Грэм Шелби - Клятва и меч

Матильда осторожно легла рядом, с тревогой глядя на своего измученного супруга.

– Господь благословит вас, мой король, – тихо сказала она и задумалась, глядя на пылающие факелы.

В оставшуюся часть ночи Матильда не сомкнула глаз. Она мысленно перебрала имена всех членов высшего духовенства Англии. «Итак, церковь против нас, – размышляла она. – И в первую очередь этот страусиный обожатель Генри. Я никогда ему не верила, уж больно хитер. Безусловно, и эта ходячая бочка с вином, Роджер Солсберийский, и его змеиный выводок: сын, канцлер Англии, племянники Александр и Нигель – епископы Линкольнский и Айльский. Что ж, вполне возможно, что эта семейка участвует в заговоре. Я давно подозревала их. Они скорее бароны, чем епископы. И заботятся не столько о пастве, сколько о своих землях. И другие священники не лучше. Мало того что они плетут тайные интриги против своего короля, они еще вторгаются в его сон, не давая покоя даже ночью…»

Королева Матильда была рассудительной женщиной, но даже самые ясные умы могут помутиться от чада ночных факелов.

В Норталлертоне, графство Йоркшир, погода этим летом была на редкость прохладной. Здесь в конце августа английская армия, усилившаяся за счет местных сторонников Стефана, встретилась с войском короля Давида. Шотландцы, в свою очередь, получили подкрепление со стороны пиктов – древнего народа кельтского племени, вторгавшегося когда-то в римскую Британию. Сейчас они похвалялись, что им не страшны копья и стрелы англичан, требуя, чтобы им предоставили право первыми идти в атаку. Король Давид скептически отнесся к бахвальству пиктов, но без колебания бросил их отряды впереди своего войска в наступление.

Король Стефан в это время находился на юге Англии, терзаемый ночными кошмарами и дневными размышлениями о возможных действиях Матильды и ее брата графа Роберта. В его отсутствие кампанией командовали сразу несколько местных баронов, подчинявшихся миролюбивому и умному Турстану, архиепископу Йоркскому. Но могучего Ранульфа Честерского среди них не было. Более года прошло с той поры, как король Стефан отказался передать Карлайл графу, и Ранульф ему этого не простил. Он оставался в своем замке и открыто молился за победу шотландцев.

Решающая битва близилась. Английская армия выбрала пунктом своего сбора высокую деревянную колонну, на которой развевались знамена Йорка, Рипона и Беверли. Очищенный от веток и коры ствол дерева был укреплен на специальной платформе с колесами, приводимой в движение четырнадцатью лошадьми. Это сооружение было известно как Стандарт, откуда и получила свое название происшедшая вскоре битва.

На военном совете архиепископ Турстан сумел убедить других командиров, что на этой неровной, болотистой местности всадники не смогут противостоять пехотинцам. Поворчав, английские рыцари все-таки спешились и приготовились вести битву, подобно простолюдинам-пехотинцам. Светало. Рассвет едва забрезжил. Перед ними расстилалась равнина, заросшая вереском и окутанная клубящимся туманом. Рыцари чувствовали себя неуютно, словно оказались голыми в чистом поле. Черт бы побрал этого святошу, думали раздраженно многие, и почему мы послушались его? Что он понимает в тактике боя с пиктами? И как может сражаться закованный в железо рыцарь, если под ним нет доброго коня и ему приходится таскать на себе такую тяжесть, как доспехи?

Но когда туман стал рассеиваться, недовольство рыцарей поутихло. Расстилавшееся перед ними бескрайнее поле было завалено огромными валунами. Если где-то и встречались ровные площадки, то почти всегда они оказывались очередным болотом.

Свет солнца едва процеживался через плотную пелену облаков. Вдали раздалось леденящее кровь песнопение пиктов, их вопли и завывание. Когда туман окончательно поднялся с земли, англичане увидели цепь скал. Из широкого прохода между ними хлынули пикты.

Английские стрелки натянули луки и арбалеты, а рыцари подняли над головами свои двуручные мечи…

В течение первого часа полуголые пикты поняли, что их языческие боги бессильны против закованных в железо рыцарей. Даже яростно выкрикиваемый ими боевой клич не оказал на захватчиков никакого действия. Пикты шли нарастающими волнами и гибли сотнями. Тучи стрел и дротиков попадали в их ничем не защищенные тела. Те, кто пытался вырваться из потока атакующих и спастись бегством, попадали в трясины болот.

Вслед за пиктами на равнину ринулось регулярное войско короля Давида. Однако его боевые порядки при проходе через цепь скал рассыпались. Из пелены тумана навстречу шотландцам летели тысячи стрел. Наткнувшись на этот смертоносный занавес, шотландская армия остановилась, а затем обратилась в бегство, преследуемая безжалостными английскими рыцарями.

Когда солнце наконец-то разогнало остатки тумана, шотландцы уже покинули поле боя, оставив на нем более одиннадцати тысяч убитых и раненых. Англичане, довольные, ходили среди тел поверженных врагов, в то время как архиепископ Турстан стоял коленопреклоненный перед Стандартом, горячо вознося хвалы Господу.

Был развеян один из мифов того времени. Шотландцев можно победить, и они были побеждены. Северная граница Англии снова оказалась на ненадежном замке.

Победа в битве у Стандарта нагнала страху на присягнувших императрице Матильде. Ее могущественный дядя, король Давид, был побежден! Более того, его армия была разгромлена, как во времена нормандского завоевания.

Фортуна повернулась лицом к Стефану. Он поспешно вновь возглавил свое войско и после осады взял Шрусбери. В это же время его жена, принявшая командование над второй английской армией, сокрушила ворота дуврского замка – одного из самых значительных владений Роберта Глостерского на юге.

Лорд Уоллингфорд, встревоженный поступавшими к нему известиями о победах Стефана, со дня на день ожидал начала штурма. Элиза тоже ждала – но не битвы, а ответного письма от Матильды.

Супруга короля Стефана не забыла его ночных кошмаров. Опустошив свой личный кошелек, она подкупила слуг епископов – Роджера, Александра и Нигеля, и те стали следить за своими хозяевами. Таким путем она узнала, что Генри готовится отплыть в Нормандию якобы по пути в Рим. Согласно донесениям его слуги, Генри намеревался добиться аудиенции у папы Иннокентия II, чтобы испросить у него должность архиепископа Кентерберийского. Старый Уильям Корбейл умер два года назад, и с тех пор его место оставалось вакантным. Генри не без оснований считал, что заслужил его, но, поскольку Стефан не торопился проявить свою благодарность брату, тот решил сам поехать в Рим, заручиться поддержкой папы и только затем просить брата приложить к папской грамоте королевскую печать. Генри хотел вернуться в Англию к декабрю.