Александр Дюма - Двадцать лет спустя

Шатильон молча поклонился в знак согласия. Атос и Арамис прошли вперед. Шатильон и Фламаран последовали за ними. Пройдя переднюю, они вышли на широкую крытую террасу с одним окном. Арамис прошел по пустынной террасе и, став у окна, обратился к герцогу Шатильону:

– Сударь, вы только что позволили себе обойтись с нами чрезвычайно вольно. Я не могу допустить этого ни в коем случае, и менее всего когда такое обращение исходит от лица, передающего королеве весть, сочиненную лжецом.

– Сударь! – воскликнул Шатильон.

– Но куда вы дели господина де Брюи? – иронически спросил Арамис. – Не отправился ли он менять свою физиономию, которая слишком смахивает на Мазарини? В Пале-Рояле, как известно, есть много итальянских масок и костюмов, от Арлекина до Панталоне.

– Вы, кажется, желаете нас вызвать на дуэль! – перебил его Фламаран.

– Вам это только кажется, сударь?

– Шевалье, шевалье! – пытался остановить его Атос.

– Оставьте меня, граф, в покое, – сердито отвечал Арамис. – Вы знаете, я не люблю ничего делать наполовину.

– Кончайте же, – произнес Шатильон с не меньшей надменностью, чем Арамис.

– Господа, другой на моем месте или на месте графа де Ла Фер просто арестовал бы вас, так как в Париже у нас есть друзья, но мы готовы предоставить вам случай удалиться отсюда без всяких затруднений и беспокойства. Не угодно ли вам со шпагой в руке побеседовать с нами на этой пустынной террасе?

– Охотно, – сказал Шатильон.

– Одну секунду, господа, – вмешался Фламаран. – Ваше предложение, конечно, соблазнительно, но сейчас его принять нам невозможно.

– Почему это? – спросил Арамис обычным для него вызывающим тоном. – Не близость ли Мазарини делает вас таким осторожным?

– О, вы слышите, Фламаран? – произнес Шатильон. – Не принять вызова – значит запятнать свою честь и имя!

– Я вполне с вами согласен, – заметил Арамис.

– И все же мы отложим это дело. Эти господа, вероятно, также согласятся со мною.

Арамис покачал головой с дерзкой насмешкой.

Заметив это движение, Шатильон положил руку на эфес шпаги.

– Герцог, – продолжал Фламаран, – вы забываете, что вам поручено командовать в одном весьма важном деле. Вы назначены принцем и утверждены королевой. До завтрашнего вечера вы не принадлежите себе.

– Итак, до послезавтра? – спросил Арамис.

– До послезавтра? Слишком долго ждать, – сказал Шатильон.

– Не я назначаю этот срок, – сказал Арамис, – и не я требую отсрочки. Впрочем, – прибавил он, – мы можем встретиться в завтрашнем деле.

– Да, вы правы, сударь! – воскликнул Шатильон. – Я весь к вашим услугам, если вы потрудитесь явиться к Шарантонским воротам…

– Разумеется! Чтобы встретить вас, я готов отправиться на край света; отчего же мне не сделать для этого двух миль!

– Итак, до завтра!

– Надеюсь. Ступайте теперь к вашему кардиналу. Но раньше позвольте попросить вас об одном одолжении: дайте слово, что вы ничего не скажете ему о нашем возвращении.

– Вы требуете этого?

– Почему бы нет?

– Только победители могут предъявлять требования, а вы, сударь, еще не победитель.

– В таком случае сразимся немедленно. Мы готовы, у нас нет дел на завтра.

Шатильон и Фламаран переглянулись. В словах и жесте Арамиса было столько иронии, что Шатильону очень трудно было сдержаться. Но Фламаран что-то шепнул ему, и он одумался.

– Хорошо, – обратился он к обоим друзьям, – даю слово, что наш спутник, кто бы он ни был, никогда не узнает о том, что произошло между нами. Но вы мне обещаете встретиться с нами завтра у Шарантонских ворот?

– О, – произнес Арамис, – на этот счет будьте спокойны.

Четыре дворянина обменялись поклонами и разошлись. На этот раз первыми из Лувра вышли Шатильон и Фламаран, а Атос и Арамис последовали за ними.

– За что вы так обрушились на них, Арамис? – спросил Атос.

– Я имел на это свои основания.

– Да что они вам сделали?

– Что они сделали?.. Разве вы не видели?

– Нет.

– Они усмехнулись, когда мы поклялись, что исполнили свой долг в Англии. Одно из двух: или они поверили нам, или не поверили. Если поверили, то эта усмешка – оскорбление, если же не поверили, то это тоже оскорбление. Надо им показать, что мы стоим чего-нибудь. Впрочем, я не особенно досадую, что они отложили это дело до завтра: сегодня вечером у нас найдется дело получше, чем размахивать шпагой.

– Что же именно?

– Черт возьми! Мы попробуем захватить Мазарини.

Атос презрительно выпятил губу:

– Такие дела не по мне, вы это знаете, Арамис.

– Но почему же?

– Потому, что это похоже на засаду.

– Право, Атос, из вас вышел бы довольно странный полководец: вы сражались бы только днем, предупреждали бы врага о часе, когда намерены напасть на него, и никогда не делали бы ночных вылазок из опасения, как бы вас не упрекнули, будто вы хотите воспользоваться темнотой.

Атос улыбнулся.

– Человека трудно переделать, – ответил он. – Кроме того, разве вы знаете положение дел? Может быть, арест Мазарини сейчас даже нежелателен и вместо победы приведет лишь к новым затруднениям?

– Значит, Атос, вам не нравится мое предложение?

– Вовсе нет. Я думаю, напротив, что это была бы ловкая штука. Но…

– Какое «но»?..

– По-моему, вам не следовало бы брать слово с этих господ, что они ничего не скажут о нас Мазарини. Ведь тем самым вы почти приняли на себя обязательство ничего не предпринимать против него.

– Клянусь вам, я не брал на себя никакого обязательства. Я считаю себя совершенно свободным. Идемте же, Атос, идемте.

– Куда?

– К герцогу Бофору или к герцогу Бульонскому. Мы расскажем им все, что сейчас случилось.

– Да, но с тем лишь условием, что мы начнем с коадъютора. Он духовное лицо и знаток в делах совести. Мы ему откроемся, и он разрешит наши сомнения.

– Ах, – возразил Арамис, – он все испортит, все припишет себе. Мы не начнем с него, а кончим им.

Атос улыбнулся. У него явно была на уме мысль, которой он не высказывал.

– Ну, так с кого же мы начнем? – спросил он.

– С герцога Бульонского, если вы ничего не имеете против. К нему отсюда ближе всего.

– Но прежде всего вы должны разрешить мне сделать одну вещь.

– Какую?

– Зайти в гостиницу «Карл Великий», чтобы обнять Рауля.

– О, конечно! Я пойду с вами, мы вместе обнимем его.

После этого оба друга вновь сели в лодку, в которой приехали, и приказали везти себя на Рыночную площадь. Там они нашли Гримо и Блезуа, которые стерегли лошадей. Вчетвером они направились на улицу Генего.

Но Рауля не оказалось в гостинице. Утром этого дня он получил приказ от принца и тотчас выехал вместе с Оливеном.

Выйдя из гостиницы «Карл Великий», Атос и Арамис, как было заранее решено, направились сначала к герцогу Бульонскому.