыбок, трепетал мощный травяной куст на горбу изъеденного норами камня. На следующем таком камне лежал в вальяжной позе человеческий скелет в каске. Все это промелькнуло перед взглядом капитана в считанные секунды. Когда он поднял глаза, каменистый берег острова был совсем рядом. Бойницы верхнего форта смотрели уже не в лицо, а в темя. Мартин де Варгас открыл рот, чтобы отдать команду гребцам, но в этом уже не было нужды.

Раздался чудовищный, длинный скрежет, заходили ходуном мачты, и мелко, как шкура испуганного животного, задрожала палуба. Накреняясь и забирая влево, галера выползла на берег неприступного острова.

Еще никому не приходилось брать остров на абордаж, успел подумать Мартин де Варгас и, вытащив шпагу из ножен, скомандовал:

– За мной!

Прыгать пришлось в довольно глубокую воду и добираться до берега вполувплавь. Это был еще один удобный момент для защищающихся, чтобы совершить вылазку и попытаться сбросить испанцев в море.

Но это был очень короткий миг. Очень. Всего несколько вздохов. И сарацины его упустили.

Справа и слева от капитанской галеры выползли на берег еще два галеаса. На берег посыпались десятки воодушевленных рубак. Мартин де Варгас повел на приступ не менее полутора рот. С таким воинством и при таком воодушевлении он бы мог взять сам Багдад.