Александр Дюма - Двадцать лет спустя

– Как – не завершили? – спросил д’Артаньян, с удивлением глядя на Атоса.

– Да, мой друг, – кротко, но твердо ответил Атос. – Мы приехали сюда защищать короля Карла; мы его плохо берегли, и теперь нам надо спасти его.

– Спасти короля? – воскликнул д’Артаньян, переводя изумленный взор с Атоса на Арамиса.

Тот только утвердительно кивнул головой.

Д’Артаньян с глубоким состраданием посмотрел на обоих друзей: у него явилась мысль, что они помешались.

– Неужели вы говорите серьезно, Атос? – сказал д’Артаньян. – Король окружен целым войском, которое ведет его в Лондон. Войском этим командует мясник или сын мясника полковник Гаррисон. Сразу по прибытии короля в Лондон начнется суд. За это я могу поручиться, так как достаточно слышал об этом из уст самого Кромвеля и знаю, что произойдет.

Атос снова переглянулся с Арамисом.

– По окончании процесса приговор будет немедленно приведен в исполнение, – продолжал д’Артаньян. – О, господа пуритане не любят откладывать дело в долгий ящик!

– А как вы думаете, к чему приговорят короля? – спросил Атос.

– Боюсь, что к смертной казни: мятежники слишком яростно боролись с Карлом Первым, чтобы надеяться на его прощение, и им остается только одно средство – уничтожить его. Разве вы не знаете, что сказал Кромвель во время посещения Парижа, когда ему показали Венсенский замок, где был заключен принц Вандом?

– Что же он сказал? – спросил Портос.

– Когда имеешь дело с принцами, прикасаться можно только к их голове.

– Я слышал об этом, – сказал Атос.

– Так неужели вы думаете, что теперь, захватив короля, он отступит от своего правила?

– О нет, я вполне с вами согласен. Но тем больше оснований не покидать короля, когда ему угрожает такая опасность.

– Атос, вы начинаете сходить с ума!

– Нет, мой друг, – кротко возразил дворянин. – Лорд Винтер приехал за нами во Францию и привел нас к королеве Генриетте. Ее величество оказала нам честь, пригласив меня и д’Эрбле для защиты своего супруга; мы дали королеве слово, и этим словом отдали ей все. Мы отдали в ее распоряжение свою силу, свои способности – словом, свою жизнь. Мы теперь должны сдержать свое слово. Как вы полагаете, д’Эрбле?

– Да, – подтвердил Арамис, – мы обещали.

– Затем, – продолжал Атос, – у нас есть еще другая причина; слушайте хорошенько. Все во Франции прогнило и пришло в упадок. У нас есть десятилетний король, который сам еще не знает, чего хочет; у нас есть королева, ослепленная своей запоздалой страстью; у нас есть министр, управляющий Францией, как огромной фермой, то есть занятый только тем, как бы выжать из нее побольше золота с помощью итальянского лукавства и интриг; у нас есть принцы, которые стоят в эгоистической оппозиции и добьются только того, что урвут у Мазарини немного золота или клочок власти. Я служил им не потому, что люблю их (богу известно, что я ценю их не больше, чем они стоят, а стоят они немного), но по убеждению. Сейчас другое дело; здесь я встретил на своем пути истинное несчастье, несчастье, постигшее короля и затрагивающее судьбы всей Европы; и я решил служить этому королю. Если нам удастся спасти его, это будет прекрасно; если мы умрем за него, это будет благородно.

– Но ведь вы наперед знаете, что погибнете, – сказал д’Артаньян.

– Мы боимся, что да, и скорбим лишь о том, что умрем вдали от вас.

– Что же вы будете делать в чужой, враждебной стране?

– В молодости я путешествовал по Англии и говорю по-английски, как англичанин; Арамис тоже немного знает этот язык. О, если бы вы были с нами, друзья мои! Объединившись вновь после двадцатилетней разлуки, мы вчетвером с вами, д’Артаньян, и с вами, Портос, могли бы сразиться не только с Англией, но с целыми тремя королевствами.

– И вы обещали королеве Генриетте, – продолжал д’Артаньян раздраженно, – проникнуть в лондонский Тауэр, перебить сто тысяч солдат и победить, несмотря на волю всего народа и честолюбие такого человека, как Кромвель? Вы не видали этого человека – ни вы, Атос, ни вы, Арамис. Знайте, это гениальный человек, который очень напоминает мне нашего кардинала – не этого, а того, великого. Не берите же на себя слишком много. Умоляю вас, милый Атос, не жертвуйте собой напрасно. Когда я на вас смотрю, вы кажетесь мне благоразумным человеком; но послушать вас, вы совсем сумасшедший. Помогите же мне, Портос! Что вы думаете об этом? Скажите откровенно.

– Ничего хорошего, – ответил Портос.

– Послушайте, – продолжал д’Артаньян, досадуя, что Атос прислушивается не к его словам, а к своему внутреннему голосу. – Я никогда не даю плохих советов. Так вот, поверьте мне, ваша миссия закончена, закончена с честью. Вернитесь во Францию с нами!

– Друг мой, – сказал Атос, – наше решение непоколебимо.

– Быть может, у вас есть какие-нибудь другие побуждения, которых мы не знаем?

Атос улыбнулся.

Д’Артаньян сердито хлопнул себя по ляжке и принялся приводить самые убедительные доводы, какие только могли прийти ему в голову. Но на все его слова Атос улыбался – спокойно и ясно, а Арамис только качал головой.

– Ну, хорошо же! – воскликнул наконец д’Артаньян, выходя из себя. – Пусть будет по-вашему! Раз уж вы непременно этого хотите, ляжем костьми в этой гнусной стране, где вечно холодно, где туман считается хорошей погодой, дождь – туманом, а поток – дождем, где солнце похоже на луну, а луна на сыр. Впрочем, если уж надо умереть, то не все ли равно где: здесь или в другом месте?

– Но не забывайте, дорогой друг, – сказал Атос, – что здесь придется умереть раньше срока.

– Ба! Немного раньше, немного позже, стоит ли об этом говорить?

– А я так удивляюсь, что мы все еще живы, – произнес задумчиво Портос.

– Не беспокойтесь, Портос, смерть не заставит себя ждать, – отвечал д’Артаньян. – Значит, решено, и если Портос не имеет ничего против…

– Я, – сказал Портос, – готов на все, что вам угодно… К тому же я нахожу прекрасным то, что сейчас говорил граф де Ла Фер.

– Но ваша будущность, д’Артаньян? Ваши честолюбивые надежды, Портос?

– Наша будущность, наши честолюбивые надежды! – ответил д’Артаньян с каким-то лихорадочным возбуждением. – Где уж нам этим заниматься, раз мы спасаем короля? Когда король будет спасен, соберем всех его друзей, разобьем наголову пуритан, завоюем Англию, вернемся с королем в Лондон, усадим его на престол…

– И он сделает нас герцогами и пэрами, – добавил Портос, и глаза его радостно заблестели, хотя такое будущее и походило на сказку.

– Или он забудет нас, – произнес д’Артаньян.

– О! – промолвил Портос.

– А разве этого не бывало, друг Портос? Мне кажется, мы оказали некогда Анне Австрийской услугу, немногим уступающую той, которую мы намереваемся оказать Карлу Первому. А это не помешало королеве Анне Австрийской забыть нас на целые двадцать лет.