Александр Дюма - Сын Портоса

Корантина тоже обнаружила грот, но она обещала крестному хранить тайну и держала слово. Поэтому, фантазия бретонцев связывала причины обвала, похоронившего в пещере друга епископа ваннского и его преследователей, со старыми временами. Они изобрели некоего гиганта, который пал в битве со священниками, устроившими в пещере свой храм. Несколько веков спустя враги доброго епископа якобы вторглись в святилище, и призрак гиганта, разгневанного осквернением его могилы, обрушил скалы на людей короля.

Когда взволнованный юноша добрался до кургана, солнце ярко сияло. Чайки с криками летали над головой Жоэля, печально сидевшего среди меланхолических лиственниц, которые изгибались, подобно мертвым змеям, среди камней, еще хранивших черные и голубоватые следы взрыва. В одних местах буйно росла трава, в других лишь вился ползучий сорняк с алыми, точно брызги крови, цветами.

Место, где сидел Жоэль напоминало могильный холм, воздвигнутый древними там, где несколько храбрецов уничтожили врага. И в самом деле, Арамис и Портос с незначительной помощью Плуэ и его экипажа из двух человек, истребили тогда свыше сотни противников.

Все вокруг дышало покоем, но воинственный огонь еще пылал в груди юноши, разжигая гнев. Его единственным желанием было убить каждого из насмешников, оскорбивших мать и память отца. Он был готов атаковать хоть сотню клеветников и уничтожить их всех до единого. Отец, которого Жоэль никогда не видел, но о ком постоянно думал, хотя и редко говорил, — кто был он? С благоговением юноша воззвал к своему родителю, являвшемуся ему лишь во сне. Внезапно ему показалось, что он видит одну из тех похожих на человека фигур, какие часто образуют морские туманы. То была фигура воина-победителя и Жоэлю почудилось, словно его большие глаза устремили на него взгляд, полный печали и гордости. Величественным жестом незнакомец извлек висевшую на роскошной перевязи шпагу и положил ее на камень. Затем, кивнув на прощание, он растворился в тумане, начинавшем окутывать гробницу.

Разорвав невидимые путы, удерживавшие его во время этого видения, Жоэль вскочил на ноги с душераздирающим криком: — О, подожди, отец! — Но когда он подбежал к камню, на гранитной поверхности не оказалось никакого оружия — только сухая ветка, которую его воображение превратило в шпагу.

И все же Жоэль не мог отвести взгляд от места, где скрылся призрак. Никогда еще видение не было столь реальным — юноша не сомневался, что на всю жизнь запомнил все детали: шляпу с плюмажем, в котором отдельные перья были срезаны пулями, сверкающую перевязь, просторные, шитые золотом и кружевом панталоны, скрывающиеся в широких раструбах ботфортов. Но ответом на его призыв был только крик чаек. Неохотно повернувшись, Жоэль внезапно вскрикнул от резкой боли в пятке. Что-то красноватое ярко блестело на солнце — наклонившись, юноша увидел, что это кусок металла. Взяв ветку он выкопал таинственный предмет — им оказалась шпага. Судя по ее длине, весу и размерам рукоятки, она, должно быть, принадлежала гиганту, чьи остатки покоились здесь, согласно легенде.

— Это дар моего отца! — воскликнул Жоэль, благоговейно целуя оружие, хотя ржавчина испачкала его губы. — Я принимаю его и клянусь использовать только в случаях, которые одобрил бы мой родитель, и не вкладывать в ножны до тех пор, покуда не отомщу за нанесенное мне оскорбление!

Теперь у Жоэля было оружие для поединка, и он желал лишь получить доказательство права его носить. Юноша возвратился домой, все еще бледный, со сверкающими глазами и сурово нахмуренными бровями. Никогда еще Корантина не видела своего всегда спокойного сына настолько возбужденным.

— Боже мой, что случилось?

— Меня оскорбили, — ответил Жоэль глубоким и дрожащим голосом, — и я буду драться на дуэли с главным обидчиком, когда узнаю имя своего отца и получу доказательство того, что он мог передать сыну право носить и использовать шпагу. Эта шпага, которую ты видишь, принадлежала ему!

И юноша поведал о своем видении, показав шпагу Портоса, которую дуновение морских ветров и искрошившиеся от времени камни случайно ему вручили.

Корантина побледнела, узнав в огромной шпаге оружие, принадлежавшее ее возлюбленному. Пошатнувшись, она прижала руку к груди, как будто шпага пронзила ей сердце. Жоэль любил мать и почитал ее, как святую. При виде такого огорчения, гнев его тотчас улетучился. Преклонив колени, словно моля о прощении, юноша с тревогой воскликнул:

— В чем дело, матушка? Я обидел тебя? Неужели ты узнала эту шпагу?

— Да, — торжественно ответила Корантина, сдерживая слезы. — Ну, теперь ты узнаешь то, что должен был узнать рано или поздно. Я впервые встретила…

Жоэль поднял руку, давая матери знак умолкнуть, с такой властностью, какую он никогда раньше не проявлял по отношению к ней.

— Нет, не нужно! Не хочу ничего знать. Я не стану драться на дуэли с этим парнем, а просто изобью до полусмерти и его, и всю эту шайку наглецов. Не говори ничего, если только ты не хочешь сказать, что прощаешь мне причиненную тебе боль!

Корантина высвободилась из объятий сына.

— Мой мальчик, — сказала она, — ты имеешь право все знать, но пусть это еще некоторое время останется тайной.

— О, матушка, у меня нет других желаний, кроме твоих. Храни свой секрет. Пусть он, так же как и тайна представшего передо мной видения и дара моего родителя, раскроется тогда, когда этого захочет Бог.

— Клянусь, ты все узнаешь, — печально промолвила Корантина. — Если ты видел своего отца, значит я тоже скоро увижу его. Ты узнаешь обо всем, когда… — она окончила фразу так тихо, что Жоэль не слышал ее, — когда смерть избавит меня от необходимости краснеть перед тобой.

С этого времени жизнь матери и сына изменилась. Корантина стала мрачной, ее энергичность пошла на убыль. Предоставив Жоэлю заботу о ферме, она заточила себя в своей комнате. Часто можно было слышать, как она нахмурившись, повторяет, словно одержимая навязчивой идеей:

— Я наказана рукой своего сына.

Корантина уже давно перестала ходить на кладбище ухаживать за могилой родителей, так как клеветники даже теперь при встрече оскорбляли ее — в сельской местности грязные сплетни едва ли могут заглохнуть. Ее единственной прогулкой стала дорога на пустынный берег, где высилась Гробница гиганта. Любопытство однажды побудило Жоэля последовать за матерью, и он узнал о цели ее странных походов.

— Уверен, что я видел своего отца, и что эта шпага принадлежала ему, — говорил себе Жоэль, гордо улыбаясь при мысли, что является отпрыском человека, обладавшего столь величавой и впечатляющей внешностью.

Тем временем лицо бедной женщины похудело, вокруг глаз образовались коричневые круги, кожа приобрела желтый цвет старой слоновой кости, а в пышных волосах появились серебряные пряди. Пожалуй, только сын не замечал происшедших перемен, ибо мать всегда оставалась для него одной и той же.