Александр Дюма - Двадцать лет спустя

Через минуту вошел д’Артаньян.

– Выворачивайте ваши карманы, – сказал он. – Нужно собрать сто фунтов стерлингов. Что касается моих ресурсов…

С этими словами д’Артаньян вывернул свои карманы: они были совершенно пусты.

Нужная сумма появилась в один миг. Д’Артаньян вышел и через минуту вернулся.

– Готово, – сказал он. – Кончил. Ух, нелегко было!

– Палач выехал из Лондона? – спросил Атос.

– Как бы не так! Это значило бы сделать полдела: он мог бы выехать в одни ворота и въехать в другие.

– Так где же он? – спросил Атос.

– В погребе.

– В каком погребе?

– В погребе нашей гостиницы. Мушкетон сидит на пороге, а ключ от входа у меня.

– Браво! – сказал Арамис. – Но как вам удалось убедить этого человека скрыться?

– Да так, как можно убедить всякого на свете: с помощью золота. Это стоило довольно дорого, но он согласился.

– А сколько это вам стоило, мой друг? – спросил Атос. – Ведь вы понимаете, мы теперь уже не прежние бедные мушкетеры, бездомные неимущие скитальцы, и теперь все расходы у нас должны быть общие.

– Это обошлось мне в двенадцать тысяч ливров, – сказал д’Артаньян.

– Где же вы их достали? – продолжал допрашивать Атос. – Разве у вас было столько денег?

– А знаменитый алмаз королевы? – со вздохом проговорил д’Артаньян.

– Ах да! Я видел его у вас на руке, – заметил Арамис.

– Значит, вы выкупили его у Дезэссара? – спросил Портос.

– Ну конечно же! – отвечал д’Артаньян. – Но видно уж, мне на роду написано не владеть им! Что поделаешь? Говорят, у алмазов есть свои симпатии и антипатии, как у людей. Этот алмаз, по-видимому, терпеть меня не может.

– Хорошо, – заметил Атос, – допустим, что с самим палачом дело уладилось, но ведь, к несчастью, у всякого палача, насколько я знаю, бывает помощник.

– Был такой и у этого. Но тут нам уж прямо подвезло.

– Каким образом?

– Не успел я задуматься над тем, как с этим вторым уладить дело, – вдруг моего голубчика приносят с переломанной ногой. От избытка усердия он взялся сопровождать до самых окон короля воз с досками. Одна из них упала ему на ногу и переломила ее.

– А, так это он закричал, когда я был в комнате короля! – заметил Арамис.

– Должно быть, – отвечал д’Артаньян. – Но так как он парень с головой, то обещал прислать вместо себя четырех ловких и опытных рабочих в помощь тем, которые сооружают эшафот. И, вернувшись к своему хозяину, он, несмотря на боль от перелома, тотчас же написал своему приятелю, плотнику Тому Лоу, чтобы тот отправился в Уайтхолл и исполнил свое обещание. Вот это письмо, которое он послал с нарочным за десять пенсов и которое нарочный передал мне за луидор.

– А на кой черт вам это письмо? – спросил Атос.

– Неужели вы не догадываетесь? – спросил д’Артаньян с лукавой усмешкой.

– Честное слово, нет.

– Ну так вот. Любезный Атос, вы, который говорите по-английски, как сам Джон Буль, будете мистером Томом Лоу, а мы трое будем вашими товарищами. Понимаете вы теперь?

Атос вскрикнул от радости и восхищения, затем бросился в гардеробную и достал одежды рабочих, в которые четверо друзей немедленно обрядились. После этого они вышли из гостиницы: Атос нес пилу, Портос – клещи, Арамис – топор, а д’Артаньян – молоток и гвозди.

Письмо, написанное помощником палача, убедило главного плотника, что это те самые люди, которых он ждал.

Среди ночи Карл услышал под своим окном страшный шум: стучали топоры, молотки, скрипели клещи, визжала пила.

Он лежал на постели одетый и уже начинал засыпать, когда этот грохот заставил его вскочить. Шум был неприятен сам по себе, но, главное, он пробуждал в душе страшный отклик – и потому, как и накануне, королем овладели мрачные мысли. Один в темноте, в своем тягостном уединении, он не в силах был выносить эту новую пытку, не входившую в программу его казни; и потому он послал Парри передать часовому, чтобы тот попросил рабочих не стучать так сильно и пощадить последний сон того, кто еще недавно был их королем.

Часовой не захотел покинуть своего поста, но пропустил Парри к рабочим.

Обойдя вокруг дворца и подойдя к окну королевской комнаты, Парри увидел, что решетка, ограждавшая балкон, снята, и к балкону пристраивают эшафот. Последний был еще не окончен, но его уже начали обивать черным коленкором.

Этот эшафот, подведенный под самое окно, будучи футов в двадцать высотой, имел снизу еще два этажа, служивших ему опорой. Парри, как ни отвратителен был ему вид этого сооружения, стал разыскивать среди восьми или десяти рабочих, строивших его, тех, которые более других досаждали королю шумом. На втором ярусе он заметил двух человек, вытаскивавших с помощью лома последние закрепы железного балкона. Один из рабочих, настоящий великан, исполнял роль тарана, применявшегося в былые времена для разрушения крепостных стен. При каждом ударе его инструмента камни разлетались вдребезги. Другой стоял на коленях и вытаскивал расшатанные камни.

Эти два человека, очевидно, и производили тот шум, который так беспокоил короля.

Парри взобрался к ним по лестнице.

– Друзья мои, – обратился он к ним, – работайте, пожалуйста, немного потише! Король почивает, ему нужен покой.

Человек, работавший ломом, остановился и обернулся к Парри. Но так как он стоял во весь рост, то Парри не мог видеть его лица во мраке, сгущавшемся на уровне пола.

Человек, стоявший на коленях, тоже обернулся, и так как он находился ниже своего товарища, то лицо его осветилось фонарем, и Парри мог его разглядеть.

Человек этот, пристально посмотрев на Парри, приложил палец к губам.

Парри отступил в изумлении.

– Ладно, ладно, – сказал рабочий на чистейшем английском языке, – ступай и скажи своему королю, что если он плохо поспит сегодня ночью, зато завтра он будет спать спокойно.

Эти грубые слова, имевшие такой ужасный буквальный смысл, были встречены рабочими, находившимися рядом и в нижнем ярусе, взрывом отвратительного хохота.

Парри ушел, гадая, не сон ли ему приснился.

Карл ждал его с нетерпением.

В тот момент, когда он входил, часовой, стоявший у двери, с любопытством просунул голову в щелку, чтобы посмотреть, что делает король.

Король прилег, облокотившись на свою постель.

Парри затворил за собой дверь и подошел к королю, лицо его сияло радостью.

– Ваше величество, – сказал он ему тихонько, – знаете вы, кто эти рабочие, которые так шумят?

– Нет, – отвечал Карл, грустно качая головой. – Откуда мне знать?.. Разве я вообще знаю этих людей?

– Ваше величество, – сказал Парри еще тише, наклонившись к постели своего господина, – это граф де Ла Фер и его приятели.

– Это они сооружают для меня эшафот? – в изумлении спросил король.