Тим Уиллокс - Религия

Влево и вправо от приемной тянулись коридоры. Лестничный пролет уводил в темноту прямо над головой. Поиск может занять больше времени, чем у него осталось. Он решил потревожить крыс прямо в их гнезде. Тангейзер закричал встревоженным голосом, подняв его на октаву, чтобы его не узнали сразу:

— Великий магистр мертв!

Он подождал. Прошло несколько секунд, и он услышал поспешные шаги из коридора слева. Он затаился у входа. Тангейзер услышал приглушенный разговор. Смех. Из коридора вышел Ремигио. За ним, бок о бок, шли Тассо и Пойти. Кираса была только на Понти. Убранные в ножны мечи они несли в руках. Ремигио что-то дожевывал, у Тассо на шее была салфетка, словно они оторвались от завтрака.

Тангейзер всадил двенадцать дюймов стали ковки Пассо в живот Ремигио и крутанул рукоять. Руки Ремигио потянулись к клинку, но все уже было кончено: Тангейзер полоснул испанца по горлу кинжалом, зажатым в левой руке, распарывая ему шею до позвоночника, и шагнул в сторону, когда Ремигио упал. Тассо он ударил в лицо, и меч легко прошел через предплечье Тассо, который вскинул руку, пытаясь защититься, острие меча проскользнуло между костями руки и ударило его в губу под носом. Тангейзер ловко выдернул меч, прикрылся, уколол Тассо кинжалом в причинное место и поставил ему подножку, опрокидывая на пол. Когда тот уже касался каменных плит, Тангейзер успел оставить у него на груди неглубокий порез. Затем он отступил назад.

Понти отступил, чтобы выбросить ненужные ножны, но вступил в бой, когда Тассо упал. Тангейзер парировал удары — атака была прямолинейная и яростная: голова, бедро, рука, голова, бедро — и потом отступил к центру площадки перед входом, чтобы лишить Понти равновесия, заставить его по инерции пролететь вперед; затем он нацелился в голову противника, поскольку кираса блокировала удары, но в итоге рванулся вперед и сцепился с ним врукопашную; их нагрудники с грохотом ударились друг о друга, мечи были подняты высоко; вес Тангейзера давал ему преимущество, он теснил Понти, Понти тянулся левой рукой к горлу Тангейзера, и Тангейзер ударил его головой в лицо. Острие его кинжала нашло отверстие в кирасе под мышкой у Понти, и Понти крепко вжал локоть в бок, заставляя кинжал убраться, после чего он оставил попытки схватить Тангейзера за горло, поскольку у того была слишком толстая шея, вместо этого он вцепился ему в мошонку. Тангейзер ударил его кинжалом в ладонь и проткнул собственное бедро, когда Понти дернулся назад. Тангейзер поставил ногу между коленями Понти и обхватил его икру, ударил от бедра, и Понти опрокинулся на спину, размахивая мечом, — в это время Тассо как раз поднимался; когда Понти ударился о плитки пола, Тангейзер уколол его в пах, Понти перекатился, и Тангейзер уколол его снова, под колено, но так и не смог нанести смертельного удара. Он ответил на выпад Тассо, ударом с поворотом, потом отступил, сильно, глубоко рубанув Понти по локтю правой руки; пока тот поднимался на колени, Тангейзер сделал два-три шага по приемной, затем еще раз повернулся и остановился, переводя дыхание.

Тангейзер внимательно смотрел на итальянцев: они, все трое, пытались отдышаться. Он убрал в ножны кинжал, взял в левую руку пистолет и взвел рычаг. Он хотел обойтись без выстрелов, поскольку звук мог привлечь внимание других стражников и поставить под удар Ампаро. Понти корчился, задним числом прочувствовав свои раны: правая рука у него была сломана, меч зажат в израненной левой. Глаза его туманила ненависть. Тассо был скорее подавлен. Он уставился на темное пятно, расплывающееся у него в паху. Кровь стекала у него с бороды, с почти срезанной губы.

— Он же отрезал мне яйца, — произнес он с недоверием.

