Тим Уиллокс - Религия

Тангейзер поднял ружье. Пулями он сможет каждые пять-шесть минут убивать по одному врагу, что гораздо больше, чем в рукопашном бою.

— Здесь от меня больше толку.

Старки не стал спорить.

— Как вам угодно, — сказал он.

— Стигматы Христовы! — воскликнул Борс, поглядев за парапет.

Приглушенный подземный гул достиг ушей Тангейзера, и он обернулся.

Прямо у него на глазах две широкие глубокие траншеи прорезали равнину Гранд-Терре, и столбы оранжевого пламени внезапно взметнулись высоко к небу, проносясь через передние ряды наступающих мусульман. Надвигающаяся орда в смятении свернула в сторону, но многие успели свалиться в разверзшуюся под ногами огненную пропасть — словно сам Сатана метнул стрелы с крыши ада.

Тангейзер тотчас же понял, что подземные галереи, выжженные Мунатонесом перед рассветом, провалились, не выдержав веса наступающих. Без сомнения, Старки тоже все понял, но это не помешало ему увидеть в случившемся знак Божественного благоволения.

— Вот оно, знамение! — воскликнул Старки. — Бог все еще на нашей стороне.

Борс заревел:

— За Христа и Крестителя!

Тангейзер посмотрел на него с ужасом. Весь Германский ланг ответил Борсу фанатичным эхом. Возглавляемые Старки и его англичанами, они с грохотом двинулись вдоль стены к лестнице. Тангейзер схватил Борса за руку. Борс вынул из ножен любимый двуручный меч и отрицательно помотал головой.

— Лучше молчи, — проворчал он. — Английский ланг не будет сражаться без меня!

Борс потопал вслед за соотечественниками. Тангейзер подавил внезапный спазм в животе. Пот, целыми пинтами стекавший у него по спине и по груди, вдруг сделался ледяным, и он задрожал под доспехами. Тангейзер прижал к плечу ружье, прицелился в толпу высоких белых шапок, надвигающихся на брешь, и выстрелил. Не интересуясь результатом, он прислонил ружье к стене рядом с остальными и вытащил из-за пояса перчатки. Сердце его упало. Он боялся той изнурительной работы, которая ожидала впереди. Тангейзер поглядел на восток, на гору Сан-Сальваторе. Турецкие шатры и палатки стояли опустевшие. Остались только артиллерийские расчеты топчу. Когда стемнеет, до свободы будет рукой подать, но пока что солнце только добралось до гребня Сан-Сальваторе. Когда Тангейзер уже надевал перчатки, его взгляд упал на золотой браслет, который он не снимал с запястья. Львы на нем по-прежнему скалили пасти. Поддавшись суеверному порыву, он снял браслет и прочитал арабскую надпись, выгравированную на внутренней стороне: «Я пришел на Мальту не за богатствами и не за славой, а ради спасения своей души».

Это утверждение казалось таким же неверным, как и раньше, однако девиз утешил его. Он снова надел браслет и натянул кольчужные перчатки. Потом вынул меч и направился к ступенькам. Миг спустя он присоединился к Борсу и остальным северянам в стальном клине. Борс захохотал при виде его, а Тангейзер от души обругал его в ответ. По команде Старки они забрались на каменную кручу, приведя в смятение отряд Зирхли Нефера, толпящийся у пролома, после чего объединенные ланги Германии и Англии ринулись в общую свалку.

Вскоре после полудня, и в страшной спешке, всех служителей госпиталя «Сакра Инфермерия» собрали в прачечной, и Карла слушала, как фра Лазаро передает приказ великого магистра: все раненые, которые еще способны передвигаться, обязаны отправиться на стены в помощь защитникам, и как можно быстрее.

Поскольку госпиталь давно уже принимал только тех пациентов, которые лишились конечностей или получили другие, не менее тяжкие увечья, этот приказ был встречен минутой недоверчивой тишины. Судя по выражению в глазах Лазаро, по сероватой бледности его лица, он вполне разделял общее смущение, но он получил приказ непосредственно от Ла Валлетта и уже как-то успел с ним свыкнуться. Никто особенно не ждал, что раненые бросятся в битву, но их требовалось одеть в шлемы и красные накидки — это было особенно важно, — после чего расставить по стенам, чтобы у Великого турка создалось впечатление, будто у христиан гораздо больше войска, чем предполагалось. Сотни женщин и детей уже стояли с копьями в рядах солдат. Сражаться до последней капли крови — это отныне не просто слова. Всем присутствовавшим в прачечной было приказано подготовить добровольцев и помочь им добраться до стен.

Лазаро попросил Карлу остаться рядом с ним, пока он будет объявлять приказ в главной палате, поскольку ее присутствие, сказал он, вдохновит людей сильнее, чем его слова. Та готовность, с какой покалеченные люди пытались подняться с постелей, тронула их обоих почти до слез, а когда они повторили слова великого магистра для раненых, сплошным ковром устилающих площадь и даже прилегающие к ней улицы, ответ людей был таким же скорым. Пока собирали обмундирование, Лазаро сдерживал порывы добровольцев, чтобы сохранить какое-то подобие порядка, поскольку волнение грозило обессилить их раньше, чем они окажутся на месте. Карла с Ампаро были в числе тех, кого отправили собирать шлемы, и вот здесь, а не во время речи, чувства нахлынули на Карлу.

Они с Ампаро обогнули арсенал, и Карла оказалась перед курганом ничьих стальных шлемов. Их были тысячи, сложенные у стены в кучу, которая была в три раза выше ее роста, будто бы это был какой-нибудь грубый языческий памятник павшим. Многие шлемы были во вмятинах, испачканные кровью, стаи жирных синих мух с гудением кружились над кучей, словно оберегая это омерзительное сокровище. В госпитале Карла привыкла видеть перед собой вереницу несчастных людей, но она не задумывалась о чудовищности потерь, наглядно представленной здесь. За горой шлемов в таком же огромном количестве были сложены копья и короткие мечи. Пара монахов прикатила двухколесную тачку, которую они помогли наполнить до краев грохочущими доспехами и оружием. Монахи покатили тачку в сторону площади. Когда Ампаро, безмолвная и лишившаяся силы духа, хотела пойти за ними, Карла взяла ее за руку и удержала.

— Ампаро, Матиас собирается уехать с острова этой ночью. — Она сомневалась, что эта ночь настанет, но сейчас было как раз подходящее время сообщить о грядущем побеге.

Ампаро подняла на нее глаза.

— Как?

— У него есть лодка, спрятана где-то на берегу, и он проведет нас через турецкие позиции. Ты ведь была бы рада поехать с нами обратно в Италию, домой?

— С Тангейзером? И с тобой? Ну конечно! — Она начала было улыбаться, но в итоге нахмурилась. — А что будет с Бураком?

— Тебе нужно спросить у Матиаса.

— Бурак не сможет отправиться с нами?

У Карлы не хватило духу покачать головой.

— Тебе нужно спросить Матиаса.

Ампаро развернулась и побежала к конюшням. Карла хотела броситься за ней, но затем рассудила, что Ампаро будет в большей безопасности в конюшне, чем рядом с местом сражения. И она хотя бы будет точно знать, где ее искать. Карла вернулась в госпиталь, чтобы помочь собраться отряду увечных и хромых.