Сергей Зайцев - Рыцари моря

Британские купцы и матросы намеревались подать жалобу в городской совет Любека и уже составили, – правда, не без помощи датчанина Морталиса – немецкий текст, в котором говорилось, что одно из судов славного имперского города, верного многовековым традициям чести, честности и обязательности, занимается гнуснейшим ремеслом – морским разбоем, чем порочит репутацию всех немецких купцов и судовладельцев и чернит чистое имя главного города Ганзы. Далее указывалось, что судно это – «Сабина». И подробным образом описывался весь ход грабежа от первого пушечного залпа до заключительных взрывов, после чего в прилагаемом длинном списке перечислялись утраченные компанией товары и иные ценности, а также указывалась стоимость товаров и самих кораблей. В заключение англичане предъявляли к магистрату требования о незамедлительной выплате деньгами или равноценными товарами общей суммы понесенных компанией потерь. Но чтоб пустить в ход свою жалобу, купцам оставалось лишь удостовериться, находится ли в любекской гавани то каперское судно, что доставило им столько бед, – купцы хотели тут же, по горячим следам, пока в трюме «Сабины» еще могли оставаться улики, возбудить дознание.

Вместе с англичанами сошли на берег Иван Месяц, Проспер Морталис, Андрее и Тойво Линнеус. А так как шли они не на сватовство и не на званый пир и могли предположить разные осложнения, то не забыли прихватить с собой оружие; даже ученый датчанин Морталис испросил себе у россиян gladius [19] Меч {лат .). , чего никак от него не ожидали, и, взвесив сей меч, узкий и длинный, на ладони, сказал, что легчайшее перо писца труднее удержать в руке, нежели тяжкое оружие воина. Все, кто владел грамотой, согласились с ним.

В таких крупных портах, как Любек, всегда полно людей – даже если эти порты уже пережили время расцвета. Ведь от бесчисленного множества половина – тоже множество. Купцы-мейстерменнеры, их ученики-юнге, их прислуга, именуемая – кнехт или кнабе, матросы, грузчики, гости из других городов и стран, любопытствующие бюргеры, таможенники, праздно шатающийся плебс, дети, нищие… – кого только не встретишь в этой толчее! А британцы встретили британцев, и изъявления их радости были шумные; многие знали друг друга по именам, многие были связаны общим делом, и если на родине кто-то из них являлся кому-то соперником, то здесь, в чужом порту, они становились друзьями. Поэтому потерпевшие недолго медлили. Рассказав встреченным землякам о своих несчастьях, просили у них помощи. Купцы – народ предприимчивый, дело горит у них в руках. Посчитались тут же на пристани. И вышло у них – двадцать четыре клинка, не считая Месяца, Морталиса, Андреса и Линнеуса. А это уже была сила! Про Джона Баттера сговорились оповестить всю торгующую Англию, чтобы никто из уважающих свое ремесло купцов не имел с ним дела; а любекского капера решили отыскать в тот же день. Задумались, с какой стороны начать поиск «Сабины», а один шкипер из вновь встреченных, по имени Смит, сказал, что ему уже доводилось два-три раза видеть судно под этим названием и слышать кое-что о его темных делишках, но, сказал Смит, он очень сомневается, чтоб эта скорлупа могла расправиться сразу с троими купцами… Как бы то ни было, а на известную Смиту «Сабину» решили взглянуть. Искали не долго, поскольку шкипер приблизительно помнил, где видел корабль. Пришли купцы на место и, согласившись со Смитом, развели руками: на той ветхой посудине, что предстала их взорам, не то что разбоем заниматься, - реку-то боязно было бы переплыть. Не корабль, а насмешка над мореходом, немой укор судовладельцу; вместо молоденькой, полной сил и желаний, стреляющей глазками красотки увидели «Сабину» – старушку, чиненную-перечиненную, с потемневшим от времени корпусом, с уныло скошенными реями и как будто слегка заваленную на левый борт. Однако кое-что в этом судне показалось Морталису и некоторым британцам знакомым, и они указали на то: очертания корабля были точь-в-точь, а также один к одному выглядела посеребренная фигура на бушприте. Купцы некоторое время разглядывали «Сабину» с пристани и были разочарованы и озадачены. Несмотря на сходство, это явно была не та «Сабина», ибо судно – не фигляр, что представляет с утра безусого юнца, а к вечеру превращается в согбенного старца. Мало ли на море похожих кораблей! Мало ли людей, схожих и обличьем, и именем, но таких разных делами!… Британцы, приготовившиеся к драке, вынуждены были выпустить свой пыл в словах. Проговорив проклятия, перемешанные с бранью, купцы немного поостыли и оставили в покое рукояти мечей. Потом они сказали друг другу, что, видно, английские денежки уплыли безвозвратно в чужой карман, а те несчастные, что нашли свой последний приют в царстве сконийской сельди и не услышали даже краткого – Dominus vobiscum [20] Господь с вами (лат .). , – скорее всего, так и останутся не отмщенными. А Месяцу здесь явилась мысль порасспросить кого-нибудь с этого старого корабля об интересующем купцов предмете. И он указал Морталису на матроса, который, верно, был один на судне в этот час, – сидел на ахтердеке и, вооруженный большой иглой, чинил порванную куртку. Морталис сказал купцам не надолго удалиться; сам же попробовал вызвать матроса на разговор и начал с замечания – неужели нигде поблизости не нашлось домовитой женщины, владеющей иглой так ловко, как владеет матрос наукой узлов… На это с ахтердека последовал ответ:

– Владеющий наукой узлов ужели не освоит искусство заплаты?

Морталису понравилось, что человек с судна так ловко вывернул его слова. Это, как видно, был бойкий на язык человек, из тех, кого не трудно разговорить. И, удовлетворившись первой пробой, ученый датчанин подступился с другой стороны:

– Сдается мне, что это совсем не та «Сабина», какую я ищу.

Матрос кинул на Морталиса быстрый взгляд:

– А что тебе до «Сабины», иноземец?

– Имею бумагу от одного человека с одним предложением.

– Служебное письмо?

– Вроде того.

– Что же это за человек? – полюбопытствовал матрос.

Тогда датчанин снова вывел на нужную ему тему:

– Была бы та «Сабина» – всплыло бы и то имя… Матрос с сомнением покрутил головой:

– В Любеке нет больше судов под таким названием. И твоя бумага, наверное, к нам, – тут он на секунду задумался. – Но что тебе не нравится в «Сабине»? Чем не корабль?

Морталис придирчиво оглядел судно:

– Очень уж почтенный возраст у этой «Сабины», и владелец ее, должно быть, совсем не богат, иначе те, кто ему служит, не постигали бы премудростей трудного искусства заплаты. Моя же бумага к богатому человеку.

– Ты прав, иноземец!… – вздохнул матрос. – Судно не новое. Однако оно достаточно крепкое, и на нем без боязни можно ходить аж до Штральзунда!… Конечно, на новом судне и похлебка погуще, и заработок побольше, но таких судов намного меньше, чем желающих наняться на них, – с самыми лучшими служебными письмами, самых здоровых и крепких молодцов. Хочешь – не хочешь, а станешь ценить; помыкаешься, потолкаешься среди нищих и забудешь привередничать… Что же до владельца, то хозяин наш, Герхард Гаук, известен целому Любеку. Он хоть и не богатый, но всеми уважаемый человек, и, поверь, с ним можно иметь дело…