— Мне нужен Борс и девушка, — заявил Тангейзер.

— Англичанин заперт внизу, — ответил Понти. — За ним присматривает тюремщик. Девушка где-то наверху. Мы не знаем точно. К женщинам приставлена старуха-сицилийка.

Тангейзер спросил:

— А кто тогда должен убить Ампаро?

Итальянцы переглянулись — судя по их взглядам, они не подозревали ни о чем подобном.

— Мы понятия не имеем, о чем ты говоришь.

— Вы не получали такого приказа?

Выражение их лиц было достаточным ответом, и Тангейзеру стало не по себе.

— А где старуха?

Ответил Понти:

— Мы не знаем.

— Это правда, что великий магистр мертв? — не удержался Тассо.

— Нет, — ответил Тангейзер. — Он готовит вам виселицу. И Людовико тоже.

Плечи их опали, как у людей, осознавших, что они поставили на кон все и проиграли.

— Сдавайтесь, — сказал Тангейзер, — и вам хотя бы позволят повидать перед смертью священника.

Мысли об адском огне было довольно для Тассо. Он бросил меч на пол.

— Я не пойду к дьяволу! — сказал он. — Бог еще может простить нас.

Понти завопил и бросился на Тангейзера, подняв меч. Тангейзер парировал его удар, шагнул в сторону и проткнул Понти ладонь у основания большого пальца — после чего заставил упасть на колени, ударив рукоятью меча. Тангейзер сделал шаг назад и встал, широко расставив ноги. Затем он развернулся от бедра, махнул мечом и одним ударом снес голову с плеч Понти.

Тангейзер двинулся к Тассо через лужу крови, и Тассо рванулся к двери. Тангейзер кинулся за ним, чтобы прикончить. Оба остановились, когда на пороге возник Гуллу Кейки. Он вел перед собой старуху-сицилийку, заломив ей руку за спину. Старуха увидела покойников и огромные лужи крови, заливавшие приемную. Она принялась жутко завывать. Во всю свою мочь. Тассо обернулся к Тангейзеру и развел в стороны пустые руки.

— Милосердие и священника товарищу по оружию! — взмолился он.

Тангейзер ударил его мечом под ребра, прямо в печень. Итальянец ответил ему скорбным взглядом. Тангейзер распорол его до бляхи на поясе, и тот упал к ногам старой карги. Потом Тангейзер убрал меч в ножны и схватил старуху за узел белых волос.

— Веди меня к Ампаро.

Она захлопнула беззубый рот, поджав губы. В лице ее дышала злоба, странная для иссохшей женщины, доживающей последние дни. У нее были маленькие глазки, которые блуждали из стороны в сторону от невыразимого ужаса. Тангейзер потащил ее, вопящую, и уронил лицом вниз в растекшиеся багровые лужи крови Понти и Ремигио. Она визжала и барахталась в крови, словно только что спустившаяся в ад душа. Старуха пыталась встать на ноги, но у нее не получалось, она снова и снова поскальзывалась, барахтаясь и катаясь в кровавой луже, словно перепуганная собака.

Тангейзер отвернулся и передал пистолет Гуллу Кейки.

— Борс где-то внизу. Его караулит тюремщик.

Гуллу взял пистолет и кивнул. Проходя через приемную, он захватил с собой меч Тассо. Тангейзер выдернул старуху из стынущей крови и погнал ее к лестнице. Она карабкалась по ступенькам, словно безумный черный паук, вздрагивая от вызванных страхом рыданий, отрыгивая комки желчи на свое замаранное платье, а Тангейзер не слышал в своем сознании даже легкого шепотка жалости. На верхней площадке лестницы стояла на полке горящая лампа. Тангейзер захватил ее с собой и толкнул старуху в спину. Она заковыляла вперед и, остановившись перед массивной дверью, протянула руку к шее и достала висящий на цепочке ключ. Старуха повернула его в замке и толкнула дверь, после чего упала на колени к ногам Тангейзера, принялась хватать его за щиколотки и что-то бормотать. И тогда он понял, что Людовико солгал ему и что он уже опоздал.