Мартин Стивен - Могила галеонов

Она не знала: в понедельник, 1 августа, после кратковременного затишья снова возобновились военные действия между Армадой и английским флотом. Ей также не было известно, что хозяин рыболовного судна знал о патрулировании испанского флота в этом районе, но надеялся проскочить незамеченным и благополучно достичь французского берега. Он остолбенел, неожиданно увидев возникшие, как по волшебству, испанские военные суда, преследовавшие его суденышко. Ему не приходило в голову, что испанцы с удовольствием захватывали в плен рыбаков, чтобы допросить их и получить нужные сведения.

Анна услышала шум и суету на палубе, а затем — громкую команду, прозвучавшую с ближайшего испанского корабля, — повеление английскому судну остановиться. Через несколько минут изумленные испанские моряки, войдя в каюту, увидали испанскую красотку, которую никак не ожидали там найти. Они доставили ее на большой корабль «Сан-Матео». Пусть капитан решает, что с нею делать дальше.

Наступил вторник, 2 августа. Просоленная одежда Грэшема начала расползаться по швам. Здесь можно было мыться только в морской воде, а многие и вообще не мылись. Грэшем мечтал о чистой, холодной речной воде или о горячей воде в бане, где можно было бы смыть с себя морскую соль раз и навсегда. Питались они тронутыми плесенью галетами, подозрительного вида кусками вяленой рыбы и оливами, состоявшими в основном из косточек, покрытых кожей. О чистоте и опрятности никто не заботился, и на корабле царило зловоние.

…Позже, когда возникали разговоры об Армаде, люди часто обращались к Грэшему с просьбой рассказать о том сражении. Он ведь находился тогда на борту испанского флагманского корабля. «Как это было?» — спрашивали у него, и он отвечал:

— Сплошной хаос. Скука сменилась суетой и смятением. Шум, дым, гром… Одним словом, хаос!

Грэшем полагал ситуацию достаточно простой, хотя многое оставалось неясным перед тем, как Армада стала с боем пробиваться к Кале. Испанский флот сохранял свое построение в форме полумесяца. Число английских кораблей постепенно увеличивалось. Когда начинались стычки, или какой-то из испанских кораблей оказывался в опасности, или же представлялась возможность захватить английское судно, герцог Сидония всегда спешил на выручку со своим «Сан-Мартином».

— Храбрый сукин сын, этого у него не отнимешь, — ворчал Манион, когда испанский флагман направился навстречу группе английских военных судов.

— Он настоящий военачальник, — ответил Грэшем. — И хотя он не моряк по природе, понимает — он должен вести за собой людей личным примером.

На палубе «Сан-Мартина» началась оживленная суета. Солдаты, несколько недель слонявшиеся по кораблю, изнывая от скуки, теперь обрадовались, что им наконец есть чем заняться. Солдаты проверяли ружья и боеприпасы, пушкари готовили к бою орудия.

— Он готовится к прямому сражению с англичанами, — заметил Грэшем. — Для него это единственный шанс нанести им поражение. Но они не подпустят его слишком близко. Они будут держаться на расстоянии и попытаются разнести его корабль на куски.

Грэшему очень хорошо запомнился этот момент. «Сан-Мартин» быстро направился к группе из пяти-шести английских кораблей. Сначала возникло впечатление, будто они сейчас столкнутся с передовым английским судном. Внезапно, видимо, по заранее согласованному плану, английский корабль резко развернулся налево, «Сан-Мартину» также пришлось сделать быстрый разворот. Теперь английские и испанские корабли повернулись друг к другу бортами. Взревели корабельные орудия — «Сан-Мартин» дал бортовой залп по ненавистным англичанам. Манион и Грэшем почувствовали, как палуба задрожала у них под ногами, ощутили запах пороха, а затем горячая волна обожгла их лица. Облако дыма окутало корабль. И вдали, там, где находились английские корабли, едва можно было различить такой же пороховой дым и вспышки выстрелов противника. Корабли англичан появлялись то здесь, то там, обстреливая испанский флот. Однако их обстрел не причинял испанским кораблям сколько-нибудь значительного ущерба. В хаосе сражения трудно было получить полную картину происходящего. Стоял страшный грохот, но корабли двух враждебных флотов по-прежнему располагались очень близко друг от друга.

— Как считаете, ваш герцог знает про Шэмблз? — спросил Манион.

— Я забыл о Шэмблзе, — ответил Грэшем.

Через пять минут он уже поднялся на верхнюю палубу, оттеснив в сторону часового, пытавшегося его остановить. Грэшем поклонился герцогу.

— Я веду бой, — сказал Сидония, не глядя на англичанина. Он с беспокойством следил за артиллерийской перестрелкой. Ему казалось, что испанцы стреляют отнюдь не так быстро, как англичане. Правда, ни одна из сторон пока не нанесла другой ощутимого вреда. — Сейчас время тех, кто сражается сам, а не шпионов, — продолжал он.

— Думаю, сейчас настало время людей, знающих море милорд, — возразил Грэшем. — Так что я должен поделиться с вами своими знаниями. — Манион переводил его слова. Они заинтересовали герцога.

— Слушаю. — Он щелкнул пальцами, и к нему подошел его собственный переводчик.

— Вон там, вдали, — большой английский корабль, — продолжал Грэшем. — Вы послали несколько военных судов, пытаясь отрезать ему дорогу. Но посмотрите, где он находится. Он — под защитой Портлендского мыса. В этом месте приливно-отливная зыбь, скорость которой четыре мили в час и которая может затянуть даже мощный корабль на так называемый Шэмблз — берег в двух милях к востоку от мыса, где вода очень мелкая. Вполне возможно, с помощью этого корабля они надеются заманить как можно больше ваших судов на эти мели.

Герцог с интересом посмотрел на Грэшема. Потом он повернулся к лоцману и быстро заговорил с ним по-испански. Лоцман держался почтительно, но проявлял явное недовольство и кого-то ругал.

— Он говорит, что не знает, о чем вы толкуете, — пояснил Манион, — но что этого, мол, следовало ожидать с такими плохими картами. Он, вишь, не знал, что мы тут остановимся, а потому не подготовился заранее.

— Я отправлю послание на корабли, которых это касается, — сказал герцог, быстро продиктовав что-то своему секретарю. — Я пошлю им предупреждение вместе с вопросом, насколько верно то, о чем вы говорите. Вы останетесь при мне.

Ветер утих, и на трехмачтовых галерах гребцы взялись за весла. Теоретически они давали большим кораблям возможность двигаться самостоятельно и маневрировать. Но огромные весла, каждое из которых поднимали четверо и опускали трое, были уязвимы для пушек. Если ядро разбивало одно-два таких весла, нарушался ритм гребли в целом.

Тогда на трехмачтовых галерах поднимали паруса, но под парусами им было трудно маневрировать.