Бернард Корнуэлл - Ватерлоо Шарпа

— Оставь этих жаб! — крикнул майор. — Они уже вне игры! Стреляйте в лошадей!

Шарп увидел, как кирасир от бессилия ударил палашом по пушечному стволу. У французов, как и британцев ранее, не было ничего, чем бы они могли привести пушки в негодность. Французский гусар выстрелил во фланг каре из пистолета и был тут же изрешечен ответным залпом целого взвода.

— Прекратить огонь! Фронтальные шеренги — перезаряжай! — вся атака уже устремилась в промежутки между каре; вся, кроме нескольких робких всадников, которые не стали устремляться в коридоры между каре, а повернули и отошли за гребень холма. Самые храбрые и удачливые французы уже проскочили между каре и оказались перед линией британской и голландской кавалерии. Они поняли, что им не устоять перед саблями, поэтому развернулись и поскакали обратно в долину, сулящую им безопасность. Подобно большой волне, накатывающейся на волнорез, масса кавалерии разделилась об волнорезы каре, и теперь, как и волна, откатывалась назад. Дым постепенно рассеивался и становилось видно, что и другие каре держали строй. Между каре в беспорядке лежали люди и лошади. Какой-то улан, шатаясь будто пьяный, брел в сторону гребня холма.

— Готовсь! — гвардейский полковник видел, что кавалеристы возвращаются, и хотел нанести им еще больший ущерб. Топот копыт раздавался уже довольно громко, затем в поле видимости появился первый всадник. — Огонь! — белый мундир карабинера стал красным. Лошадь рухнула на землю, кувыркнулась и сломала ногу своему наезднику. Другой всадник с перекошенным от страха лицом, вцепился в гриву своей лошади и попробовал прорваться сквозь стену огня. Шатающегося улана затоптали свои же всадники. Он жутко закричал, когда почувствовал, как копыто вонзается ему в спину.

— Огонь! — крикнул гвардейский лейтенант.

Между каре снова прошла волна кавалерии, на этот раз отступая. Шарпу показалось, что он заметил рыжеволосого человека в мундире маршала Империи, без шляпы, кричащего что-то своим людям. Лошади без всадников скакали в общей массе. Некоторые кавалеристы пытались схватить их за поводья и вскочить в седло.

— Огонь! — драгун с косицами чуть не перелетел через голову лошади, но каким-то образом удержался. Шарп уже чувствовал только запах крови и конского пота. Мундиры покрылись грязью. Глаза лошадей дико вращались, а дыхание стало громким и прерывистым.

Всадники исчезли также, как и появились. Когда проскакал последний французский кавалерист, британские артиллеристы выскочили из каре и метнулись к своим пушкам. Несколько пушек оставались заряженными шрапнелью, и нужно было лишь просунуть пальники и поджечь их, чтобы пустить вдогонку кавалерии несколько сотен мушкетных пуль. Пространство между каре было заполнено мертвыми и умирающими людьми и лошадьми, лежащими посреди колосьев ржи, втоптанных в грязь копытами.

— Как печально, — сказал гвардейский майор, протягивая Шарпу щепотку нюхательного табаку.

— Печально?

— Превосходные лошади! — майор, который был явно популярен среди своих людей, выглядел достаточно меланхоличным. — Столько лошадей погублено, но что можно еще ожидать от такого мясника, как Наполеон? Хотите щепотку?

— Нет, благодарю.

— Зря. Отлично прочищает легкие, — майор захлопнул табакерку и с силой вдохнул табак. Некоторые гренадеры выбежали из строя, чтобы обобрать французские трупы и майор крикнул им, чтобы сначала они пристрелили раненых лошадей. Кирасира с пулей в бедре оттащили внутрь каре. Гвардеец снял с раненого блестящий шлем с плюмажем из конского волоса и, одев на себя вместо кивера, начал кривляться перед строем каре. Солдаты подбадривали его веселым смехом.

— Полагаю, — улыбнулся майор, — что мусью снова начнут палить из чертовых пушек.

Но тут вдруг начали стрелять британские пушки. По звуку залпов Шарп понял, что стреляли двойными зарядами и бешеная скорость, с которой пушкари перезаряжали орудия, говорила, что французская кавалерия возвращается.

— Мой Бог! Ублюдкам этого мало! — недоверчиво сказал майор, затем увидел, что может подбодрить своих людей и закричал им: — Мадмуазель Лягуш хочет еще, ребята! Должно быть, в последний раз ей понравилось и теперь захотелось повторить!

Кавалерия действительно возвращалась, на этот раз их было еще больше. Теперь казалось, что вся кавалерия Франции устремилась на британские каре. Всадники перелетели через гребень, артиллеристы поприветствовали их шрапнельными снарядами и снова побежали прятаться внутри каре.

— Не стрелять! — крикнул майор, — подпустим их ближе, парни! Ждать!

— Огонь!

Мушкеты не промахнулись. Тяжелые пули ударили в лошадей и людей, пробивая кирасы и шлемы. Внутри каре офицеры ходили вдоль шеренг и подбадривали своих людей.

Всадники на этот раз были полны решимости прорвать каре, но лошадей невозможно заставить броситься на стену острых байонетов. К тому же теперь они соорудили дополнительную защиту из тел мертвых лошадей и людей. Новая атака, также как и первая, пошла в стороны от каре, но на этот раз уставшие лошади скакали медленнее. Оставшиеся в первую атаку без всадников лошади скакали вместе с ними, инстинкт заставлял их присоединиться к другим лошадям, хотя из-за этого они и попадали под орудийный и мушкетный обстрел.

Снова французы прошли до конца построений каре и обнаружили вражескую кавалерию. Но на этот раз, вместо того чтобы возвращаться сквозь перекрестный огонь флангов каре, несколько кирасиров свернули влево в поисках другого пути в долину. Они обнаружили лужайку позади гребня холма и поскакали вдоль нее, направляясь на открытый фланг. Однако лужайка затем шла под гору и насыпь была слишком крутой и мокрой, чтобы лошадь смогла на него взобраться, поэтому французам пришлось снова выбирать другую дорогу в обход.

На насыпи появилась британская пехота. Эти красномундирники были свежие, их поставили противостоять возможной фланговой атаке, чего не случилось, и теперь они обнаружили на расстоянии мушкетного выстрела беспомощного врага и открыли огонь. Они давали залп за залпом вниз по насыпи, стреляя без всякой жалости, пока не осталось ни одного человека, и только затем спустились к грудам кричащих и стонущих людей. Спустились не для того, чтобы помочь им, а чтобы обобрать.

Вторая атака закончилась также, как и первая, но французы были храбры, их вел храбрейший из храбрых, вот почему они вернулись. Пушки дали последний залп перед тем как атака достигла каре, в этот раз Шарпу удалось за дымом увидеть как всадники падают, будто скошенные колосья. Мушкеты вновь отбросили их назад, и снова кавалерия повернула в стороны. Это было какое-то безумие. Шарп смотрел на это в полном изумлении, даже не снимая с плеча винтовку. Французы методично уничтожали собственную кавалерию, снова и снова пуская ее в атаки на каре.