Бернард Корнуэлл - Ватерлоо Шарпа

— И что?

— А ничего. Маленький дьявол по имени Шоннеси проткнул его спину саблей, — рассмеялся Харрис своим воспоминаниям. — Чистая работа. Прямо как из наставления по ведению боя.

— И никто этого не видел?

— Ну, многие видели, отчего же. Но майор никому не нравился. Но вы не такой, милорд.

— Я не за себя беспокоюсь, Харрис.

Харрис взял рожок с сиденья рядом с ним и протрубил предостережение. Впереди кареты маршировал батальон пехоты. Люди, с желтоватыми от каретной лампы лицами неодобрительно смотрели на офицера, проехавшего в карете мимо них. Батальонные офицеры, полагавшие, что в такой карете едет какой-нибудь старший офицер, отсалютовали Розендейлу.

Лорд Джон боле ничего не сказал про убийство. Он знал, что сегодня вечером он должен был не трусить, а принять вызов Шарпа. Он потерял лицо, потерял честь, и теперь обдумывал мысль об убийстве, которое вообще лишит его остатков чести, и делал он это из-за женщины.

Лорд Джон снова спрятал голову под навес кареты. Некоторые его друзья говорили, что он околдован, но даже если и так, то это было добровольное рабство. Он вспомнил как нежно попрощалась с ним Джейн, когда ее гнев прошел, и это воспоминание побудило его поднять указательный палец и в первых лучах рассвета посмотреть на крошечное красное пятнышко, оставшееся на пальце. Он поцеловал пятнышко. Женитьба, думал он, решит все вопросы. Не надо будет больше обманывать, не надо осторожничать, не надо будет выманивать у Джейн деньги и теперь общество не будет презрительно относиться к девушке, которая заслуживает хорошего отношения. Для счастья Джейн нужна всего одна смерть посреди бойни, еще один труп среди тысяч.

И если сделать все как надо, никто ничего не узнает.

И если утром лорд Джон откажется от обещания выплатить деньги и примет вызов на дуэль, то весь мир узнает, что он человек чести. И если Шарп до дуэли умрет в сражении, то честь не будет запятнана. Лорд Джон струсил вечером, но все можно исправить, и все это ради прекрасной девушки.

Позади него из-за горизонта пробился первый солнечный луч. В Бельгии наступил рассвет. На западе все еще висели тучи, но над перекрестком Катр-Бра, над речушкой к северу от Флеру, небо было чистое как стекло. Жаворонки с криками летали над дорогами, по которым в одну точку сходились триста тридцать восемь тысяч прусских, британских и французских солдат.

— Боже, спаси Ирландию, — сказал Харпер. Перед ним до самого горизонта расстилался дым от тысяч костров. Дым скрывал армию, стоящую лагерем. Французские войска были скрыты возвышенностями и высокими деревьями, но дым говорил о том, что к батальону стрелков во Фрасне ночью подошли тысячи человек подкрепления.

Поблизости от Шарпа, вокруг перекрестка собиралось все больше и больше людей — все из голландско-бельгийского корпуса Принца Оранского. Из-за ручья доносились звуки мушкетных выстрелов, доказательство того, что пикеты противостоящих сторон приветствовали друг друга. Барон Ребек, стоя на перекрестке с группой помощников Принца, удивился, увидев Шарпа.

— Наш корпус собирается здесь, а не в Нивелле.

— Да, и это правильно! — сказал Шарп.

Ребек развернул карту.

— Французы в деревне Фрасне, а мы заняли все фермы позади ручья. Кроме этой, рядом с бродом. У нас нет гарнизона даже если мы отобьем ее.

— Я могу расположиться в ней, — заявил Шарп.

— Не хватает людей, — Ребек свернул карту, — пока у нас только восемь тысяч человек пехоты, шестнадцать орудий и нет кавалерии.

Шарп опытным взглядом оценил количество французских костров.

— У них тут тысяч двадцать, Ребек.

— Я надеялся, что вы мне не станете этого говорить, — угрюмо улыбнулся Ребек, безоговорочно поверив опыту Шарпа.

— Могу я высказать предложение?

— Конечно, дорогой Шарп, все что угодно.

— Прикажите нашим стрелкам прекратить огонь. Не будем провоцировать лягушатников. — Не было смысла начинать сражение против столь превосходящих сил противника; лучше откладывать битву как можно дольше, в надежде, что прибудут еще войска и соотношение сил хотя бы уравняется.

Небо над Катр-Бра было скрыто дымом от костров, но на востоке восходящее солнце пряталось в еще более густом дыму. Дым означал место, где прусские войска встретились с основными силами французов — место, где и состоится настоящая битва. Французы постараются разгромить прусские войска прежде, чем к ним на помощь подойдут британцы и голландцы, а пруссакам для победы требовалось, чтобы войска Веллингтона ударили от Катре-Бра в левый фланг французов. Но это было пока невозможно из-за двадцати тысяч французов во Фрасне, посланных Императором специально для того, чтобы союзные войска не могли воссоединиться. Все, что французам для этого было нужно — взять Катр-Бра. Шарп прикинул, что врагам потребуется не более часа, чтобы прорвать хрупкую оборону британо-голландских войск, и еще за час после этого они закрепятся на нем по всем правилам фортификации и британцы уже не пройдут.

Французы были в часе от победы; в одном часе от того, чтобы разделить союзные войска, но хотя солнце поднималось все выше, а дым от костров рассеивался, французы не шли в наступление на перекресток. Они даже не преследовали отступающих голландских стрелков, и сами перестали стрелять. Шарп посмотрел на север, затем на запад, в поисках клубов пыли, которые говорили бы о подходящем подкреплении. Но пыли видно не было, это значило, что у французов полно времени на атаку.

Принц Оранский прибыл через три часа после рассвета, возбужденный от представившейся возможности проявить себя.

— Доброе утро, Шарп! Отличное утро, не правда ли! Ребек, все в порядке?

Ребек попробовал рассказать Принцу, как расположены его войска, но Принц был настолько возбужден что даже не стал слушать.

— Покажите, Ребек, покажите мне! Галопом! Все сразу! — он обвел рукой весь свой штаб, и он послушно поскакал за Ребеком и Принцем от перекрестка на юг. Принц счастливо помахал группе солдат, таскавших из ручья воду, затем повернулся в седле и прокричал Шарпу. — Я вчера ждал, что вы приедете на бал, Шарп!

— Я приехал попозже, сэр.

— Вы танцевали?

— К моему огромному сожалению, нет, сэр.

— Я тоже. Долг обязывает, — Принц проскакал мимо опустевшей фермы Жемонкур, мимо бивака голландской бригады и не остановил лошадь, пока не достиг передовых голландских пикетов возле дороги, ведущей в деревню Фрасне. Где-то поблизости могли быть французские стрелки, но Принц веселился и не обращал на это внимание. Офицеры его штаба ждали в нескольких ярдах позади от юноши, смотрящего в сторону французского лагеря.

— Шарп?

Шарп подъехал поближе к нему.