Грэм Шелби - Клятва и меч

Бриан и Элиза присутствовали на коронации, хотя добирались они с большими трудностями. Дороги между Уоллингфордом и Лондоном оказались непроходимыми, и кортеж вынужден был выбрать путь вдоль берега Темзы, что удваивало расстояние. Прибыли они в последний момент, и до церемонии им не удалось встретиться со старым другом – а теперь и новым королем.

Молодая пара вместе с Эдвигой и шестью солдатами из уоллингфордского гарнизона разместились в доме недалеко от церкви. После коронации Бриан и Элиза поднялись в комнаты на втором этаже, тогда как их люди разместились внизу, вместе с лошадьми.

Элиза подошла к окну. Через вымощенный двор спешили к своим квартирам остальные гости. Снежинки медленно кружились в сумрачном, морозном воздухе.

Бриан подошел к супруге и заглянул ей через плечо.

– Что-то случилось?

– Ничего особенного. – Элиза обернулась и взглянула на стоящую у двери служанку. – Я раздумываю, переодеться ли мне или остаться в этом платье. Посмотрите, как от снега намок его подол.

Она пожала плечами и вздохнула.

– Никто, кроме Стефана, не мог стать королем таким странным образом, – задумчиво сказала она. – Не удивлюсь, если он еще прошлой ночью положил корону рядом со своей кроватью, а поутру надел ее прежде сорочки. Мне кажется…

– Извини, – перебил он ее размышления вслух, – к нам идет управляющий.

Он подошел к лестнице и крикнул вниз, предупреждая свою охрану открыть дверь. Вскоре один из солдат принес ему свернутый трубкой лист пергамента с уже знакомой им сургучной печатью.

Послание гласило: «Стефан, милостью Божьей король Англии, приветствует наших баронов и верных друзей. Мы приглашаем вас в Большой зал дворца, дабы мы могли вместе отобедать и выразить нашу любовь друг другу по этому счастливому случаю. Если вы приведете с собой членов ваших семей, то мы также распространяем на них свое благоволение».

Бриан передал Элизе бумагу, а сам вновь подошел к окну. Постояв минуту, обернулся и тихо сказал:

– Господи, как это печально видеть…

– Что именно?

– Этот управляющий. Он обходит все квартиры, и у него в руке осталась еще толстая пачка таких же посланий. Потому-то Стефан распространил свое приглашение и на членов семей. Его тревожит, что на пиру будет присутствовать слишком мало людей.

– Хотела бы я сочувствовать ему, – сказала Элиза. – Впрочем, чего иного он мог еще ожидать? Большинство знати, как обычно, находится вне Англии, и дороги стали почти непроходимы из-за снежных заносов. Мы успели вовремя только потому, что половину ночи провели в пути.

– Ты права.

Бриан подошел к лестнице и, позвав сержанта, осведомился, раздобыл ли он еды для своих людей. Сержант Моркар, переживавший из-за ссоры со своей возлюбленной, Эдвигой, мрачно кивнул:

– Да, мой лорд, я получил все необходимое. Дворцовые слуги на кухне снабдили всем отряды охраны баронов. Вы позволите мне передать еду госпоже Эдвиге?

– Нет, она будет столоваться вместе с другими служанками в комнате рядом с Большим залом дворца.

Сержант бросил умоляющий взгляд на свою отвернувшуюся любовницу и спустился вниз.

Эдвига проводила его нежным взглядом. Она была довольна своими сердечными делами с сержантом, но сегодня предпочла бы избежать его назойливого внимания. Они встретятся завтра, никуда им друг от друга не деться – но никогда в жизни ей больше не выпадет удачи обедать в соседней с королем Англии комнате. Здесь она может всласть поболтать с другими служанками! Нет, не сплетничать – этого она не любила, просто послушать, о чем говорят другие.

Бриан набросил плащ на плечи и застегнул застежки на груди. Эдвига помогла хозяйке облачиться в расшитую накидку, – увы, нижние края ее были также мокры от снега. Затем Эдвига надела свой скромный шерстяной плащ и последовала за Брианом Фитцем и его супругой.

Большой зал Вестминстерского дворца соответствовал размерами своему назначению. Построенный предшественником короля Генриха I Вильгельмом II Рыжим (Руфусом), королем с 1087 года, дворец был длиной 240 футов и шириной 67 футов. Соорудили его вокруг прежней деревянной постройки, поскольку король Руфус, отличавшийся жестокостью и любовью к пирам, не желал даже на время лишаться своего излюбленного места для пиршеств. Когда огромное каменное здание было завершено, деревянная конструкция разобрана, то глиняную черепицу с ее крыши временно сложили вдоль стен нового здания. За прошедшие сорок лет она так и осталась нетронутой и успела превратиться в груду черепков.

В северной части дворца над приподнятым над полом помостом, стоял длинный стол. В остальной части зала разместились другие, меньшие по размеру столы, предназначенные для менее значительных баронов. Здание обогревалось тремя открытыми очагами, дым от которых поднимался к сводчатому потолку и вытекал через специальные башенки с отверстиями для вентиляции, в то время как дождь и снег не могли попасть внутрь. Сундуки, скамьи и разборные столы стояли вдоль стен, и здесь же находились нормандские и английские стражники – люди, которым Стефан мог доверять.

На каждой из длинных стен располагалось по двенадцать больших окон и по двадцать пять узких проемов, напоминавших бойницы. Пока они были закрыты тяжелыми кожаными портьерами, хотя поговаривали о великолепных стеклах, привезенных из Палестины, и других, более низкого качества, якобы уже изготовленных мастерами из Гуилфорда.

У дворца Бриан указал Эдвиге на комнату для слуг, Элиза взяла его под руку, и они подошли к южной двери зала. Задержавшись на минуту, она обеспокоенно спросила:

– Скажите откровенно, Бриан, есть хоть какой-то путь прийти к соглашению со Стефаном?

– Только один, но я сомневаюсь, что это произойдет.

– Могу я узнать какой?

– Конечно. Ты думаешь, я рискнул бы вступить в конфликт со Стефаном, не посоветовавшись с тобой? Вот что я решил – я приму присягу на верность Стефану, если он объявит, что будет лишь сохранять корону до прибытия законной преемницы Генриха I – императрицы Матильды.

– О, на это мало надежды! Во всяком случае, нелегко будет даже задать такой вопрос Стефану час спустя после его коронации.

– Он не станет королем, пока мы не признаем его, – жестко ответил Бриан.

Элиза с сочувствием посмотрела на своего высокого, седого супруга, и они вошли в зал. Она хотела бы согласиться с мужем, но не могла. Он явно не признавал реальности. Что бы он ни говорил и ни решил, коронация свершилась, и в Англии на престол взошел новый король. Через минуту они увидят Стефана, короля Стефана, и должны будут приветствовать его надлежащим образом.

Отказ признать Стефана королем грозил молодой паре серьезными, не предвиденными еще неприятностями, но не это сейчас заботило Элизу. Ее волновала причина строптивости мужа – императрица Матильда… Был ли Бриан на самом деле влюблен в нее и отвечала ли она ему взаимностью, как гласили слухи? Не кроется ли за красивыми словами о трижды данной клятве куда более интимная причина? Элиза подумала: «Дьявол с этими властолюбцами, Стефаном и Матильдой, пусть они оба сгорят в адском огне, – но я не допущу, чтобы из-за них с головы моего Седого упал хотя бы один волосок!»