Генрих Майер - Дочь оружейника

И Шафлер обнял дрожащую девушку и поцеловал ее в лоб, как вдруг раздался веселый смех Вальтера, стоящего в дверях.

– Вот вы чем занимаетесь здесь, – вскричал он, – хороши переговоры! А я, старый дурак, думал, что вы ссоритесь или собираетесь в монастырь. Ну, что вы решили?

Шафлер объяснил оружейнику, что надобно дождаться перемирия, чтобы сыграть свадьбу и как только Мария отдохнет, он даст ей отряд, который проводит ее до Дурстеда, и Франк отвезет письмо к епископу с просьбой о принятии на время невесты Шафлера в монастырь св. Берты.

– А куда же вы отправите меня, любезны мой зять? – спросил Вальтер, смеясь. – Нет ли в Дурстеде мужского монастыря, куда бы можно было спрятать и меня от Перолио?

– Если, мастер Вальтер, – сказал Ральф, вошедший в открытую дверь. – Там дадут нам убежище, потому что и я иду в Дурстед; мне надобно перед смертью увидеться с Давидом и поручить ему Франка.

Все с удивлением посмотрели на старика, который часто говорил загадочно, но никто не смел его расспрашивать, зная, что он не откроет своей тайны.

На другое утро отряд был готов, и Мария прощалась с графом, как вдруг прискакал гонец от епископа с приказанием Шафлеру явиться как можно скорее в Дурстед.

– Какое счастье! – вскричал граф. – Я еду с вами, Мария! Скорее лошадь, – сказал он оруженосцу.

Все засуетились и забегали, но прежде всего надобно было сдать начальство лагерем на время отсутствия Шафлера. Франк, как лейтенант, должен был бы остаться, но он служил еще недавно, мало знал солдат и военное искусство, и потому граф призвал старшего офицера и, дав ему все наставления как действовать, вскочил на лошадь и поехал возле Марии, которая, приняв твердое намерение, была покойна и весела, и печальные взгляды Франка не смущали ее.

Можно себе вообразить ярость Перолио, когда выломав дверь с улицы, потому что ее не отпирали, он узнал от солдат, запертых между дверью и решеткой, что пленница убежала. Надобно было ломать все двери, запертые Жуанитой, и от этого страшного шума не проснулись ни Соломон, ни старая служанка, которая бросила ключи в коридор, чтобы не могли ее подозревать в помощи беглецам. Перолио принял сначала Берлоти за мертвого, но когда солдаты его хорошенько потормошили и облили холодной водой, он начал понемногу приходить в себя и припоминать, что с ним случилось. Поняв, наконец, что цыганка опоила его каким-то зельем, он вскочил на ноги и закричал:

– Где мои ключи? Меня обокрали!

И он не ошибся, потому что под предлогом розысков, часть солдат, провожавших Перолио, разошлась по дому и припрятала в карманы все, что можно было спрятать.

– Где девушка, которую ты должен был беречь? – спросил грозно Перолио. – Благодаря твоему разврату цыгане хозяйничают у тебя в доме. Ты мне поплатишься дорого за свою оплошность.

– Помилуйте, синьор, – говорил старик, – мог ли я подозревать, что Жуанита хочет спасти вашу пленницу… я думал, что она ревнует.

– Что тебя одурачила девчонка, это хорошо, но отнять у меня Марию, когда мне было так трудно добыть ее. О! Я отплачу за это! Тотчас бегите к городским воротам, – сказал он нескольким воинам, – скажите, чтобы не выпускали никого без осмотра, потом обойдите весь город и отыщите мне проклятую цыганку. Она узнает, что значит навлечь на себя гнев Перолио.

– Что вы хотите с ней делать? – спросил Соломон, который кажется все еще любил цыганку и боялся, чтобы она не попала в руки бандита.

– А тебе что за дело! Не думаешь ли ты, что я буду церемониться с твоей красавицей? Я ее отдам на потеху моим солдатам, а потом велю повесить.

– Пощадите, синьор, прошу вас, я выкуплю ее, – умолял старик, воображение которого рисовало чудный образ девушки.

– Нет, – проговорил отрывисто Перолио, – это будет уроком и тебе, чтобы ты впредь лучше исполнял мои приказания.

– Ваши приказания, синьор! – сказал Соломон с досадой. – Разве вы мой начальник, разве я тюремщик, чтобы охранять ваших любовниц? Впрочем, я напрасно упрашиваю вас. Жуанита не так глупа, чтобы оставаться в Утрехте. Она верно уже далеко отсюда.

– Я здесь, – сказала цыганка серебристым голосом и смело вошла в комнату.

– Как! – вскричал ростовщик. – Зачем ты вернулась? А, понимаю, ты из ревности выпустила пташку, чтобы остаться одной у меня в доме. О! Что ты наделала, шалунья!

И Соломон бросился к девушке, чтобы обнять ее, но она оттолкнула его так сильно, что он едва устоял на ногах, и отвечала презрительно:

– Оставь меня, гадкий старикашка, я пришла не к тебе, а к синьору Перолио.

Последний с любопытством смотрел на красавицу, удивляясь ее смелости, но гнев еще кипел в нем и он вскричал:

– Так это ты смела освободить девушку, которая принадлежала мне!

– Она не могла принадлежать вам, синьор, – отвечала Жуанита, – потому что не любит вас.

– Как ты смеешь говорить так со мной? Ты знаешь, что я могу тотчас тебя повесить?

– Если я пришла к вам сама, когда могла легко уйти из города, значит я не боюсь смерти.

Смелость и уверенность девушки удивляли Перолио, который никогда не встречал подобных женщин, но в то же время он ощущал какое-то непонятное чувство. Красота Жуаниты поразила его, как всех, кто видел ее в первый раз, но ни одна красавица не производила на него такого странного впечатления. Его смущал гордый, ясный взгляд цыганки; гнев его прошел, он забыл Марию и не мог насмотреться на черты Жуаниты, напоминавшие ему что-то особенное.

Старик Соломон, забыв все обиды, тоже не спускал глаз с девушки и только твердил в восторге:

– Какая смелость! Какая красота!

Не понимая движений своего сердца, Перолио готов был простить виновную и даже просить у нее прощения за угрозы, как вдруг вбежал Рокардо с несколькими солдатами Черной Шайки. Все они были покрыты кровью и грязью и едва держались на ногах от усталости. Рокардо едва мог проговорить:

– Мы разбиты!.. Эмн взят!

Это известие поразило Перолио. Он как зверь бросился на Рокардо и начал трясти его за ворот, но бедняк был не в силах проговорить ни одного слова. Другой воин, успевший вздохнуть и выпить вина, которое стояло на столе после вчерашнего ужина, объяснил начальнику, как неприятель напал на их лагерь и как почти вся Черная Шайка погибла в канале.

– Мы успели прорваться сквозь ряды всадников Шафлера, – прибавил солдат, – и поскакали, чтобы известить вас о несчастье.

– Опять Шафлер! – вскричал Перолио в бешенстве. – Как мне отомстить ему?.. Да, эта девчонка его сообщница, он подослал ее сюда… она заплатит за всех.

И обратясь к толпе солдат, собравшихся, чтобы узнать новости от Рокардо, бандит заревел:

– Возьмите эту цыганку и потешайтесь ею, а завтра чтобы она была повешена перед дверьми этого дома!